Условный переход (Дело интуиционистов) - Максим Дегтярев

Последний раз я лазил по деревьям лет в четырнадцать. Было это на Земле, потому что хотел бы я посмотреть на того, кто вздумает вскарабкаться на фаонский кактус. Проем в потолке западно-восточной оранжереи находился совсем рядом, но здешние деревья были рассчитаны на вес Лиззи, а я весил явно больше обезьяны. Или, быть может, все дело в ловкости? Сидя по уши в гумусе, я вдруг понял, что за нормального человека мне уже не сойти, поэтому терять особенно нечего. Я видел над собой две пары человеческих ступней и в трех метрах от них ступни робота. Это был тигр, подкрадывающийся к добыче. Робот остановился, и от того, что я увидел, по спине у меня пробежал холодок: его передние конечности стали вытягиваться, причем, правая конечность опережала левую, поскольку она готовилась вцепиться в того техника, что находился дальше от робота. Уже в тот момент, когда я пришел к выводу, что терять мне нечего, в моей руке оказался бластер. Теперь я искал себе цель. Покрытие оранжереи оказалось прочным, оно плавилось целую вечность, кое-как я подсек роботу ноги. Робот упал, но не успокоился. Его клешни продолжали тянуться к ногам техников, а те, увлеченно толкая панель, ни черта не замечали. Я мысленно попросил прощения у Гроссмана и выпустил саккумулированный заряд точно промеж окуляров. Клешни робота опустились на мостик в полуметре от жертвы. Индикатор боезапаса показывал ноль.

Монт, Гроссман и Лиззи прибежали ко мне, когда я, стоя под дождевыми струями, смывал с себя гумус. Это был холодный душ, лечиться которым мне посоветуют после. Монт увидел дыру в потолке и бластер в моей руке. Увидел, сопоставил, и все понял. Он прыгнул под какой-то куст и стал кричать мне оттуда, чтобы я бросил оружие. Я вынул батарею (пустая, но мало ли…) и отдал бластер Лиззи. Кажется, она не знала, как им пользоваться, потому что взялась за ствол. Физиономия Монта побледнела, слившись с незрелым кабачком, за которым (это мое предположение, но я могу ошибаться) он прятался. Затем прибежали техники, — в том числе, спасенные мною от лап сумасшедшего робота. Слов благодарности я от них не дождался. Гроссман шепнул мне, чтобы я, во-первых, не сопротивлялся и, во-вторых, молчал. Он тем временем возьмет на себя функции моего адвоката. Техники отвели меня в пустую каюту и заперли там до приезда полиции.

После трехчасовой отсидки ко мне допустили Гроссмана.

— Это был он? — спросил я.

— Он. Координаты пришли в назначенный срок, но открыть соответствующий файл я сумел, лишь когда Монт, заметив вашу стрельбу по роботам, кинулся в оранжерею. Я успел стереть сообщение. Хочется верить, что вирус не оставил других следов.

— А остальные роботы?

— Промолчали.

— У меня отобрали комлог. Отправьте сообщение по известному вам адресу. Опишите, что случилось. Даю слово, что за спасение двух человек агентство не возьмет с вас ни цента. Добро мы творим бесплатно.

— К дьяволу деньги! — прошипел Гроссман, — вы выжгли ему мозги. Неужели нельзя было полегче?

— Вы бы сумели?

Гроссман промолчал. Я поинтересовался, что говорит Монт.

— Он не говорит. Он орет, что вы чуть не убили его сотрудников. Я пытаюсь убедить его, что у вас обострение роботофобии. Производственная болезнь, редко, но встречающаяся у робототехников и кибернетиков. Когда вас станут допрашивать, вы скажете, что работаете в фаонском «Роботрониксе». Я позабочусь о том, чтобы с Фаона пришло подтверждение.

— Что мне грозит в худшем случае?

— Осколками панели поранило одного из техников. Рана не опасная, но если докажут, что вы сделали это умышленно, я вам не завидую. В остальном я не вижу причин для уголовного преследования. Материальный ущерб будет компенсирован «Роботрониксом», и мы же внесем за вас залог. Побег из-под залога я рассматриваю, как последнее средство. Честно говоря, мне бы не хотелось к нему прибегать.

— Когда прилетит полиция?

— Зависит от погоды. Боюсь, что несколько дней вам придется потерпеть. Возможно, за это время я смогу убедить Монта не вмешивать полицию.

Из кибернетиков выходят плохие адвокаты. Гроссману прямо заявили, что он злоупотребил гостеприимством «Дориды», однако не выселили, потому что сочли за важного свидетеля. Лагунская полиция, получив от Монта ни больше ни меньше как сигнал SOS, вылетела со столичной базы несмотря на непогоду. Прибыли они под вечер и всю ночь напролет снимали показания с Монта и тех двух техников. Наутро нас с Гроссманом погрузили на полицейский ракетоплан, я был в наручниках, с Гроссмана взяли слово «не делать глупостей».

23

Двадцать второго января по синхронизированному календарю новость о моем аресте докатилась до Фаона. Ларсон, естественно, заявил, что у него было предчувствие, что этим все кончится. Шеф ответил, что, по его мнению, все еще только начинается, и приказал Яне срочно соединить его с инспектором Виттенгером. Инспектор был готов ко всякому, но не к приглашению на ужин в ресторане отеля «Хилтон-Фаон».

— Подробности после аперитива, — сказал Шеф потерявшему дар речи инспектору. — Форма одежды гражданская.

— Я прихвачу наручники на случай, если это розыгрыш, — выдавил Виттенгер и пошел забирать из химчистки свой лучший костюм. Если бы он получил приглашение от кого-нибудь другого, он доверил бы это дело капитану Ньютропу.

Они оба заказали скотч. Витенгеру вручили меню без указания цен.

— Дайте другое, — потребовал он, — с ценами.

— Чем вас не устраивает это? — удивился Шеф.

— В ежемесячном отчете мне положено указывать сумму полученных взяток. Я плачу с них налоги.

— Закон есть закон, — пожал плечами Шеф, и они поменялись меню.

Отпустив официанта, инспектор пристально посмотрел Шефу в глаза и грозно вымолвил:

— Ну, в чем дело?

— Хочу вас поздравить, вы близки к тому, чтобы ваша давняя мечта исполнилась.

Поскольку Шеф был на короткой ноге со многими чиновниками из аппарата губернатора, и поскольку Виттенгер об этом знал, в голове у инспектора поочередно возникли генеральские эполеты, должность начальника полиции Фаона, преждевременная отставка начальника Департамента расследований экономических преступлений… прибавка к зарплате завершала список несбыточных надежд. Стремясь не выдать волнение, инспектор прикусил нижнюю губу, затем прошепелявил:

— До первого апреля не дотерпели?

— Если серьезно, то нужна ваша помощь. Необходимо срочно объявить в розыск Ильинского.

— Он сбежал с вашей выручкой? — Надежда получить часть украденного в качестве законного вознаграждения затмила все, кроме эполет.