Неоконченный пасьянс - Алексей Ракитин

Пётр Кондратьевич повернул своё стремительно бледневшее лицо к Алексею Ивановичу.

— Вы… э-э… господин Шумилов, меня простите, но… э-э… вы же хотели сеанс устраивать в моём… так сказать… присутствии.

— Но вы же отказались предоставить мне ключи, — парировал Шумилов, — поэтому пришлось проводить сеанс без вас. Да оно и лучше вышло. В вашем присутствии ничего бы не вышло.

— А почему, простите?

— Для вас это было бы небезопасно.

— В каком, простите, смысле?

— В самом прямом. Вы могли бы погибнуть или сойти с ума. Для чего это? Нам это не надо. Явление «психизма» достаточно опасно для людей с замутнённой душой и психикой, поэтому к отбору участников следует подходить с тщанием. Тем более что в случае с вами мы имеем весьма сложную причинно-следственную комбинацию.

— Даже так? — домоправитель потянулся к графину с водой, налил себе стакан и залпом выпил.

— Вам не по себе? — участливо осведомился Шумилов, впрочем, не без некоторой глумливой интонации в голосе, за которую он тут же себя мысленно укорил.

— Всё в порядке. Просто перед сном сладких перцев поел, горло сушит, — ответил Анисимов, однако же было видно, что ему не по себе, хотя он и старался себя держать в руках, не подавая вида.

— Ну и хорошо, — легко согласился Алексей Иванович, — тогда я, пожалуй, расскажу вам о том спиритическом сеансе, что проходил в квартире покойной Александры Васильевны Мелешевич, в девичестве Барклай, в ночь с первого на второе мая одна тысяча восемьсот восемьдесят восьмого года. О протекании сеанса был составлен протокол, — Шумилов потряс стопой исписанных листов бумаги, которые извлёк из портфеля, лежавшего у него на коленях. — Выдержки из этого разговора я вам сейчас зачитаю.

Пётр Кондратьевич сидел истуканом, боясь пошевелиться. Шумилов же неторопливо переложил листы, как бы выбирая с чего начать, наконец, словно бы найдя нужное место, важно откашлялся:

— Описание места и времени — сие можно опустить… Ага, вот… Присутствовали: Штюрмер Борис Владимирович, чиновник Департамента герольдии Сената… Он совсем недавно, кстати, пожалован в камергеры Двора Его Императорского Величества, вы могли читать об этом в газетах… Очень компетентный спирит. Так, Иванов Агафон Порфирьевич, чиновник для поручений при Начальнике Сыскной полиции Санкт-Петербурга, надворный советник…

— Да что вы говорите? — неожиданно пробормотал домоправитель.

— Да, а вы думали, что Агафон Порфирьевич — это мальчик на побегушках? Нет-с, Петр Кондратьевич, если по-военному судить, то у господина Иванова чин подполковника, вот так. Это его только для краткости называют "сыскным агентом", поскольку он занят непосредственно сыском, а на самом деле он чиновник для поручений. Далее, что тут у нас? Ага, Шумилов Алексей Иванович, ваш покорный слуга, издатель журнала "Психизм в России". Далее: Каролина-Мария Эбб-Дельвиг… Это женщина из Австро-Венгрии, выдающийся специалист в области спиритизма, признанный всею Европой эксперт. И наконец, Александр Николаевич Аксаков, виднейший из ныне живущих отечественных спиритов, издатель альманаха "Психические исследования", выходящего на немецком языке с 1876 года. Вот такое в высшей степени почтенное общество собралось этой ночью на квартире, явившейся неделю назад местом жестокого двойного убийства.

Появился Агафон Иванов, молча вернувший Анисимову банку с клеем и присевший на стул у противоположной стенки. Шумилов между тем продолжал читать им же самим написанный пару часов назад "протокол".

— В четверть первого часа ночи был начат сеанс. В качестве медиума выступала Каролина Эбб-Дельвиг. Её духу-"водителю" было предложено пригласить духи убитых в этой квартире женщин. Духи согласились это сделать, причём, они смогли отвечать на задаваемые им вопросы голосами, похожими на человеческие. Голоса исходили из жестяного рупора, опущенного тонким концом в тарелку с водой, и были прекрасно слышимы всеми участниками сеанса.

— Да вы верно… того… шутите? — пролепетал Анисимов.

Шумилов строго посмотрел ему в лицо и Пётр Кондратьевич, окончательно потерявшись, добавил:

— Да как же такое может быть?

— Кто тут может шутить? Вам, господин Анисимов, кажется, что мы сильно похожи на шутов? Это в четвёртом-то часу ночи?! — строго спросил Иванов. — Сидите молча и не питюкайте! Сейчас и до вас дойдём!

Грозный рык сыщика заставил домоправителя поёжиться. Он втянул голову в плечи и точно усох, наверное, он уже почувствовал, что скоро последуют неприятные для него открытия, но не мог знать, какие именно.

— При появлении духа-"водителя" начались и в дальнейшем только усиливались температурные эффекты, проявлявшиеся в виде явных и резких похолоданий то в одном, то в другом местах гостиной. Непродолжительное время наблюдался и оптический эффект в виде невесомого расплывчатого облака над столом, которое, однако, с началом активного общения с духами убитых исчезло. Голосов, отвечавших на вопросы присутствующих, было два: один представлялся духом Александры Барклай и просил именно так себя называть, другой — духом Надежды Толпыгиной, горничной, также убитой в этом месте. Так, далее, что у нас по протоколу… — Шумилов выдержал паузу. — Ага, вот! Господин Штюрмер задаёт вопрос духу Барклай: если вы знаете, кто ваш убийца, назовите его. Дух госпожи Барклай отвечает: домоправитель Пётр Кондратьевич. Господин Аксаков задаёт вопрос духу Толпыгиной: если вы знаете, кто ваш убийца, назовите его. Дух горничной Надежды Толпыгной отвечает: на меня напал домоправитель Пётр Кондратьевич, он нанёс первый удар, затем повалил и держал, а добивал меня молодой человек, которого домоправитель называл "Ваней".

— Да что вы такое говорите? — взвился Анисимов. — Да помилуй Бог, какие духи? Какой такой Иван?

— А нам сие пока неинтересно, — мрачно отозвался Иванов, — нас сейчас вовсе не Иван интересует. Ивана пусть полиция ищет…

— А… — домоправитель осёкся и непонимающе уставился в лицо сыскному агенту. — А вы, простите, что ищете?

Иванов промолчал и посмотрел на Шумилова. Тот в свою очередь многозначительно посмотрел на Анисимова. На несколько секунд воцарилась тишина, которую прервал Алексей Иванович:

— Если вы, господин Анисимов, закончили со своими дурацкими вопросами, то я, пожалуй, продолжу чтение… У меня тут ещё пара интересных для вас фрагментов найдётся. Итак… Вопрос господина Аксакова духу убиенной Барклай: Что было похищено преступниками из вашего дома? Ответ духа Барклай: Домоправитель забрал облигации "Санкт-Петербургского международного банка" на шестнадцать тысяч рублей, "Учётно-ссудного банка" на двадцать две тысячи рублей и консолидированные казначейские облигации на две тысячи восемьсот британских фунтов. Кроме того, помощник домоправителя, которого он называл Ваней, похитил статуэтку древнеегипетской богини Таурт, сделанную из чёрного диорита. Её он вынес в мешке для сменной обуви…

— Как в мешке?… Вы и об этом… знаете? — пролепетал Анисимов. На него в эту секунду было страшно смотреть. Шумилов всерьёз испугался того, что домоправителя сейчас хватит «кондрашка»: взгляд его сделался совершенно безумным, брови сошлись к переносице, а из полуоткрытого рта явственно доносился сдавленный хрип.

— Голоса нам сказали даже то… — важно начал Иванов, но прервался посреди фразы и выдержал томительную паузу, — что вы разделись на кухне до исподнего белья.

— Как же это? Господи, помилуй… да ведь такого не бывает! Да ведь такого быть не может, Господи… — забормотал Анисимов.

— И наконец, самое главное: что вы сделали с имуществом, взятом на месте преступления, — продолжил Шумилов; перехватив взгляд Анисимова, он позволил себе улыбнуться, — Да-да, и об этом нам тоже рассказали духи убиенных вами женщин. Статуэтка древнеегипетской богини ныне брошена в воду, хотя духи и не сказали, в каком именно месте. Возможно, потребуется провести новый сеанс для прояснения этого вопроса. А вот где спрятал облигации господин Анисимов, духи нам рассказали довольно подробно: на Волковом кладбище, в конце ряда могил, где начинается берёзовая аллея, под раздвоенной берёзой.

А дальше произошло неожиданное. Пётр Кондратьевич схватил обеими руками голову и буквально завыл не своим голосом:

— Да как же такое может быть? Эт-того никто не видел! Откуда вы узнали-и-и?

Шумилов переглянулся с Ивановым. Теперь, когда домоправитель фактически признался в совершении убийств, именно Агафону предстояло повести разговор далее.

— Вот что, господин Анисимов, мы люди практические, так что давайте рассуждать без лишних эмоций, — вполне будничным тоном заговорил сыскной агент, — Вас разоблачать нам совсем неинтересно, а вам в свою очередь неинтересно отправляться в каторжные работы. Поэтому, мы можем предложить вам компромисс, учитывающий обоюдные интересы.