Ловушки памяти - Юлия Басова

– Ты ведь не станешь меня уверять, что ничего не знаешь про свой дар? Раньше он действовал лишь на людей, за редким исключением. Теперь – на тех, кого нельзя в полной мере назвать человеком.

– Но разве он не утерян? Я плохо помню, простите.

– Я знаю, как помочь моему сыну, Мила, – перебила меня Карин. – Ты должна будешь подойти к Филиппу и внятно произнести заклинание, которое я тебе скажу. Его безумная страсть сразу утихнет. Все эти дни, пока тебя не было, мой мальчик сходил с ума от тоски, словно брошенный на дороге пёс…

– Значит, Филипп – не человек? – Я в ужасе глянула на француженку.

– Он – наполовину человек, как, впрочем, и ты… – сообщила дама и вдруг стала с тревогой озираться по сторонам, словно услышала чьи-то шаги.

– Что с вами, Карин?

– Не хочу, чтобы нас кто-то подслушал. Надо спрятаться. Так что, поможешь мне, девочка? – Лицо Карин отразило отчаянную мольбу.

Я молча кивнула, открыла калитку и поставила на крыльцо пакеты с одеждой, которую ещё совсем недавно приобрела в магазине у дамы.

– Знаю, ты продрогла до костей, но непогода нам с тобой просто необходима, – застрекотала собеседница и, крепко схватив меня за руку, потянула за собой в сторону леса.

– Значит, вьюга и метель, – ваших рук дело? – Я даже остановилась от удивления и посмотрела на хмурое небо. Не каждый раз оно разражается липким холодным снегом в марте.

– Сейчас отогреешься, не волнуйся, – пообещала мать Филиппа, и ускорила шаг.

Мы вышли из посёлка через небольшую калитку и минут пять брели по хмурому вечернему лесу. Частые прогулки в метель среди высоких сугробов – мой собственный тренд в этом сезоне. Я невесело ухмыльнулась, но продолжала следовать за Карин. Отчего-то стало ясно, что я должна ей помочь, во что бы то ни стало.

Вскоре мы оказались на круглой небольшой поляне, запорошенной снегом. Мадам Моруа встала по центру круга, на заиндевелый пень, и стремительно подняла вверх руки, словно дирижёр, намеревающийся заставить свой оркестр играть в унисон. Странно, но снег сразу прекратился. Я даже выставила ладонь, чтобы убедиться в этом. Однако за пределами поляны по-прежнему бушевала метель, больше напоминающая стихийное бедствие, нежели безобидный снегопад.

Мне стало тепло и очень комфортно. Словно я зашла с улицы в хорошо отапливаемое помещение. Я встряхнула волосами, чтобы смахнуть с них снег, и с интересом взглянула на мадам Моруа. Она уже не выглядела так, как несколько часов назад, когда мы познакомились. На ней был длинное пальто, подпоясанное широким ремнём, и чёрные угги со значком именитого французского дома моды. Что же, женщина есть женщина, даже если она – ведьма.

– Как нас только не называли за всё время нашего существования! – печально улыбаясь, промолвила Карин, легко спрыгивая с пня.

– Вы прочитали в моих мыслях, что я назвала вас ведьмой?

– Скорее, догадалась по твоему лицу, – усмехнулась собеседница, – следи за ним, если не хочешь быть раскрытой книгой. Впрочем, речь сейчас не об этом, Мила.

Она с беспокойством огляделась по сторонам и снова обратилась ко мне:

– Я создала временную защиту над нами, чтобы можно было спокойно поговорить наедине. Снег вокруг нас забивает все каналы, и подслушать что-либо не получится ни у кого. Я отвечу на любые твои вопросы, а ты, в благодарность, поможешь Филиппу.

– Знаете, Карин, – спокойно сказала я, – вы можете не волноваться за сына. Я и без ваших откровений сделала бы всё от меня зависящее, чтобы парню полегчало. Однако, если расскажете о моём прошлом и прольёте свет на то, что происходит со мной сейчас, буду вам признательна до конца своих дней. А то я уж слишком запуталась во всём этом…

– Ты очень добрая, Мила, и благородная, – тихо произнесла Карин, – и в других обстоятельствах я была бы рада, что мой Филипп влюбился именно в тебя. Но, к сожалению, его отношение к тебе больше похоже на манию…

– Но почему?

– Отец Филиппа – Самурай, душа которого возродилась из небытия с одной единственной целью – отомстить. Отомстить за позор поражения в битве при Минатогава, после которой, чтобы не оказаться в плену, все побеждённые 64 воина, включая и их славного полководца, совершили коллективный обряд харакири. Перед смертью они поклялись друг другу возродиться для мести.

– И воскресли в наши дни? Все вместе? Разве такое возможно? – Я забрасывала вопросами Карин, не сводя с неё глаз.

– Да. Но случилось непредвиденное: их призвали в этот мир не вовремя – мстить некому и надо приспосабливаться к новой жизни. Правда, почти все Самураи неплохо устроились: кто-то стал бизнесменом, кто-то – политиком, а кто-то даже лечил людей. У многих из них появились семьи, родились дети, которые даже не догадывались о том, кто их отцы.

Мадам Моруа помолчала, словно хотела собраться с мыслями, а я терпеливо ждала продолжения, стараясь по возможности не шевелиться, дабы не отвлекать рассказчицу. Наконец она заговорила опять:

– Я познакомилась с Вадимом восемнадцать лет назад. У него уже был маленький сын, Майкл, а жена погибла при невыясненных обстоятельствах. Вряд ли он любил меня, ведь до того, как появилась ты, Самураи не знали, что значит любить. На тот момент мне показалось, что одной моей любви будет достаточно на двоих. Эта связь была болезненной и мучительной для меня. Впрочем, я довольно скоро забеременела и родила Филиппа. Через какое-то время стало понятно, что мой супруг – настоящее чудовище. Ему было чуждо всё человеческое. Он отчаянно карабкался наверх, стараясь добиться высот в бизнесе, и оттого не выбирал средства. Тогда я ещё была простой девушкой, без всяких необычных способностей, и вряд ли могла знать что-то наверняка, но уже чувствовала: когда-нибудь, может, очень скоро нам с сыном придётся бежать. Далеко и навсегда, чтобы больше не терпеть его побои и издевательства.

– Как, он не только вас колотил, но и ребёнка? – У меня это просто в голове не укладывалось.

– Да. И вот однажды я решилась. Долго выясняла, в какую страну можно уехать на ПМЖ, и наконец нашла родственников во Франции, с которыми до этого никогда не общалась. Туда и направилась, забрав только необходимые вещи и сына. В Париже, не без труда, конечно, справила новые документы, и стала Карин Моруа.

– Значит, никакая вы не француженка, – запоздало констатировала я.

Карин неопределённо мотнула головой и продолжала:

– Он нашёл меня довольно скоро. И не задумываясь прикончил. А сына оставил рыдать рядом с моим трупом. Самураям не свойственны человеческие эмоции, поэтому я его не виню, Мила. Он, словно хищник, может лишь убивать.

– Он вас убил? – хрипло переспросила я, не в силах совладать со своими чувствами.