Сага о Копье. Хроники Копья: Драконы осенних сумерек. Книга 1. - Маргарет Уэйс

- Все уже проснулись? - спросил он, почесывая в бороде.

Подошедший Флинт вручил ему ломоть хлеба и несколько полосок вяленойОленины.

- Не только проснулись, но уже и позавтракали, - пробурчал гном. - Тыспособен проспать Катаклизм, Полуэльф.

Танис безо всякого аппетита принялся жевать оленину. Потом сморщилнос и принюхался:

- Чем это вон... чем это пахнет?

- Наш колдун что-то себе приготовил. - Подсев к Танису, гном вытащилдеревяшку и принялся строгать ее так усердно, что полетели стружки: -Бросил в чашку какой-то порошок, развел водой, размешал и выпил, но дляначала все кругом провонял. Не знаю и знать не хочу, что он там такоеглотает!

Танис полностью согласился с ним, продолжая жевать. Рейстлин усердноштудировал свою книгу заклинаний, вновь и вновь твердя волшебные слова,запечатлевая их в памяти. Невольно Танис подумал: а нет ли у мага какогозаклинания против драконов? Много лет назад он слышал великого эльфийскогобарда, Квивалена Сота, певшего о драконах. Насколько помнилось Танису,лишь величайшие маги способны были противостоять драконам, которые и самиочень даже знали толк в волшебстве... чему все они вчера и сталисвидетелями.

Еще раз взглянув на тщедушного юношу, углубившегося в книгу, Таниспокачал головой. Быть может, Рейстлин колдовал и впрямь неплохо для своихлет, а уж хитрости и ума ему точно было не занимать. Но драконы... драконыбыли древними. Они жили на Кринне еще до появления эльфов - старейшей израс.

Конечно, если сработает план, о котором они говорили вчера вечером,им вовсе не придется встречаться с драконицей. Если им повезет, они просторазыщут логово и выкрадут Диски. План был неплох, думалось Танису, но неисключено, что все их замыслы не стоили выеденного яйца. Отчаяниеподкрадывалось, подобно сырому туману...

- Ну что, я готов, - жизнерадостно объявил Карамон. Облачившись вдоспехи, богатырь сразу почувствовал себя неизмеримо лучше. Даже история сдраконицей словно отодвинулась куда-то. Карамон фальшиво насвистывалстарую походную песенку, убирая в мешок заляпанное грязью одеяло. Стурм,успевший тщательно застегнуть на себе латы, сидел в сторонке, закрыв глазаи мысленно совершая какое-то таинство, предписанное рыцарю передсражением. Танис поднялся на ноги. Ему было зябко. Он прошелся туда исюда, пытаясь разогнать по жилам кровь и размять онемевшее тело. Эльфыперед боем не исполняли никаких ритуалов - разве только просили прощенияза отнятие жизни.

- Мы тоже готовы, - сказала Золотая Луна. На ней была серая кожанаярубашка, отделанная мехом. Она заплела свои бледно-золотые волосы в косу иуложила ее вокруг головы - чтобы не схватил за волосы враг.

- Тогда - вперед, - вздохнул Танис. Нагнувшись, он поднял длинный луки колчан стрел, что Речной Ветер подобрал в лагере драконидов. Кроме лукау Таниса был еще меч и кинжал. Стурм держал наготове свой двуручный меч.Вооружение Карамона составляли меч, щит и два кинжала, опять-такизахваченные Речным Ветром у драконидов. Флинт, утопивший секиру в болоте,примеривал руку к драконидскому же топору. Тассельхоф, опираясь на верныйхупак, любовался найденным где-то миниатюрным кинжалом. Он ужасно гордилсяим и был донельзя оскорблен, когда Карамон сообщил ему: да, мол, от стольгрозного кинжала в ужасе убежит любой кролик. Даже самый свирепый.

Речной Ветер имел при себе меч - он носил его за спиной - и кинжал,что дал ему Танис. У Золотой Луны не было ничего, только жезл. "Что ж, -сказал себе Танис, - вооружены мы неплохо. Вот только поможет ли..."

Золотая Луна последней покинула чертог Мишакаль. Проходя мимо статуи,она нежно коснулась ее рукой и неслышно прошептала молитву.

Тас вприпрыжку мчался впереди, хохолок задорно мотался туда и сюда.Только подумать, он увидит настоящего живого дракона! Что может бытьинтереснее?

Карамон повел их в восточную часть храма. Еще дважды раскрывалисьперед ними двойные золотые двери, и наконец маленький отряд вступил вобширный круглый покой. Посередине стоял высокий, осклизлый от сыростипьедестал - настолько высокий, что даже Речному Ветру не удалосьрассмотреть, что там наверху. Тас постоял у подножия, завистливо глядя нарослого варвара.

- Я хотел влезть туда вчера вечером, но не сумел - слишком скользко,- сказал он. - Интересно все-таки, нет ли чего там наверху?

- Если и есть, ни один кендер никогда не узнает об этом, -раздраженно перебил Танис. И обошел пьедестал, рассматривая винтовуюлестницу, уводившую вниз, в темноту. Выщербленные ступени густо покрывалагниль и бледные подземные грибы.

- Путь Мертвых, - неожиданно проговорил Рейстлин.

- Что? - Танис даже вздрогнул.

- Путь Мертвых, - повторил маг. - Так называется эта лестница.

- Во имя Реоркса! - проворчал гном. - Откуда ты все это знаешь?

- Читал об этом городе кое-что, - прошелестел голос мага.

- Первый раз слышим, - холодно заметил Стурм. - Быть может, ты ещечто-нибудь знаешь, только нам не говоришь?

- Знаю, рыцарь, и немало, - огрызнулся Рейстлин. - Пока вы с моимбратом махали деревянными мечами, я, в отличие от вас, книжки читал!

- Причем все больше темные и таинственные, - хмыкнул рыцарь. - Чтовсе-таки произошло в Башне Высшего Волшебства, Рейстлин? Уж, верно, недаром досталось тебе твое нынешнее могущество. Чем ты пожертвовал в тойБашне? Здоровьем? Или душой?

- Я был с братом в Башне, - сказал Карамон, и тень омрачилаприветливое лицо великана. - Я видел, как он сражался с могущественнымимагами и колдунами. Они искалечили его тело, но он их всех победил. Явынес его умирающим из той страшной Башни. Я...

Карамон замялся, а Рейстлин, быстро шагнув вперед, сжал холоднымикостлявыми пальцами плечо близнеца.

- Придержи язык, - прошипел он.

- Я... словом, я знаю, чем он пожертвовал, - набрав полную грудьвоздуха, хрипло выговорил Карамон. И гордо поднял голову: - Говорить обольшем нам запрещено. Но ты, Стурм Светлый Меч, знаешь меня много лет -так вот, я даю тебе слово чести: можешь доверять моему брату, как мнесамому. И если когда-нибудь это слово будет нарушено - пускай смертьнемедля нас заберет. И меня, и его.

Глаза Рейстлина сузились, когда прозвучал этот обет. Задумчиво исерьезно посмотрел он на брата. Потом Танис увидел, как скривились егогубы и на лице появилось обычное презрительное выражение. Мгновение назадсходство между близнецами так и бросалось в глаза. А теперь они казалисьразными, точно две стороны монеты.