Сердца и судьбы - Фэй Уэлдон

– Пожалуйста, давай остановимся, – просила Нелл. – Я боюсь!

Но Марта ее не слушала, и шины продолжали пожирать мили. Но в памяти Марты все также полыхало пламя, а в ушах звучал вой, который предшествовал его вспышке и словно гнался за ней. Возможно, конечно, это просто жали на клаксоны другие водители, когда они нагоняли и проскакивали мимо вихляющего, тускло освещенного «де-шво». Кто способен судить о подобном?

Потом Марта остановила машину. Она не съехала на обочину, не добралась до площадки отдыха, а просто остановилась. Дождь полил сильнее, старенькие щетки не успевали смахивать воду с ветрового стекла. Марта ничего не видела и не могла ехать дальше. Она сидела и плакала: из-за того, что ее старые измученные кости болели, из-за ужаса, сковавшего ее разум, из-за страха перед адским пламенем, из-за бедной девочки на заднем сиденье. А Нелл вылезла из машины и стояла на обочине под дождем. (На шее у нее была цепочка с жестяным пузатеньким мишкой. Она всегда спала с ним, а маркиза все время ласково уговаривала ее снимать цепочку на ночь и все время терпела неудачу.) Девочка чувствовала, что надо сбегать куда-нибудь к кому-нибудь за помощью для бедной Марты, которая плачет, но ведь ей было всего шесть и она не знала, что делать. И Нелл стояла под дождем, а ее рука для утешения сжала пузатенького мишку – она всегда его сжимала, когда ей было тоскливо и одиноко.

Первые пять машин, двигавшихся в этом направлении, успели вовремя заметить «де-шво» сквозь дождевые струи и брызги, свернуть и продолжить свой путь. Шестой повезло меньше – в ней ехало семейство английских туристов, направляясь из Шербура на юг. Они все устали, отец сидел за рулем в подпитии – он думал, что коньяк его взбодрит. Но ошибся. Впереди возник «де-шво». Слишком поздно! Удар, лязг, безмолвие! Обломки рассыпались по шоссе. В багажник этой машины – так всегда развиваются подобные катастрофы – тут же врезалась тяжелая бензоцистерна, которая неслась по шоссе с заметным превышением скорости. Она перевернулась, она лопнула, огонь метнулся на полосу встречного движения, охватывая ехавшие по ней машины. Фонтаны горящего бензина обливали обломки, машины, трупы – ну, словом, все. Огонь бушевал – он попал в газетные заголовки по всему миру. Погибло десять человек, включая Марту, которая (к счастью, без сознания) нашла конец в пламени, подобно своим хозяину и хозяйке. Дьявол – если вас устраивает такая точка зрения – исполнил свое намерение, нагнав и схватив свою жертву, совершенно при этом не заботясь, сколько еще людей он забрал вместе с ней из этого мира, удалился и на время притих.

Вот чем объяснялось, что на рассвете крошку Нелл нашли бродящей у шоссе. От шока она почти лишилась речи. От нее удалось добиться только нескольких английских слов – насколько можно было судить, ее постигла ретроспективная амнезия. Предстояло разобраться в обломках пяти машин – трех французских и двух английских. Сколько людей находилось в каждой и почему они оказались в этот миг в семидесяти милях к югу от Шербура на туристической трассе, установить оказалось трудно. Представитель английского консульства вполне естественно предположил, что девочка ехала в одной из английских машин. Она звала по-английски свою мамочку и плакала, бедная крошка, но не смогла назвать ни своей фамилии, ни адреса или хотя бы описать, где она живет. Говорила она как трехлетняя – сначала ее даже приняли за умственно отсталую. И никто не явился, чтобы ее востребовать.

– Я упала с неба, – сказала она вдруг почти с гордостью, когда ее в энный раз спрашивали, откуда и как она попала туда, где ее нашли, ну и, конечно, спрашивающие ничего не поняли. В отличие от вас, дорогой читатель. Она же действительно упала с неба. А вот ретроспективную амнезию они определили правильно. Нелл, к счастью, полностью забыла и пожар в замке, и дорожную катастрофу, и Марту, и милорда, и миледи. Но теперь вокруг нее говорили по-английски, и благодаря этому ее сознание вернулось в более отдаленное прошлое, и она вспомнила некоторые подробности той своей жизни.

– Я хочу увидеть Таффина, – сказала она.

– Таффина?

– Таффин мой котенок.

Ну что бы там ни было, но она вне всяких сомнений англичанка.

Вот так случилось, что Нелл отправили на родину в Англию, благодаря совместной любезности английского консульства и Национального общества защиты детей от жестокого обращения, и на время поместили в распределительный центр Управления народного образования центрального Лондона. Она пополнила число беспризорных и бесприютных детей, которых наше хаотическое и многослойное общество вышвыривает из себя. Много детей пропадает, и отыскать их не удается, и это – великая трагедия, пожалуй, самая страшная из всех возможных. Некоторых находят – таких, кого словно бы никто не хватился. А что станется с девочкой без родителей, которые ее оберегали бы, без семьи, которая направляла бы ее, затерявшуюся в мире нищих, беспомощных и угнетенных? Мы увидим!

ВЫЖЖЕННЫЙ СЛЕД

«Почтенные милорд и миледи из Шербура» – эти шесть слов привели Артура Хокни в жаркий сентябрьский день в кабинет начальника полиции указанного города, и он сидел там, наводя справки о подобной паре. Богатые, титулованные, бездетные до последних двух лет – или, может быть, неожиданно переехавшие сюда откуда-то еще? Но начальник полиции не мог вспомнить никого похожего.

– Вряд ли это может быть знатный род де Труатов! – сказал он, ведя пальцем по списку избирателей, и засмеялся.

– А почему? – спросил Артур. – Если они богаты, если титулованы, как вы сказали, то?..

– Так ведь они в мафусаиловых летах и не из тех, кто думает об усыновлении или удочерении, – сказал начальник полиции.

– И все же… – не отступал Артур.

– Да и помимо всего прочего, – сказал начальник полиции, – их нет в живых.

– Нет в живых?

– Замок сгорел дотла всего несколько недель назад. Не говоря уж о милорде, миледи и престарелой служанке. Окрестные жители поговаривают, что это устроил дьявол – наслал гром с ясного неба. Но, как вы знаете, лето было очень жаркое, а старики небрежны, эти же сверх всего пили много доброго красного вина. Я человек здравомыслящий, мсье Хокни, и не думаю, что сатанинское вмешательство будет наиболее правдоподобным объяснением пожара в обветшавшем замке и гибели живших в нем стариков.

Артур не стал говорить, что наиболее правдоподобные объяснения странных происшествий но его опыту редко оказываются верными, и отправился на пепелище.

Место это показалось ему на редкость угрюмым, оно было проникнуто той неясной печалью, которая так часто кажется отзвуком разыгравшейся трагедии, но к ней примешивалось еще нечто – ощущение темной угрозы, чего-то жуткого, не доведенного до конца. Его пробрала дрожь. Странно! С ним уже бывало так – в местах, где рвались бомбы террористов, или рушились мосты, или лайнеры напарывались на рифы с большой потерей человеческих жизней, но не там, где все ограничивалось маломасштабной домашней бедой. Артур побродил по пожарищу, ковыряя палкой в пепле, золе и углях, и наткнулся на ярко-желтую ленту – такими завязывают волосы детям.