Бетанкур - Дмитрий Кузнецов

Святые отцы уже давно подозревали его в атеизме. Монахи заметили, что в течение двух лет директор Королевского кабинета машин не исполнял таинств исповеди и пасхального причащения. Нашлись те, кто захотел сделать из Бетанкура лжефилософа и врага католической церкви. Слава Богу, они не знали, что Бетанкур состоит в гражданском браке с англичанкой и что у нее от него двое детей. Если бы инквизиция знала об этом, то у директора Королевского кабинета машин были бы очень большие неприятности.

Его отзыв о трудах профессора Бенито Байльса был лишь пробным камнем и проверкой его благонадёжности. Перед тем как писать его, Бетанкур долго размышлял, пока выход из сложившейся ситуации не подсказал ему один из друзей, предложивший провести сравнительный анализ первого издания «Математических элементов» со вторым. Если за первый вариант книги инквизиция профессора не тронула, то нужно доказать, что второе издание не очень отличается от первого. Если оба издания во многом совпадают, а разночтения несущественны, то это означает, что несколько лет назад инквизиция одобрила выпуск в свет еретической книги. Ведь второе издание — всего лишь жалкая реминисценция первого.

Однако ещё до оглашения свидетельских показаний профессор Байльс признал свою вину и раскаялся в том, что на какой-то момент усомнился в бытии Божьем и в бессмертии человеческой души, но при этом никогда не был ни атеистом, ни материалистом. Он просто одинокий человек, кроме своих племянниц, на всём белом свете никого не имеющий. Учёный был готов всенародно отречься от любой ереси, и особенно от той, в которой его подозревали. Таким образом, рецензия на книгу, написанная Бетанкуром, вообще отошла на второй план.

Дон Бенито публично попросил у Святого трибунала отпущения грехов и получения епитимьи, обещая исполнить её, насколько ему позволит здоровье. Раскаяние больного профессора математики вместе с рецензией Бетанкура обсудили на заседании Святого трибунала и постановили выпустить дона Бенито из секретной тюрьмы и перевести под домашний арест. Также трибунал потребовал, чтобы все судебные издержки по ведению дела профессор Байльс компенсировал из собственных средств. В первую очередь это касалось тюремного питания. Кроме того, инквизиция предписала дону Бенито исповедоваться три раза в год: в Рождество, на Пасху и в Троицын день — у специально назначенного священника.

Общаясь с представителями Святой инквизиции, Бетанкур понимал, что в любой момент он или кто-то из его ближайшего окружения может легко оказаться на месте профессора Бенито Байльса. Поэтому после отъезда старшего брата Хосе на Канарские острова он сделал всё возможное, чтобы поскорей уехать в Лондон.

ВЕЛИКОБРИТАНИЯ

Лондонский туман — одно из наиболее впечатляющих творений Господа Бога. За два ярда уже ничего не видно. Как в таком густом, промозглом ноябрьском тумане ориентировался кучер, везший Бетанкура в Темпл, — неизвестно. Однако ни он, ни другие встречные экипажи не сталкивались друг с другом. И хотя ни людей, ни повозок не было видно, со всех сторон доносились леденящие душу вопли, которые, если вслушаться, оказывались самой отборной английской бранью. Бетанкур, давно не говоривший по-английски, получал от неё истинное наслаждение.

Кучер подвез Августина к трёхэтажному дому с узорчатыми чугунными воротами и въехал во двор. Бетанкур проворно выскочил из коляски и дёрнул висящий возле входа шнурок. В узком окне из-за горшков с геранью выглянуло чьё-то заспанное лицо. Августин сразу же узнал его по маленькому красному носику — это была Анна Джордейн. Массивная дверь слабо скрипнула и открылась: на пороге стояла горничная, за её спиной по деревянной лестнице, застланной ярко-красным ковром, с ребенком на руках, стремительно спускалась Анна. Рядом, крепко держась за юбку, не поспевая за матерью, семенила маленькая девочка — старшая дочь Бетанкура Каролина — ей ещё не исполнилось и трёх лет. Не понимая, что происходит, с плачем, она бежала за матерью, боясь отстать. Оттолкнув служанку, Бетанкур устремился навстречу жене. Не успев сбежать с лестницы, Анна и Августин кинулись в объятия на ступеньках и едва удержали равновесие. Ещё немного — и они свалились бы на пол. Наверное, ни до того, ни после они уже никогда так долго и страстно не целовались.

В этом поцелуе было всё — и жаркое солнце Испании, и три года разлуки, и скитания Анны по родственникам после того, как строгие, пуританские родители выставили её из дома на улицу с двумя детьми. Этот поцелуй заключал в себе и горечь утраты, и счастье приобретения, и скитание по родственникам и знакомым, пока одна из двоюродных тёток по линии матери не сжалилась и не приютила её с детьми у себя. Только через год после отъезда Бетанкура из Парижа Анна начала регулярно получать из Швейцарии деньги, пересылаемые ей по просьбе Августина Абрахамом Луи Бреге.

Встречала Анна мужа уже в своей квартире: съехав от тётки, она снимала её неподалёку от площади Ковент-Гарден последние полгода. У девочек были две няньки, на них Бетанкур, как истинный испанец, тут же обратил внимание. Одна была ещё совсем юная креолка со жгучими чёрными волосами. Другая — классическая чопорная англичанка. Бетанкур перевёл взгляд на Анну. Лицо жены цвело здоровьем, губы — свежестью, глаза сверкали искренней радостью, весь её облик был переполнен жизнью. Она сияла от счастья — и вдруг потеряла сознание. Няньки привели её в чувство с помощью нюхательной соли.

Однако обморок жены не омрачил Бетанкура, он подал Каролине два пальца, девочка крепко уцепилась, и они прошли в гостиную, где он в камине кочергой размешал пылающие угли.

Все сразу поняли — в доме появился хозяин. Анна бросила победоносный взгляд на служанок: наверное, ещё совсем недавно они сомневались, что у неё есть «законный» муж.

Три дня Бетанкур никуда не выходил из дома. По утрам он долго лежал на мягких подушках в пуховой постели, наслаждаясь жизнью и бездельем. Ему было так хорошо, как никогда! Трёхлетняя Каролина ползала по нему, смеясь забиралась на живот и с восторгом прыгала на упругом отцовском прессе. Анна молча лежала рядом в кружевном ночном чепчике и ласково гладила мужа по плечу, заботливо поправляя на его голове белый бумажный колпак, увенчанный кисточкой, от резких движений детской ножки то и дело сползавший набок.

В один из вечеров они пошли по магазинам и модным лавкам — о них Анна уже давно мечтала. Купили несколько кисейных платьев, ожерелье из светлого сердолика, бирюзовые серьги, белую кашемировую шаль, привезённую из Индии. Бетанкур хотел было подарить Анне ещё и бриллиантовое ожерелье, но она отказалась, объяснив, что в Англии сердолик считается любовным талисманом, а носить бриллианты ей пока некуда. За несколько лет разлуки Анна отвыкла от мужа и в первые дни в его присутствии испытывала некую болезненную робость, при этом постоянно помня, что характер Бетанкура — пистолет с порохом. Поэтому два этих предмета из огнестрельного арсенала она всегда старалась держать по отдельности.