Мракобой - Дино Динаев

они ввалились в детскую, где Бекк вцепился в стену, понимая, что отцепиться от нее уже не удастся без потери сознания и равновесия.

Он только слышал, как Сандра ходит по комнате, расшвыривая мусор. Можно было делать ставки: найдет-не найдет.

И вдруг раздалось дробное тук-тук-тук.

— Мячик! — его губы растянулись в улыбке, и он понял, что силы его иссякли, и он прямо сейчас умрет.

Сандра тыкала ему в лице серый твердый шар.

— Убери! — выдохнул он. — Мне врача надо!

А про себя подумал. Пулю вынуть, кровь восполнить, антибиотиков…

В рану ему воткнули десятисантиметровый гвоздь. Он вопил, вопила девушка, потому что шар в ее руках потерял гладкость и покрылся ржавыми иголками. Она отшвырнула шар, но майор этого не видел. Боль распирала изнутри, в ране шевелилось нечто живое. Из пулевого отверстия выпрыгнул блестящий жук, в котором майор с изумлением узрел саму пулю.

Дальше стало еще страшнее. В прекаирате разверзлось отверстие и на майора хлынул поток блестящей жирной крови. Он захлебывался и вынужден был глотать, восполняя кровопотерю литрами, хотел выйти из жуткого водопада, но ноги словно приросли к месту.

Через бесконечно долгую минуту отверстие на шаре затянулось, не оставив и следа. Майор отер лицо от кровавого душа. Боль ушла. Он пошевелил раненной рукой, та оказалась совершенно здоровой. Протер место раны. На том месте аккуратный шрам не больше вишневой косточки.

— И чего Мракобой так опасался? — не понял он.

Не успел обрадоваться, как увидел, что метаморфозы с прекаиратом и не думали прекращаться.

Шар бешено вращался на полу. Иголки осыпались, превратившись в рыжее облако. Облако отделилось от шара и повисло в воздухе. Сандра переступила, произведя слабый шорох, но этого оказалось достаточно, чтобы облако дернулось и протянула в ее стороны тонкий рыжий луч. Майор понял, что девчонка сейчас побежит сломя голову и предостерег:

— Не шевелись!

Опыт говорил ему, что ничего хорошего в поведении странного облака нет, а наоборот, в его механистических и одновременно разумных перемещениях таится некая угроза.

Так они и застыли.

— Боже, если ты есть, помоги нам! — прошептала Сандра.

Майор хотел ответить в том смысле, что на бога надейся, а сам не плошай. Но тут им на самом деле свезло.

В Москве иногда встречались редкие пешеходы, как те самые беспризорники. В этот раз на выручку сами не зная об этом пришли бомжи.

Они занимались мелким мародерством, и неизвестно что не поделили, но в недобрый для себя час разодрались.

Облако на шум среагировало мгновенно, собралось в пульсирующий энергетический пучок и стремительно вылетело в окно. Майор кинулся следом, уже не удивляясь своему полному восстановлению.

Трое бедолаг оказались в не в том месте и не в то время. Рыжий колкий туман врезался в одного и мигом всосался внутрь. Бомж издал странный горловой звук и отчаянно затряс головой. Губы и щеки обвисли, во все стороны полетели слюни. Возникла сильная асимметрия щек и девиация языка, его высовывание и подергивание.

— Ты чего, Петрович? — спросил другой бомж не то что в растерянности, а даже с неким интересом.

Не вовремя он решил проявить свои исследовательские качества.

Губастый кинулся на него и стал яростно грызть ему шею. Гейзером взметнулась алая кровь. Второй бомж с криком ужаса кинулся прочь, но огромными нечеловеческими прыжками губастый догнал его и тоже загрыз.

Бекк уже стрелял, и даже вроде попал, хотя жуткая картина здорово выводила из себя, но перерожденец бросил жертву и ускакал прочь своими совершенно невозможными прыжками.

— Что за дичь? — ошарашенно проговорил майор.

— Это убыр! — пояснила Сандра, она стояла белая, разве зубами не стучала.

Бекк с опаской посмотрел на смирно лежащий шар.

— Это что же получается? За каждое доброе дело получается вот такой людоед?

— Так сказал Мракобой!

19. Зеркало, скажи

3-я ночь войны.

Очнулся Пестель оттого, что Шуша пыталась осторожно откусить ему кончик носа.

— Что за шутки? Уберите животное! — произнес он и ужаснулся собственному голосу.

Он словно принадлежал столетнему старику. Скрипучий и хриплый. Но он вернул его к действительности. Он лежал в кузове грузовика. Тот ехал, и Пестеля неслабо укачивало. Над ним распростерлось черное беззвёздное небо. Ночь.

Он глянул в бок. Кузов был забит трупами. В темноте он бы и не понял, что это, если бы не шедшая в колонне задняя машина периодически не освещала фарами белые лица покойников.

— Спокойно! — сказал себе Пестель и блеванул.

Это еще не конец. Его просто перепутали, пока он был без сознания.

Сумка пропала, скальпель. Шуша осталась, запрыгнула следом в кузов. И что-то еще. Он сунул руку за пазуху, нащупал острый край, осторожно потянул и вытянул зеркало. Как оно не разбилось, одному богу известно. С другой стороны, он помнил, как оно превращалось в камень.

Так или иначе от него надо было избавиться. Все-таки оно из непонятного агрегата и может быть опасным. Радиоактивным, например.

Он взял зеркало и швырнул за борт.

Пытался швырнуть, но оно оставалось на ладони точно приклеенным клеем момент.

Что за фигня? Он разозлился. Да я тебя расколочу!

Он размахнулся, чтобы треснуть его о борт, и тут его по-настоящему тряхнуло. Вибрация прошлась по всем внутренностям, ощущение было такое, что из него собирались вытрясти душу.

Пестель сунул зеркало обратно за пазуху и заплакал. Видно до этого он до конца не осознавал ужас своего положения. Он едет в машине с мертвецами! Он, который всю жизнь покойников боялся!

Осторожно отодвинулся к борту. Машину грузили халтурно и свободного места оставалось предостаточно[38].

Надо было выбираться, пока его окончательно не похоронили.

Он подполз к заднему борту и осторожно высунулся. Задняя машина шла метрах в 20-ти, освещая переднюю фарами. Но это происходило не всегда. Уворачиваясь от встречающихся на дороге препятствий — брошенных машин, куч крупногабаритного мусора, трупов людей и животных, она периодически теряла машину Пестеля из виду.

Прыгать на ходу было страшно, но надо. В очередной раз, когда задняя машина перестала светить, Пестель решительно взялся за борт обеими руками. Шуша в панике запищала у него на плече.

СТОЙ.

Он так и рухнул обратно.

— Кто здесь? — испуганно вырвалось у него.

Покойники продолжали молча подпрыгивать на ухабах.

Он глянул над бортом. Грузовик ехал над Москвой-рекой.

Да я чуть с моста не сиганул, понял Пестель.

Внутренний голос. Большая Ордынка, 25.

Меня спас внутренний голос, понял Пестель. А то что буквы вспыхивали перед его