Тоже люди - Галина Анатольевна Тюрина

просто наши дороги как-то случайно пересеклись, а теперь снова расходятся… Стечение обстоятельств…

— Но… Там тебе было очень плохо… Без меня тебе тоже было очень плохо… Ты страдал, мучился, потому что меня не было с тобой рядом… Я хочу все исправить, утешить, загладить вину…

— За тобой нет никакой вины. И со мной не случилось ничего ужасного! Правда!

— Нет-нет! Теперь я тебя никогда не брошу! Всегда буду с тобой! Ты перестаешь быть одиноким, мы будем вместе… — Ева глянула в его глаза.

Он отстранился, выпуская ее из объятий:

— Но у тебя теперь есть семья: любимый муж, ребенок. Глупо все это оставлять только из-за сострадания и желания утешить. Да и мне теперь такие жертвы с твоей стороны особой радости не принесут.

— Но как же ты без меня? Ведь сколько раз ты говорил мне, что не можешь жить без нашей любви, что будешь любить вечно только меня одну?

— Раньше мне действительно так казалось. Но обстоятельства и время… Они лечат и учат…

— Значит, — ты… — Ева вдруг улыбнулась. — Значит, наши отношения действительно исчерпали себя? Все в прошлом… Мужчины быстро забывают… А я — то думала…

Она засмеялась, а он покраснел от неожиданно прихлынувшего стыда:

— Прости, что не оправдал твоих ожиданий, я не хотел тебе обидеть.

— Удивительно, но ты казался таким преданным! — Ева презрительно фыркнула и вздернула нос. — А я-то была уверена: он такой несчастный, он до сих пор любит меня чистой и преданной любовью! Мучилась ужасно, все переживала, что вот вскружила тебе голову, обнадежила и заставила поверить во взаимность чувств, а потом отвергла в одночасье без всяких объяснений и построила свою жизнь с другим… Ведь это ты тогда мне цветы прислал, я знаю, мужу бы такое и в голову никогда не пришло, он ведь подобные романтические глупости попросту презирает…

— Прости, что не оправдал твоих ожиданий, — повторил Эмиль тихо, но твердо.

— Ну, так это же хорошо! Это в корне меняет все дело! — Она скрутила головку подвернувшейся под руку садовой ромашке, смяла лепестки и запустила прямо ему в лицо: — Как же я была наивна, когда решилась играть перед тобой этот глупый спектакль! Все — жалость моя дурацкая! Хотела помочь, поддержать…но теперь вижу, что ты в этом не нуждаешься.

Она развернулась и побежала по дорожке прочь от дома.

— Но мы останемся друзьями? — крикнул ей вслед Эмиль. — Мы будем иногда видеться?

Ева остановилась и обернулась. Ее лицо сияло насмешливо-снисходительной улыбкой.

— Ничего не выйдет! Мы с мужем и сыном завтра покидаем Землю, и надеюсь, что навсегда… Надоело жить в этом большом музее! Того и гляди, мой маленький Эмильчик с раннего детства заразится ископаемой сентиментальностью от всей этой рухляди и станет похож на тебя. Так что прощай насовсем и не вздумай выслеживать и тем более тревожить нас! И больше никаких дурацких цветочков!

Золотистый флаер свечой взмыл к облакам. Эмиль следил за ним, пока тот не растворился в голубом небе. Потом он сорвал белую лилию с ближайшей клумбы и вошел в пустующий дом. В комнатах все было по-старому, за время его отсутствия тут не появлялась ни одна живая душа. Эмиль поставил в невысыхающую вазу цветок, выбрал в шкафу несколько антикварных книжек, сложил стопкой на столе (решил взять с собой в санаторий как «лекарство от скуки») и сел на кровать. В окно заглядывало яркое летнее солнце, яблони шелестели густой листвой, щебетали птицы, над цветами порхали бабочки, деловито гудели шмели, собирали нектар пчелы. Все здесь было знакомое, милое, родное и свое. Все как будто только и ждало его и теперь несказанно радовалось его возвращению. Но чего-то все равно не хватало, грудь ныла от непрошенной тоски.

Вдруг раздался звонок антикварного телефона. Эмиль протянул руку, и трубка старинного устройства оказалась в ладони.

— Я вас слушаю, — сказал Эмиль стереоизображению врача, возникшему на противоположной стене.

— Мне было трудно вас обнаружить. — начал врач. — Вы исчезли так неожиданно, не предупредив ни меня, ни Селену! Кроме того, вы не взяли средств связи. Определитель в вашей квартире ответил, что дома вы не появлялись. Пришлось выяснять ваше место пребывания через Центр регистрации, где мне предложили поискать вас по этому странному адресу. Как вы себя чувствуете?

— Извините, ради Бога! — Эмиль виновато улыбнулся. — Все в полном порядке. Я просто захотел прогуляться и навестить свой сельский домик.

— Постарайтесь больше не исчезать. — Голос доктора звучал мягко. — Если не возражаете, за вами подъедут через пять минут.

— Как вам будет угодно. Я встречу машину в саду.

Врач кивнул головой, и стерео отключилось. Эмиль положил телефонную трубку и, захватив книжки, не торопясь вышел в сад.

На фоне лазури неба в белой рамке облаков появилась черная точка. Она росла, превращаясь в медицинский флаер, который стремительно снижался. Эмиль замахал рукой. Машина мягко села на дорожку, слегка примяв траву. Из нее разом выскочили медсестра и роботы-санитары.

— Доброе утро, Селена. Не волнуйтесь, как я уже сказал доктору Лаурису, со мной все в порядке. Я сам сяду в машину, — улыбнулся Эмиль, галантно подавая руку медсестре и усаживая ее обратно во флаер.

Роботы-санитары в растерянности попятились обратно в задние дверцы. Эмиль тоже уселся. Положил голову на подголовник мягкого удобного кресла и закрыл глаза.

— Вам нехорошо? Может, дать кислород? — неподдельно волновалась рядом Селена.

— Ничего не надо. Все в порядке. Я просто отдыхаю, — отвечал ей Эмиль. Мысли его сейчас были далеко-далеко, на маленькой и очень далекой планетке, где среди узаконенного неравенства, перманентного насилия и привычной ненависти, среди ядовитой пыли рудника и испарений ртутных озер осталась та, которая так нежно целовала его в каждом сне, а наяву чуть не лишила жизни.

Еще неделя прошла в праздном шатании на курортном побережье. Распорядок дня был очень даже насыщенным: с утра до вечера купание в море, и всяческие пляжные развлечения, как то: катание на яхтах и других плавучих средствах, пирушки, пикники и танцульки. Селена участвовала во всем этом с большим энтузиазмом и была бессменной спутницей и партнершей на всех вечеринках и игрищах. Впрочем, Эмиль и не думал возражать, а даже наоборот. Доктор выполнил его просьбу относительно шрамов, и теперь он не боялся неприятных расспросов праздной публики.

По вечерам, когда было прохладнее, на пляжных площадках собирался целый клуб отдыхающих — любителей волейбола, и тогда начинались товарищеские матчи, иногда заканчивающиеся далеко за полночь. Веселые, разгоряченные загорелые люди «бились» просто до упаду. Эмиль и Селена всегда играли в одной команде, причем так хорошо сыгрались, что их