Девушки без имени - Серена Бурдик

Нога Мэйбл уже оказалась за окном. Платье задралось до бедра, мелькнули панталоны, как у циркачки. С пугающей ловкостью она выбралась наружу и исчезла из вида.

Эдна толкнула меня, и я высунулась наружу, схватившись за холодные толстые прутья. Локти я поставила на подоконник. Дерево от старости рассохлось и скрипело. Холод пробрался в рукав и куснул меня за бок. Где-то внизу Мэйбл сидела на гребне крыши и спускала веревку из простыни в расщелину между двумя крышами, сбегавшими вниз под страшным углом.

Эдна оказалась не настолько ловкой. Она задрала одну ногу, подтянула другую и высунулась наружу, еле протиснувшись в окно и цепляясь за все вокруг. Расстояния между прутьями ей не хватило, и она ободрала плечо о стенку. Мэйбл, одной рукой державшая веревку, попыталась поставить ногу Эдны куда надо, но Эдна тут же потеряла равновесие и с грохотом покатилась по крыше. Послышался крик, а потом придушенный смешок. Обе добрались до нужного места.

Они даже не взглянули, как дела у меня. Я забралась на подоконник, высунула ноги в окно и увидела, как Мэйбл соскользнула туда, где встречались два ската крыши, и угнездилась там, держа простыни в руках. По ногам побежали мурашки, ступни тут же затекли. Я вцепилась в решетку обеими руками и закрыла глаза. Страх парализовал меня. Я вспомнила карту «Смерть» и изображенного на ней скелета в доспехах. Трей сказал, что она вовсе не означает физическую смерть. Это неожиданная потеря, ошибка, ложь. Все, что со мной уже случилось. Если я выживу, наверное, меня будет ждать следующая карта — «Мир».

И тут я как будто услышала далекое пение скрипки, открыла глаза и посмотрела наверх. Холодные яркие звезды усыпали черное небо. Жесткий лунный свет бросал на поле тени, широкая полоса Гудзона походила на темное одеяло, небрежно брошенное в ночи. Я не ошиблась: музыка доносилась из-за холма. Там были цыгане, и они играли для меня.

Перевалившись на живот, я посмотрела на дверь, воображая, как в нее врывается сестра Гертруда. Затем сползла вниз, изо всех сил цепляясь за подоконник. В ладонь тут же впилась щепка, но эту боль я почувствовала намного позже. Решетка легко поддалась и сдвинулась, когда я уперлась в нее спиной. Руки будто вырывало из плеч, а мои ноги болтались над крышей. Выгнув шею, я увидела, как Эдна вслед за Мэйбл пробирается по крыше вниз. Она не собиралась мне помогать — и пальцы вдруг дрогнули. Я услышала жуткий свист воздуха вокруг, упала на живот и полетела вниз по крыше. Эдна вытянула руку и схватила меня, прежде чем я врезалась в Мэйбл и скинула ее с крыши.

— Черт, да ты угробишь нас всех! — выплюнула она. — Такая мелкая и такая неуклюжая. А теперь держись и спускайся помедленнее.

Сердце отчаянно билось, расцарапанную кожу саднило. Цепляясь за скользкую черепицу, я сползла к Мэйбл, которая задрала платье и уперлась ногами в край крыши. Наклонившись вперед, она накрепко привязывала конец веревки к краю водосточного желоба.

— Должно держаться, если желоб не отвалится. Эдна, ты первая. Ты тяжелее всех, если тебя выдержит, то и остальных тоже.

— А если нет? — Даже сейчас в голосе Эдны слышалась насмешка.

— Внизу лужайка, ничего с тобой не случится. Это мы тут застрянем без веревки. Давай быстро! — Мэйбл отвела с глаза прядь волос и скинула связанные полотна с крыши.

Эдна ухватилась за крайнюю простыню.

— Ну, вперед, — сказала она и спрыгнула с края. Желоб затрещал под ее весом, но выдержал. Мы с Мэйбл наклонились вперед, глядя, как Эдна болтается в воздухе, бьется о стены и скользит вниз по простыне с пугающей скоростью. Наконец она отпустила веревку и спрыгнула на траву, вскинув руки. До нас донесся смех.

— Ш-ш-ш! — зашипела Мэйбл, но Эдна то ли не услышала, то ли не послушала. Ее смех звенел в ночи. — Лезь вниз и заткни ее. — Мэйбл протянула мне веревку. Если упадешь и поранишься, останешься тут. Я никого спасать не стану.

Обеими руками вцепившись в веревку, я сползла на животе с края крыши и плечом тут же задела стену. Я думала, что спущусь вниз, перехватывая веревку, как завзятый акробат, но я оказалась тяжелее, чем думала, и ткань сильно ободрала мне руки, когда я съехала вниз и рухнула на землю с такой силой, что едва не задохнулась. Я лежала рядом с Эдной, смех которой перешел в икоту. Несмотря на боль, в груди закипело что-то легкое и веселое. Я смотрела в бесконечное небо и трогала стертыми руками прохладную и мокрую траву. Звезды походили на рождественские гирлянды. Я вспомнила, как мы с Луэллой возвращались домой из школы в декабре, когда темнеет совсем рано, и как подмигивала нам елка из окна. Может быть, сестра здесь, прямо сейчас, танцует с цыганами под луной. Я прощу ее за то, что она меня бросила. Я прощу ей все что угодно, лишь бы быть рядом. Нам столько всего надо сказать друг другу!

Восстановив дыхание, я перекатилась на колени и встала. В этот момент Мэйбл легко спрыгнула на землю так, будто всю жизнь спускалась со стен. Она подняла Эдну, и, не глядя на меня, обе помчались вперед, будто выстрелил стартовый пистолет. Руки их двигались вдоль тел, юбки развевались. Какое-то время я держалась прямо за ними, но тело подвело меня: сердце заколотилось, и мне пришлось перейти на шаг.

И тогда я услышала собак. Это был лай целой своры, исходящий из ниоткуда и звучащий пугающе близко. До этого мгновения я о них не думала. Но при первых резких звуках меня сковал ледяной ужас. Остервенелый лай слышался все ближе, и я бросилась вперед, сердце колотилось, воздуха не хватало. Я ударила себя кулаком в грудь, разозлившись на сердце, на свое бесполезное тело и на свое легковерие.

Я была меньше, слабее, медленнее. Я оказалась просто приманкой.

Собаки приближались, а силуэты Эдны и Мэйбл уже исчезли среди деревьев под холмом. Я услышала клацанье зубов и треск ткани — собака вцепилась в подол моей юбки. Я растянулась на земле, тяжело дыша. Над самым