Тысячелетний сокол - Джеймс Лусено

— Можно сказать, он сам нас нашел. Этот кадр запечатлели вчера — на Холессе.

Оксик выглядел так, словно с ним только что заговорили на незнакомом языке.

Квайр рассмеялась:

— Увидеть тебя онемевшим — дорогого стоит.

— Как… — Оксик запнулся.

— Джадак и Пост — парнишка, с которым он связался на Нар-Шаддаа — это они проникли на студию и пустили на экран картинку с хэчи. У нас также есть причины полагать, что они помогли доставить коликоида в космопорт. И что хуже всего — боюсь, Джадак мог меня узнать.

Оксик нащупал под собой кресло и рухнул в него:

— Джадак заодно с Реджем Тонтом? Как так вышло, что они вообще знакомы? — Он выглядел ошалело. — Не ты ли утверждала, что Джадак занят поисками своего старого корабля?

— И я продолжаю так считать, — ответила Квайр.

Оксик ждал продолжения.

— Предположим на минуту, что Тонту известно, где найти «Звездного посланника».

Адвокат нахмурился:

— Если уж мы начали изобретать теории, тогда предположим, что Тонт пытается отправить мне послание — дескать, он знает, где зарыт клад. — Вены на висках Оксика вздулись. — Если он опередит меня, и все мои многолетние усилия пойдут прахом…

— Мы связались с нашим человеком на Карселе, — сообщила ему Квайр. — В сущности, Редж Тонт в колонии — главный заправила, но наш парень пообещал держать ухо востро на тот случай, если появятся Джадак и Пост.

Оксик изумленно покачал головой:

— Мы разыскиваем Джадака, а он сам заявляется к нам в гости… Наверняка со мной случались и более странные вещи, но что-то не припоминаю ни одной.

— Для меня огромная неожиданность и великая честь — разговаривать с вами, капитан Хан Соло, — трубил Декс Дуган из динамиков инженерного пульта на «Соколе». Бархатистое голубое лицо на экране было целиком покрыто пятнами, а хобот ортолана сморщился от старости. — Я сорок лет следил за вашими подвигами.

— Очередной преданный фанат, — вздохнула Лея. Аллана, сидевшая рядом, негромко хихикнула.

Метнув на них быстрый взгляд, Хан повернулся обратно к микрофону:

— Спасибо, Декс. Жаль, я так и не побывал в вашем цирке. Как о нем отзывался Вистал Перн — это что-то с чем-то.

— Да, повеселились мы что надо, — признал ортолан. — Но даже у самого лучшего в нашей жизни когда-то истекает срок годности, не правда ли?

— Тут не поспоришь, Декс, — Хан внезапно посерьезнел. — Как мы уже говорили в своем послании, нам хотелось бы знать, как и у кого «Молпол» приобрел «Тысячелетнего сокола».

— Что ж, я скажу вам, Хан Соло. Я купил его сам у странствующего лекаря по имени Парлей Торп. Настоящее светило медицины. На любой планете, где есть нужда, Парлей Торп помогает больным и немощным. «Врач от бога» — так говорят у нас на Агоре.

— И Торп еще в добром здравии?

— О, да… И будет в добром здравии еще какое-то время — я уверен.

Хан обменялся с Леей и Алланой широкими ухмылками. Даже Ц-3ПО был заметно воодушевлен.

— Вы знаете, где нам найти его, Декс?

— Ее, — поправил Дуган. — Доктор Торп — женщина.

— Ого! — воскликнули Лея и Аллана в унисон.

— Кредиты, которые я вручил ей за «Сокола», сослужили доктору Торп хорошую службу. Она открыла исследовательский центр на Хиджадо, затем клинику на Энферме. Позднее доктор Торп стала ведущим специалистом в области омоложения и продления жизни.

— А сейчас?

— В настоящий момент она руководит исследованиями в медицинском центре «Аврора» на планете Оброа-Скай.

Понадобились годы, чтобы окончательно разбить всех имперских диктаторов и военачальников, — и за эти годы «Сокол» провел в ангаре почти столько же времени, сколько в полете, а Хан потратил на его починку столько денег, сколько ушло бы на покупку нового корабля. В тех редких случаях, когда они с Чубаккой искали помощи на стороне, какой-нибудь бывалый механик неизменно замечал, что фрахтовик как будто бы в порядке, но в роли военного корабля ему неуютно и самое время вернуться к его корням.

Чего совсем не хотелось самому Хану.

Ему доводилось бывать и нищим, и пиратом, и наемным пилотом, и контрабандистом, и имперцем, и вором, но сейчас он впервые получал от жизни удовлетворение. С ним были Лея и близнецы, а потом родился и Энакин, сделав отца самым счастливым человеком на свете.

Да и к каким же «корням» возвращаться «Соколу»? Снова возить грузы в отдаленные уголки космоса, служа нуждам контрабандистов и торгашей?

Дважды Хан порывался восстановить по кусочкам «биографию» корабля и дважды его что-то отвлекало. Сперва поездка на Татуин, которая помогла заполнить немало белых пятен в родословной Леи. Во второй раз — путешествие в звездное скопление Курнахт, наградившее Соло шрамами, многие из которых с той поры так до конца и не зажили[23].

После этого он задался вопросом, насколько сильно он желает узнать историю корабля. «Сокола» уже угоняли на Датомире, изымали для службы в наемном флоте Кесселя[24], его ремонтировал Р2-Д2, перестраивали и дорабатывали механики из Новой Республики. Он летал под целым сонмом фальшивых имен: «Гордость космолетчика», «Приятная неожиданность», «Сумеречная птица»… Возможно, Хан просто пытался уверить себя в том, что настоящая жизнь «Сокола» началась с него самого — с ним же и закончится. Предположим, он выяснит, что в далеком прошлом корабль был использован злонамеренно — имперцами или каким-нибудь джедаем, соскользнувшим на темную дорожку — и что тогда? Безусловная любовь никогда не была его коньком, и случалось так, что ни любовь, ни время, склонное исцелять любые раны, не могли гарантировать того, что он все простит и забудет.

Он провел черту, как нередко замечала Лея.

За годы Хан укрылся броней так же плотно, как укрыл ею и свой фрахтовик. Он относился к посторонним с таким же подозрением, какое было свойственно датчикам «Сокола». И по временам страдал от внутренних противоречий так же сильно, как и троица корабельных электронных мозгов. Он стал таким же беспокойным, как ИТ, и был столь же подвержен загадочным «поломкам».

Возможно, он боялся узнать правду не столько о прошлом «Сокола», сколько о себе самом.

Глава 23

— Нам бы к парикмахеру.

— Я смотрю, вы впервые в жизни этим озадачились.

Балосар с каменным лицом упер руки в бока и начал раскачиваться на пятках, словно ожидая от Джадака ответной колкости.

— По-моему, это такая попытка быть любезным, — выдал Пост, окинув взглядом гуманоида. — Чем констатировать очевидное, скажи сразу о главном.