Воля павших - Олег Верещагин

– Отличная песня, – заметил Йерикка, едва они допели. – Только я всегда хотел узнать, кто такой «есаул». Предсказатель?

Олег вытаращился на него, как баран на новые ворота:

– Ты что? Какой предсказатель? Казачий офицер!

Он коротко рассказал о казаках и спросил:

– Что, никогда не слышал?

– Нет, – покачал головой Йерикка. – И не читал.

Они на какое-то время умолкли, лениво оглядываясь по сторонам. Последний день – пятый день пути – солнце вообще отказывалось закатываться. Ехали теплой долиной, слева и справа от которой вставали увенчанные белыми коронами горы, но было тут тихо, безветренно, гораздо жарче, чем в Вересковой, а растительность – совсем такая, как на юге, в лесах. Олег уже понял, что среди этих огромных гор, раскинувшихся на весь север материка, прячется немало таких же оазисов, защищенных от ветров и холода Северных Морей горными хребтами. Понял он и то, что племени Рыси досталось не лучшее место для обитания.

– Это Ярмарочная Долина, – еще утром, когда преодолели перевал и начали спускаться, пояснил один из бойров, ведших обоз. – Ничья земля. Круглый год пустая, одно летом народ собирается со всех концов…

Народа «со всех концов» Олег пока не видел. Его взгляд рассеянно скользил по сочной зелени вокруг, над кронами деревьев – к склонам гор. Позади неспешно тащились тридцать подвод, нагруженных всем, что могло дать племя. Тридцать подвод, полтораста человек, из них женщин и девушек – четверть, да четверть восторженно глазеющих по сторонам в предвкушении ярмарочных чудес детей. Судя по такому количеству небойцов, дорога была безопасной, и Олег с начала пути молча удивлялся тому, что все снарядились, как на войну, – и не только огнестрельным оружием. Йерикка вез при седле аккуратно сложенную кольчугу, шлем, стальные наручья с кольчужными перчатками, а бойры все – полный двухпудовый доспех, какой Олег раньше видел только на стенах башни, в покоях князя Крука… Сейчас мальчишка вновь об этом вспомнил и вслух спросил:

– Зачем это?

– Что? – повернулся к нему Йерикка.

– Доспехи. – Олег ткнул во вьюк. – Вчерашний день, сам говорил. Против данванов от них помощи – как от картонок.

– Против данванов – да, – согласился Йерикка. – Но на ярмарке будут наши кровники – Серые Медведи и Орлы.

– Возможны стычки? – деловито спросил Олег.

Йерикка подумал и ответил:

– Раньше – точно не обошлось бы… Но наши отцы и старшие братья вместе погибли, зимой отражая нашествие… Может, и обойдется. Но ты учти – если с кем сцепишься, не хватайся за огнестрельное, это против правил. Можешь звать Коней, Вепрей или Снежных Ястребов – это наши союзники и дальние родичи.

– В смысле – звать на помощь? – уточнил Олег и засмеялся. – Это что – орать во всю глотку? Да ну на фиг.

– Не ну на фиг, а учти, – строго оговорил Йерикка. – Это не шуточки. Прицепятся втроем-впятером и будут по очереди вызывать на поединок, пока не зарубят. На тебя много не понадобится.

– Я думал – толпой навалятся и по ребрам настучат, – серьезно заметил Олег.

Йерикка сердито покосился на него и на всякий случай крепко ткнул кулаком в бок. А потом – спросил в лоб, неожиданно:

– А что это ты от Бранки бегаешь?

Олег почувствовал, как его сердце подскочило к горлу и застряло там плотным комком. Ладони вспотели, словно он окунул их в воду. А голос стал абсолютно чужим и позорно сорвался, когда Олег начал отвечать:

– Я не бе…

– Погоди. – Йерикка осадил коня и, положив правую ладонь на рукоять меча, левой снял с пояса прямой рожок. Прежде чем Олег успел задать вопрос, горец протрубил пронзительный сигнал. Позади послышался стук копыт – от обоза мчался десяток всадников. А спереди ответил из-за деревьев сигнал такого же рожка, только в другом тоне, и там замелькали очень похожие на Рысей всадники на таких же лошадках.

– Кто? – спросил Боривой. Бойра, ведший весь обоз, всматриваясь дальнозоркими старческими глазами в движущихся навстречу людей.

– Синее с белым. Кони. И рожок их, – успокаивающе ответил Йерикка..

Действительно, теперь легко можно было различить, что головные повязки у скачущих навстречу горцев не сине-красно-золотые, как у Рысей, а сине-белые. В остальном отличить их было непросто.

– Привет тебе, Боривой! – прокричал такой же старый и крепкий воин, приближаясь. Боривой в ответ вскинул руку:

– И тебе привет, Воидан! Добро, что живой ты.

Они съехались и, не сходя с коней, обнялись, расцеловались. Из-за деревьев выползала голова обоза Коней, окруженного всадниками. И людей, и подвод было примерно столько же, сколько у Рысей, но Йерикка успел шепнуть:

– Зерно и у них брать будем. У них земля хорошая.

– На что поменяем? – так же шепотом поинтересовался Олег.

– Железо, медь, – быстро ответил Йерикка и с улыбкой поднял руку в ответ на приветствие мальчишек из охраны обоза Коней.

Охранники смешались. Знакомые, конечно, были у каждого, у многих, судя по всему, и родственники… Йерикка уже болтал на городском диалекте с двумя ребятами и девчонкой, которая была помладше – очевидно, тоже беженцами с юга.

Олег отъехал чуть в сторону и, скучливо, с внезапной легкой обидой поглядывая на происходящее, полез в карман джинсов – за серебром, которое ему, как и всем участникам поездки, выдал перед отъездом князь Крук. Это были гривны – почти такие же, как в учебнике истории Отечества: прямоугольные слитки серебра весом граммов по двести, в количестве пяти штук, они здорово оттянули карман. По всей длине гривны были проклеймлены головой рыси. Если Олег что-то понимал – деньги ему достались немалые, и он даже выразил удивление этим, но князь неожиданно хлопнул его по плечу и сообщил: «А мы серебра не дешевше, – и добавил: – Мужи гривну добудут, а вот гривной мужей не добыта». И улыбнулся вдруг – странный князь племени, лишившегося всех своих мужчин. Одинокий князь, проводивший почти все свое время под крышей башни Рысьего Логова…

…– Того на немалое дело хватит.

Олег поднял голову. Возле него в седле сидела Бранка – кивнула на серебро и повторила:

– Немало можно сделать на то серебро, Вольг.

Еще утром она принарядилась в праздничное, как и почти все, кто ехал в обозе. Новый плащ скалывала на плече большая заколка – хотя и бронзовая, но красивая, да и вдобавок украшенная крупными синими камнями – сапфирами, что ли? И головная повязка была новой, и широкий пояс, и расшитая узорами безрукавка… И вообще Бранка выглядела новенькой, красивой и веселой. Такой, что Олег еще раз подумал с ужасом, как было бы дико, пойди она в пищу тем уродам в лесах заброшенной земли на юге… Но, конечно, он не сказал ей этого, а просто заметил:

– Ты сегодня красавица.

– Да и ты ничего, – не осталась в долгу Бранка. – Ни у кого такой рухляди нету, кроме как у тебя.

Месяц назад Олег смертельно обиделся бы за ковбойку и джинсы. Но слово «рухлядь» в горском диалекте означало просто «вещи». И точно – едва ли кто-то придет еще на здешнюю ярмарку в двухсотдолларовых «леерах» и американской же рубашке. Успех обеспечен!

– Я тебе подарок куплю, – неожиданно для самого себя сказал Олег. – Сегодня же куплю.

– Не. Сей день не купить, – покачала головой Бранка. – Одно завтра, а сей день, как доберемся, торг уж сложится. По-крупному, зерном да другим припасом, торговать, право, будут дотемна, а то и в ночь. Да ты ведь не зерном дарить будешь?

– Я придумаю, что купить, – пообещал Олег. И подумал, что дома он бы позвал девчонку в «забегаловку». И в кино позвал бы. И еще – что он вернется домой (а как же, не может не вернуться!), а Бранку – Бранку больше никогда не увидит. Между ними будут не километры, не континенты, а непредставимые расстояния – чудовищные и холодные.

«Что это? – удивился Олег. – Я… НЕ ХОЧУ домой?!»

Он прислушался к своим ощущениям. Нет, домой он хотел, пусть и ослабела тоска. Очень хотел. Вот сейчас опять представил себе маму, отца – и все скрутилось в груди. Но он НЕ ХОТЕЛ расставаться с Бранкой. Это было упорное и идиотское желание, доходившее до того, что Олег решил предложить ей вместе отправиться на Землю. Но вместо этого спросил:

– А Гостимир где?

– Йой, надоел больше капусты квашеной, – скривилась Бранка. – Шага не отходит. Это Гоймир его притравил, точно… Да, не спросила я – у тебя-то, Вольг, братья-сестры есть ли?

– Никого, – покачал головой Олег. – Я один. У нас много семей по одному ребенку.

Сказал – и стало смешно. «Ребенок»! Олег улыбнулся; Бранка тут же спросила:

– Что ты?

– На тебя смотрю, – соврал Олег. Или честно сказал? Смотреть на Бранку было здорово, это тоже вызывало неожиданную улыбку.

Слившиеся обозы тронулись дальше вместе. Бранка решительно сказала:

– С тобой буду.

– Ага, – кивнул Олег, сам себе удивляясь. Несколько дней он даже спать укладывался на другом от Бранки конце лагеря, все силы прилагал, чтобы случайно не встретиться во время переходов или отдыха дневного… а вот она подъехала – и он даже попытки не сделал разойтись в стороны. Послал коня рядом, словно так и надо. А надо-то отъехать подальше и думать о ней поменьше, смотреть на нее поменьше, не то что говорить, потому что с каждым сказанным словом – все крепче и крепче становятся невидимые, но физически ощутимые нити между ним и этой девчонкой-дикаркой – нити, первая из которых протянулась, когда он вытащил ее из подпола в залитой кровью комнате лесного логовища… Страшные нити, потому что Гоймир – его друг, который прикрепил им самим нарисованный портрет этой девчонки на борту коча.