Война неудачников - Сергей Мусаниф

Психосоматическое, должно быть.

Я сел на кровати, обнаружил на стуле комбинезон техника, оделся. Посмотрел на дисплей, заменяющий иллюминатор. Конечно, изображение на нем вполне могло быть взято откуда-то еще, не имея ничего общего с тем, что творится за бортом, да и все части космоса при таком взгляде сильно похожи.

По крайней мере взрывающихся звезд за окном не обнаружилось, и это уже неплохо. Интересно, сколько времени я провел без сознания?

Судя по отсутствию щетины на лице, не очень долго. Или меня кто-то побрил.

Я прошелся по комнате, для очистки совести попробовал открыть дверь, и, о чудо, она оказалась не заперта. Зато в коридоре обнаружился десантник с парализатором в одной кобуре и игольником в другой. Увидев меня, парень заметно напрягся.

– Привет, – сказал я, пытаясь разрядить обстановку. – Как дела?

– Тебе туда. – Десантник указал на дверь с противоположной стороны коридора. До нее было метра четыре. – Генерал сказал, что хочет тебя видеть, как только ты очухаешься.

– Он все еще считает себя генералом?

– Двигай, – посоветовал десантник.

– Ты какой-то недружелюбный. Учитывая, что, если я правильно понимаю, нам придется провести на этом корабле долгие годы, атмосфера враждебности тут будет малополезной.

– Двигай, – повторил он.

Визерс сидел за столом и читал с экрана. Мятежный генерал, подрыватель звезд и массовый убийца нынче носил полевую форму без знаков различия, и, даже когда он находился в собственной каюте с вооруженным охранником сразу за стеной, его кобура не пустовала.

Еще он отпустил бороду.

– Привет, Сол, – сказал я. – Ты изменился, возмужал.

– А ты все такой же, Алекс. Проходи, садись.

– У меня есть сильное желание свернуть тебе шею, – сообщил я.

– Насколько сильное?

– Почти непреодолимое.

– Но ведь сначала мы поговорим? – уточнил Визерс. – Если я тебя хоть немного знаю, то прежде всего ты начнешь требовать ответы в своей очаровательной неповторимой манере.

– Я пока не решил, перевесит ли мое любопытство то удовольствие, которое я получу, когда вцеплюсь пальцами тебе в горло.

– Тебе даже неинтересно, что стало с твоими спутниками? Даже с Кирой? Ей вот было интересно.

– Значит, они живы?

– Даже полковник Риттер. Хотя теперь ему придется обходиться одной рукой.

Я все еще ощущал слабость, так что сел в кресло. Незачем Визерсу видеть, если у меня вдруг начнут дрожать ноги.

– Разумный выбор, – прокомментировал генерал.

– Где мы находимся?

– На борту «Одиссея».

– Это очевидно. А если более глобально?

– На всех парах уходим из системы Веннту. Звезда уже пошла вразнос.

– А твой гениальный план?

– Он или сработал, или нет, – сказал Визерс. – Здесь мы этого не узнаем. Вихрь в гиперпространстве на нашей реальности никак не скажется. Но я не думаю, что возможны какие-то неожиданности. Расчеты были вполне однозначны.

– Я плохо знаком со статистикой, но допускаю, что ты стал самым массовым убийцей в истории. В тройку уж точно вошел.

– Будь уверен, меня сие отнюдь не радует.

– Неужели не было иных вариантов?

– Поверь, их не было. Способ подталкивать переход звезды в фазу сверхновой известен довольно давно, еще скаари до этого додумались, но даже они не сумели найти ему военного применения. Для того чтобы спровоцировать этот процесс, необходима длительная кропотливая работа в непосредственной близости от звезды, а, как понимаешь, во вражеской системе никто этого тебе сделать не даст. В качестве источника энергии сей метод тоже не годится. КПД слишком низкий.

– Но ты нашел, как это использовать.

– Не в одиночку.

– Ну да, для благородного дела всегда найдется команда единомышленников…

– Я не горжусь тем, что сделал.

– Но вроде особо и не переживаешь.

– Откуда тебе знать?

– Ты все еще не влез в петлю и не вскрыл себе вены.

– Может быть, потому что я не уверен, что на этом дело закончится, – сказал Визерс. – Прекратить войну, лишив стороны средств доставки, – довольно действенная мера, но я не убежден, что этого хватит.

– Тогда объясни, как ты собираешься влиять на дальнейшие события, если пару следующих веков мы проведем на этом корабле, который и станет нашей братской могилой?

– Проведем, – согласился Визерс. – От этого никуда не деться. Но могилой он стать не должен.

– Как же ты намерен пережить сотни лет полета?

– В криостазисе.

– Еще недавно я поверил бы, что это возможно, – сказал я. – Но теперь мне известно, что для того чтобы без ущерба вывести человека из криостазиса, требуется целая клиника и пара месяцев на реабилитацию.

– Верно. И на борту «Одиссея» такая клиника есть. Полностью автоматизированная и готовая к работе.

– Поддержание криостазиса требует массу энергии. Мы еще на «Ястребе» с этим столкнулись.

– На «Одиссее» нет гипердрайва, что уже высвобождает пятьдесят процентов мощности реактора. К тому же мы установили дополнительный реактор в грузовом отсеке. Думаешь, я просто так выбрал Веннту в качестве полигона и даром там время терял?

– Я думаю, просто так ты вообще ничего не делаешь.

– Как бы там ни было, Веннту подошла для моих целей идеально. Технологии криозаморозки превосходят аналогичные технологии Альянса, и нам удалось оснастить корабль по последнему слову техники. Всего одна населенная планета в системе, что позволило минимизировать потери.

– К тому же это не человеческий мир, – добавил я.

– Именно. А значит, произошедшее будет трудно связать с нами.

– С нами? – не понял я.

Меня все еще корежило от термина «минимизировать потери» применительно к населению целой планеты.

– С Альянсом, – пояснил Визерс.

– Какое отношение ты теперь имеешь к Альянсу?

– Тогда с человечеством, – поправился Визерс.

– Почему для твоих целей нельзя было выбрать систему, в которой нет обитаемых планет? Тот же Тайгер-5, например?

– Потому что мне требовался определенный уровень технологий. Мне требовалась энергия. Мне требовались припасы, в конце концов. Организовать доставку всего этого на необитаемый мир, а как тебе известно, необитаемые непригодны для жизни, было бы на порядок дороже.

– Дороже миллионов жизней?

– Мы бы просто не уложились в срок. Клан Торбре явился, чтобы остановить нас, а веннтунианцы…

– Послужили для тебя щитом.

– Щитом и фоном, на котором проще затеряться. Скрыть энергетическую активность на необитаемом мире практически невозможно. Нас обнаружили бы в первую неделю.

– Ты отвратителен, Сол.

– Нет, я прагматик. А ты все еще идеалист.

– К тому же мне все еще не видно полной картины, да?

– Что-то вроде того. Меня поджимало время. Не только полковник Риттер и клан Торбре наступали мне на пятки, и если я хотел что-то глобально изменить, это надо было делать сейчас. Завтра было бы уже поздно.

– Я не верю, что ты смог провернуть такое своими силами, обойдясь без помощи извне, – произнес я. – По сути, ты и твои ребята – это просто террористы. То, что вы сделали, слишком глобально для террористов.

– Это вопрос ресурсов.

– Ты – не просто генерал в отставке. Ты в бегах. Ты вне закона там, где мог получить самую значительную помощь, – в СБА. И у тебя не было проблем с ресурсами? С организацией? С деньгами? Брось, Сол! Я, может быть, идеалист, и очень может быть, что я идиот, но не до такой же степени. А ты обещал быть честным.

– Обещал, – согласился он и замолчал.

– Тогда не говори, что ты был один.

Он вздохнул:

– Клан Кридона оказал мне поддержку.

– И Кридон знал, что ты затеял?

– Конечно. Он не просто знал, что я затеял, он был соавтором идеи.

– Неужели? А у него какие мотивы?

– Мотивы у нас одинаковые: выиграть время. Кридон обеспокоен тем, что сейчас Гегемония не готова выступить единым фронтом, и ему нужно время, чтобы объединить кланы.

– И тебя не беспокоит, что в результате твоих действий враг может стать сильнее?

– Это было одноразовое сотрудничество, и дальше наши пути разошлись. Скаари могут стать сильнее, но я надеюсь, что за это время и человечество станет сильнее, – сказал он. – Знаешь старую притчу, как правитель, угрожая смертной казнью, поручил местному мудрецу научить быка человеческой речи?

– Осла.

– Не важно. Мудрец сказал, что ему понадобится год. Когда его спросили, на что он рассчитывает, если через год бык так и не начнет разговаривать…

– Осел.

– Вижу, ты знаешь эту притчу.

– Может быть, падишах за этот год умрет, может быть, я умру. А может быть, и осел заговорит.

– Чем больше времени, тем больше вариантов. И даже если бык… осел не заговорит, а падишах не умрет, мудрецу все равно удалось прожить лишний год.

– Только мудрецу не пришлось для этого никого убивать.

– Ну, ты масштаб задач тоже не сравнивай.

– То есть ты чувствуешь себя ответственным за все человечество и считаешь, что имеешь право принимать любые меры? Делать все, что считаешь нужным?