Квест для попаданки (СИ) - Никитина Элиана

Но на мой вопрос не ответили, вместо этого золотоволосый эльф глянул куда-то мне за спину и повелительно произнес:

— Килион, Альдир, проводите госпожу Избранную в уединенное место. Ей нужно подумать.

— Да, Владыка, — ответ обоих нелюдей, склонившихся в почтительных поклонах, прозвучал почти синхронно, а когда они распрямились, то обратили свои взоры уже на меня.

— Следуйте за нами, госпожа Избранная!

— Мы проводим!

И мне ничего не осталось как последовать за мужчинами, потому их Владыка, отдав приказ, просто развернулся и ушел к пруду, дав тем самым понять, что разговор окончен. Наверное, если бы не росток ифхи, со своим влиянием на мою психику, то вряд ли бы мне удалось сохранить спокойствие и не высказать этому остроухому типу все, что о нем думала. А так весь путь под конвоем я проделала с высоко поднятой головой и с маской полной невозмутимости на лице.

Эльфы в точности выполнили отданное им распоряжение и проводили меня в то самое уединенное место, где мне надлежало придаваться своим раздумьям, вот только им оказалась отнюдь не та комната, в которой я проснулась утром, а… тюрьма. Склонившись передо мной в вежливых поклонах, словно мы были на светском приеме, они ушли, оставив меня в одиночестве. А в закрывшейся следом за ними двери со щелчком провернулся ключ. Меня заперли. Что могло быть прекрасней?

Глава 20

Сижу за решеткой в темнице сырой… Хотя нет, не совсем так. Я несколько преувеличиваю, потому, что у меня тут сухо, чисто и даже светло, но это не отменяет того факта, что я в тюрьме. Из всей обстановки, есть лишь узкая койка с тонким одеялом и соломенным матрасом, да некое подобие ширмы, отгораживающей закуток с необходимыми каждому живому существу удобствами. А еще мне три раза в день парочка знакомых эльфов, что сопроводили сюда, по очереди приносят еду.

За все три дня, что я уже тут нахожусь, они не сказали мне ни слова, но зато взгляды при этом бросали такие укоризненно-осуждающие, словно я белым днем на глазах у всех отняла у малыша конфету. А я что? Я ничего. Поначалу даже не реагировала на эти самые взгляды. Да и зачем, ведь это я была пострадавшей стороной! Это мне не дали выспаться, попытавшись неуклюже соблазнить. Это меня пытались опоить какой-то дрянью, а когда не получилось, заперли здесь. Так чего теперь ходят и пытаются на нервы действовать?

Нет, первый день пребывания в местной тюрьме, я просто тупо спала. Понимаю, что впрок не выспишься, но делать-то в месте моего заточения было все равно нечего. На второй день, я детально изучила выделенные мне в пользование метры и какое-то время просидела любуясь на зарешеченное окошко под самым потолком. Оно было не особо большим и, скажем, мужчине в него точно было бы не пролезть, но вот субтильной девушке (вроде меня), пусть со скрипом и сняв лишнюю одежду, быть может, и удалось бы протиснуться. Одна проблема: высота. Я все же не муха, и по стенам ползать не умею. И даже моя, с позволения сказать, кровать не могла приблизить к вожделенной цели, потому как потолки в этой тюрьме оказались нетипично высокими. Обычно в подобных местах те самые потолки нависают над головой, а тут такие просторы.

К третьему дню сидение взаперти и ничего неделание мне осточертели, и утром, как только принесли завтрак, я принялась развлекаться. Первым делом, едва поднос с едой был поставлен на мою постель, потребовала принести мне жалобную книгу, потому как недовольна местным сервисом. Я начала громко возмущаться, что меня, гостью мира, заперли как преступницу, хотя я совершенно ничего не сделала (а как раз наоборот), и даже подышать свежим воздухом не выводят.

Тот эльф, что принес мне сегодня еду, на мои слова ничего не сказал, но явно не остался к ним равнодушен, судя по тому, каким хмурым сделалось его прежде непроницаемое лицо. Я же мысленно усмехнулась, потому как была намерена продолжать доводить своих тюремщиков. В конце концов как-то же мне надо развлекать себя, верно? Или эти остроухие думали, что со мной можно как с ребенком, которого в целях профилактики шалостей родители ставят в угол, дабы тот подумал о своем поведении. Неужели эти нелюди решили, что раз заперли меня и не выпускают, я буду заниматься тем же? Если так, то они сильно ошиблись. Не на ту напали! Раз меня никто не спешит выпускать отсюда, как и развлекать, то я буду развлекать себя сама, а заодно и тех, кто за мной приглядывает. Вряд ли за дверями, которые держат запертыми, никого нет. Думается мне, что наблюдателей у одной упрямой иномирянки, не пожелавшей пойти на поводу у местного Владыки эльфов, в действительности гораздо больше, чем двое. А раз так, то путь просвещаются.

С этой мыслью я поудобнее устроилась на своем аскетичном ложе и, прикрыв глаза, принялась цитировать статьи из конвенции "О правах человека и основных свобод". Помнила я ее не то, чтобы очень хорошо, но основные положения мне все-таки были известны, а, значит, их же вскоре и узнают обитатели этого негостеприимного мира. Я, конечно, понимала, что сей документ к их государству не имеет никакого отношения, но это было и не важно. Главное, что озвучивала я известные статьи громко и с выражением — так, чтобы все слышащие меня, могли проникнуться важностью произносимых слов. И, видимо, прониклись достаточно быстро, потому, что я только-только успела перейти к пятой статье, которая как раз касалась права на свободу и личную неприкосновенность, как щелчок в дверном замке возвестил, что ко мне пожаловали гости. Да не кто-нибудь, а сам Владыка своей остроухой персоной.

Поначалу я даже хотела проигнорировать его присутствие и продолжить начатое занятие, но, подумав, решила все же не нарываться больше, чем следует, и нехотя поднялась на ноги. Скрестив руки на груди, вопросительно приподняла левую бровь: ожидая, что мне скажут. Но мужчина молчал, разглядывая в ответ с какой-то досадой. Я тоже молчала, хотя могла бы многое ему сказать. Вот только, боюсь, цензура вырезала бы больше половины этих слов, из-за чего моя речь потеряла бы всю эмоциональную краску, так зачем попусту сотрясать воздух?

— Я вижу, что вы, госпожа Избранная, так и не желаете идти нам навстречу? — после довольно продолжительного молчания произнес красавец-блондин, недовольно хмуря брови.

— А должна? — вежливо осведомилась я, в то время как моя правая бровь присоединилась к левой.

— Почему вы видите в нас врагов, даже не попытавшись понять? — задал эльф следующий вопрос, проигнорировав при этом мой.

— Хм, быть может все дело в поступках, вам так не кажется? — спокойно поинтересовалась, глядя на него. — Разве вы захотите разговаривать с тем, кто позволяет себе вторгаться в ваше личное пространство с непристойными предложениями, не интересуясь вашим же мнением на сей счет? Или с тем, кто под предлогом трапезы, предлагает вам яду? У меня лично такого желания не возникает. Хотя, быть может, это просто я что-то не так поняла, и для вас посещение постелей друг друга, как и последующее обоюдное угощение ядом за завтраком, является нормой?

— Нет, — процедил сквозь зубы мой собеседник. — Для нашей расы подобное поведение не является нормой. Тинрей уже наказан за свою вольность, которую позволил себе в отношении вас, госпожа Избранная. Что же до меня, то я не пытался вас отравить. Я лишь хотел проверить вашу восприимчивость. Это было необходимой мерой! Даже если бы вы не оказались той Избранной, что так нужна нам, и выпили сок плодов аймы, то не умерли бы. Он только лишь вызвал бы дезориентацию в пространстве и галлюцинации. Все это прошло бы через несколько дней.

— Какая прелесть? — криво усмехнулась я. — Вы, дабы проверить, та Избранная или не та, пытались опоить меня наркотической дрянью?

— Я должен был проверить вашу восприимчивость! — повторил Владыка эльфов, повысил голос. — В противном случае, мы не смогли бы понять, что вы именно та самая, кто может нам помочь!

— А-а, так вам нужна помощь? — продолжила я иронизировать. — И вместо того, чтобы нормально попросить о ней и объяснить сразу, что требуется, вы устроили целое представление с торжественной встречей; подкладыванием в мою постель одного из своих соплеменников, который должен был настроить меня на нужный лад, чтобы на последующую вашу проверку я не отреагировала столь негативно. А когда не вышло, то заперли здесь под предлогом возможности подумать?