Твари в бархатных одеждах - Джек Йовил

Номер Два был, вероятно, старше и спокойнее. Он сидел позади, поэтому его лицо оставалось в тени, однако у танцовщицы сложилось впечатление, что это молодой человек приятной наружности. Он изображал полное безразличие, однако Милица поняла, что его равнодушие напускное. Юноша старательно отводил взгляд, что свидетельствовало о его заинтересованности.

Мальчик в первом ряду был более легкой добычей, а Номер Два - более стоящей. Сделав первый шаг, он наверняка покажет себя настоящим бойцом.

«Здесь назревает что-то странное», - подумала танцовщица. Бретонский гном и его катайский дружок явно что-то замышляли. Впрочем, каждый из присутствующих преследовал свои интересы. В этом Милица ничуть не отличалась от остальных.

Ухватившись за прочную занавеску, она подтянулась и изобразила ногами ножницы в воздухе. Рослый выходец с севера одобрительно гикнул, а красивая женщина, сидящая перед ним, одарила ее убийственным взглядом, который становился все злее с каждой минутой.

Танцовщица снова переключилась на мальчика с первого ряда, устроив для него небольшое приватное представление. Она распустила платок на поясе, так, чтобы драгоценный камень, закрепленный в пупке, блеснул в луче света, затем взмахнула легкой тканью, задев нос парнишки. Мальчик вздрогнул от неожиданности, но рассмеялся.

Опустившись на колени, Милица обвила шарфик вокруг шеи подростка и потянула. Юнец не мог оторвать взгляда от ее груди. Кстати, украшений на нем было не меньше, чем на придворной даме. Лицо мальчика казалось знакомым, однако искусительница не могла припомнить, где его видела.

Двое вооруженных мужчин направились к ним с явным намерением спасти своего подопечного от удушения.

Танцовщица убрала шарфик и попятилась, покачивая бедрами.

Внезапно она поняла, где видела это лицо раньше. Профиль малыша напоминал что-то очень дорогое ее сердцу. Естественно, ведь он был изображен на кронах, которые чеканил Карл-Франц.

Мальчик с первого ряда выбывал из состязания. Милица была амбициозна, но она знала границы дозволенного.

Будущий Император был разочарован, но его телохранители, облаченные в доспехи, вздохнули с облегчением.

«Может, через несколько лет», - подумала Милица. Возможно, паренек ускользнет от своей охраны и разыщет ее. В конце концов, императоры тоже были мужчинами.

Флейтист впал в экстаз. Танцовщица слышала, что он был полуэльфом или что-то вроде того. Она двигалась все быстрее, освобождаясь от оставшихся шарфиков.

Женщина устала трясти грудью, и у нее заболела лодыжка, однако она продолжала танцевать.

Этьен хлопал в такт музыке, а северянин подпевал. По крайней мере, половина аудитории оценила ее выступление.

«Интересно, а как насчет катайца?» - подумала Милица.

Миеле из «Фламинго» рассказывала, что однажды обслуживала катайца. По ее словам, это было потрясающе. Ее клиент оказался мастером каких-то мистических искусств, что привело к результатам, превысившим все ожидания.

Нет, катаец был слишком занят своими мыслями и вообще не обращал на нее внимания.

Остается Номер Два.

Танцовщица спрыгнула со сцены, едва не покатившись кувырком, и направилась к Застенчивому Фехтовальщику.

Его будет сложно расшевелить, однако она еще ни разу не потерпела неудачи.

«Милица, - как-то сказала ей Миеле, - ты могла бы соблазнить и статую Сигмара».

Пышнотелая красотка высунула язычок и облизнула губы.

Номер Два сжался и спрятался в темноте.

Аккуратно, аккуратно…

Танцовщице было жарко, и пот, как капли масла, стекал по её телу.

Придется потрудиться, но она не перестанет танцевать…

Вольф бежал, спасаясь не только от ведьмы и ее спутника, вооруженного ножом, но и от тьмы в своей душе.

Труди погибла. И ведьма показала, как он убил ее.

Он достиг улицы Ста Трактиров, по которой катилась толпа, жаждавшая крови.

Волна страха и гнева накрыла Вольфа.

Его оттеснили к «Пивоварне Бруно» и прижали к стене. Грудь юноши болела от нанесенных им самим ран.

Молодой человек попытался освободиться, но услышал громкий страдальческий вскрик над самым ухом.

Только тут он заметил, что острие его крюка вонзилось в спину какому-то мужчине.

Юноша хотел извиниться, но с его губ срывались только бессвязные звуки. Он почти рыдал.

Крюк отцепился, и незнакомец пошел дальше. По его спине текла кровь, но, судя по всему, он даже не обратил на это внимания.

Перед «Матиасом II» была расстелена зеленая бархатная дорожка, которую безумная толпа разорвала в клочки.

- Смерть зеленому бархату!

Вольф ничего не понимал.

Он увидел среди горожан смутьяна Ефимовича, яростно размахивающего руками.

Брат выборщика решил пробраться в переулок между двумя трактирами, ориентируясь на шум текущей воды.

Наконец он выбрался из свалки.

Его рука натолкнулась на окно, которое оказалось открытым, и, повинуясь внезапному порыву, юноша подтянулся и скрылся в темноте.

Мрак окружал его снаружи, но не он пугал его, а тьма внутри.

Де ла Ружьер видел, как Милица старается для молодого фон Либевица, и пожалел глупую девушку. Бедняжка не могла знать, что попусту теряет время.

Тем не менее, вечер выдался на редкость интересным и полезным…

- С дороги! - рявкнул Харальд. - Пропустите нас.

Розана подумала, что по всей Империи наберется не много людей, которые заставили бы себя слушаться в подобной ситуации.

Улица Ста Трактиров снова превратилась в поле битвы, однако теперь сражение приняло иные масштабы. «Крюки» и «рыбники» дрались бок о бок, следуя за повстанцами Ефимовича. Внесла свою лепту и Лига Карла-Франца, пришедшая на помощь Рыцарям Храма, дворцовой гвардии и жалким остаткам городской стражи.

Девушка осознала, что в одно мгновение на ее глазах погибло больше людей, чем Тварь сумела убить за все время своего буйства.

Капитан Кляйндест прокладывал путь сквозь неистовствующую толпу.

Вольф оставил след, на котором провидица могла сосредоточиться.

Несчастный юноша потерял голову от страха. Не таким она представляла себе убийцу.

Они пришли туда, где все началось для Розаны. В переулок, где нашли тело Маргарет Руттманн.

Милица не произвела никакого впечатления на Хельмута Эльзассера. Даже графиня Эммануэль оставила его практически равнодушный в этот вечер.

В воздухе витало напряжение, как перед грозой. Некое предчувствие, пугающее и в то же время чудесное.

От музыки у молодого стражника разболелась голова.