Торжество жизни - Николай Дашкиев

- Да... - задумчиво протянул Коля. - А знаешь, мне бы хотелось видеть профессора Зернова, поговорить с ним. Наверное, он высокий, стройный, красивый... Молодой. Человек, создавший такую замечательную теорию, обязательно должен быть молодым.

Степан улыбнулся:

- Ты опять упрощаешь, Коля... А мне, наоборот, профессор Зернов представляется человеком невысокого роста, почтенных лет, седым, со спокойным, внимательным взглядом. А впрочем, да, он молод. Он должен быть молод духом, как все энергичные и сильные люди.

Оба замолчали. Стоя у открытого окна, откуда дышал свежий весенний ветерок, они засмотрелись в пространство.

Могли ли предположить они, что именно в эту минуту за сотни километров отсюда, в одном из пригородов Москвы, профессор Зернов точно так же стоял у окна, задумчиво глядя в ночную мглу? Могли ль они знать, что именно в эти минуты он находил решение проблемы, которая возникнет перед ними через несколько лет?

ЧАСТЬ 3

ТОРЖЕСТВО ЖИЗНИ

Глава I

ЛЮДИ И ТЕОРИИ

Прошло три года. Каждый день в отдельности, смотря по обстоятельствам, мог быть необычно коротким или невероятно длинным, но, связываясь в недели, месяцы, они бежали как бесконечная лента конвейера. Каждый день приносил нечто новое: он не был таким, как вчерашний, и отличался от завтрашнего, но никаких выдающихся событий в жизни наших героев не произошло.

Второкурсники стали пятикурсниками. Четвертая группа распалась на три отделения, но попрежнему была дружна. Таню Снежко избрали секретарем комсомольской организации факультета. Николай Карпов ведал культурным отделом профкома. Степан Рогов стал ученым секретарем студенческого научного общества.

Лена Борзик влюбилась в Мишу Абраменко, и, судя по тому, что Миша стал необыкновенно внимателен к ней и рассеян, - не без взаимности.

А отношения Тани Снежко и Николая Карпова все еще оставались неопределенными. Они не могли обходиться друг без друга, но постоянно спорили: и как "общественные деятели" профкома и комсомольской организации, и как студенты одного отделения одной группы, и просто как друзья.

Как ни странно, все, даже наиболее сложные, общественные дела решались быстро, а какая-нибудь мелочь, - например, спор о том, будут ли при коммунизме моды и модницы, - заставляла их часами просиживать друг против друга и доказывать, доказывать, доказывать... Но всем было ясно: именно в такую странную форму вылилось взаимное влечение двух хороших друзей, двух людей, желающих быть всегда вместе и не решающихся сказать это прямо.

Однажды вечером, когда Таня и Николай, как обычно, о чем-то спорили, в комнату профкома вошел Степан. Он залюбовался, глядя на друзей. Красота Тани была своеобразной: белокурые, с золотистым отливом волосы, темные брови, слегка вздернутый нос, жаркий румянец щек - все гармонировало с ее озорными лукавыми глазами. Николай был красив строгой мужской красотой. Резко очерченный подбородок, высокий лоб,, слегка выдающиеся скулы делали его лицо волевым, и лишь глаза - карие, добрые - да упрямо торчащий хохолок меднокаштановых волос все еще придавали его лицу выражение милой непосредственности.

Глядя на них, Степан ощутил необыкновенный прилив нежности.

Друзья! Хорошие, настоящие друзья!.. Что если бы на свете не было дружбы? Все вокруг стало бы мертво и бессодержательно.

Тихо подкравшись, Степан обнял их за плечи:

- Ну, не стыдно ли в такую ночь отсиживаться в профкоме, вести схоластические споры? Вы настолько увлеклись, что даже не заметили меня, а я целый час стоял за вашими спинами, выжидая паузы... да так и не мог дождаться.

Странно: ни Таня, ни Коля не нашлись, что ответить. А Степан свел их головы так, что белокурые волосы сплелись с медно-каштановыми, и грустно сказал:

- Скоро расстанемся, друзья... Может быть, ненадолго, но все же расстанемся.

Он выпустил их головы, пододвинул стул и шутливо запричитал:

- На кого ж вы меня покидаете?! Пропаду я без вас, сиротина!

И Коля, и Таня расхохотались. У них уже исчезло минутное смущение. Николай с комической важностью погладил Степана по голове:

- Мое бедное бородатое дите! Даже не побрилось сегодня от огорчения!.. Куда же оно собралось уезжать?

- Да я недалеко, а вот Таня...

- Что - Таня?

- А Таня - на Дальний Восток.

- Куда?

У Николая вдруг исчез шутливый тон. Он спросил серьезно, даже встревоженно. Так же серьезно, но заинтересованно, Таня переспросила:

- На Дальний Восток? Куда же именно?

- Еще не знаю. Я только что от Ивана Петровича. Там был Петренко из Микробиологического. Они говорили о том, что в мае на Дальний Восток будет послана комплексная эпидемиологическая экспедиция.

Таня вскочила с места:

- Ну, ну?

- Профессор Кривцов порекомендовал Петренко взять наших студентов.

- И кого же?

Друзья сгорали от нетерпения, а Степан умышленно тянул:

- По алфавиту?

- Как угодно, только говори быстрее!

- Ну, пусть по алфавиту: Мишу Абраменко, а значит и Лену Борзик... Николая Карпова, а значит и Таню Снежко.

- А вот и не значит! Ничего не значит! Но мы все равно поедем, правда Коля?

Николай вместо ответа сплясал лезгинку, затем подскочил к Степану и неожиданно чмокнул его в щеку. Степан рассмеялся:

- Ошибся адресом! Ведь не я с тобой еду, а Таня.

- Нет, брат, не отвертишься! Зачем тебе Ленинград? Мы поедем вместе!

- Действительно, Степа, в Ленинград ты не опоздаешь никогда. А там... - Таня, копируя Николая, стала в позу: ...Тайга-тайга, широкие просторы!

Коля подхватил:

- Болота, комары и мошкара!.. Э, нет, братцы, это действительно замечательно! Если ты, Степан, не поедешь...

- Так что случится?

- Объявлю бойкот!

- Нет, друзья, не могу. Сегодня я долго беседовал с Иваном Петровичем, и он мне рассказал такую вещь, что "ахнешь!" - как он всегда говорит. У ленинградского профессора Климова есть чрезвычайно интересные факты, которые подтверждают мои предположения - помните, я вам рассказывал, - о возможности создания противораковой живой вакцины. Поверьте, друзья, мне будет очень грустно без вас, но... Я готов был отложить поездку к Климову на год, но Иван Петрович говорит, что надо ехать теперь же.

На несколько секунд установилась грустная пауза, но затем вновь победило возбуждение. Заговорили о предстоящей экспедиции. И хоть до намеченного срока оставалось очень много времени, Николай требовал составить список необходимого, продумать каждую мелочь. Он даже предложил завтра вечером созвать "конференцию" всех кандидатов в члены экспедиции.

Степан посмотрел на него с улыбкой: