Демон пробуждается - Роберт Сальваторе

Однако на его месте тут же возник второй, и этот уже не выглядел таким удивленным. Пеллимар, не теряя времени даром, набросился на него с кулаками, но правая рука у него все еще болела, и это ослабило удары.

Эвелин, только что забравшийся на борт судна, увидел, как его брат-монах внезапно дернулся и упал на бок, а по его груди протянулась яркая красная полоса. Карлик успел окунуть в кровь Пеллимара лишь короткий меч и взвыл от ярости, увидев, что его жертва вот-вот упадет в море и он лишится возможности лишний раз пропитать человеческой кровью свой малиновый берет. На мгновенье поври отвлекся, и Эвелин воспользовался этим.

Он мог пригнуться и ударить поври головой в живот; но, во-первых, не было уверенности, что карлик не устоит на ногах, а во-вторых, из люка уже показался следующий. Эвелин бросился вперед и вынул рубин изо рта. Потер его в пальцах, пробуждая магию камня, и нашел его энергетический центр.

Один из поври попытался нанести Эвелину удар, но тот рухнул на палубу и ускользнул от него. Протянул руку между ног поври, швырнул камень в сторону люка и тут же вскочил на ноги.

Рубин, сияя во всей своей красе, как-то медленно и лениво летел над люком. Следующий поври, вылезший оттуда, увидел его и, словно зачарованный, потянулся к камню. Схватил его, но при этом не удержался на лестнице и упал внутрь судна, сжимая в руке мерцающий рубин.

Эвелин одной рукой подобрал меч того поври, который скатился в воду, а другой захлопнул крышку люка. Теперь на палубе их осталось двое — второй поври и юноша. Карлик вскочил на крышку люка, подпрыгнул на ней, со злобной усмешкой взмахнул мечом и испустил такой вопль, что Эвелина пробрало до мозга костей и он ничком рухнул на палубу.

Но потом карлик внезапно взмыл в воздух, а вслед за ним полетел и люк. Из отверстия в палубе повалил густой черный дым.

Взрыв сбросил Эвелина с палубы. Что же, оно и к лучшему. На сравнительно небольшой «бочке» было почти столько же поври, сколько матросов на «Бегущем»; наверняка многие из них уцелели во время взрыва, и у Эвелина не было ни малейшего желания встретиться с ними лицом к лицу.

Квинтал и Таграйн набросили наконец на место сеть, с трудом переводя дыхание. К этому моменту первый поври уже рухнул в воду, а вслед за ним упал и брат Пеллимар.

Со своими мощными телами и тонкими конечностями, поври не были хорошими пловцами, и Квинтал легко погрузил упавшего карлика в воду и уселся ему на плечи. Поври отчаянно вырывался, но могучий монах плотно стиснул его ногами, и тот в конце концов перестал сопротивляться.

Оказавшись в воде, Эвелин увидел неподалеку Квинтала, странным образом наполовину возвышающегося над водой. В первый момент это зрелище удивило Эвелина — пока он не понял, что за «сиденье» нашел себе Квинтал. Таграйн, обхватив одной рукой бесчувственного Пеллимара, уже плыл в сторону каравеллы.

Прикончив поври, Квинтал, гораздо более сильный пловец, чем Таграйн, забрал у последнего его ношу, и все трое монахов поплыли к кораблю.

Аджонас с волнением наблюдал за всем происходящим. «Бочка» на время была выведена из строя, но, скорее всего, сражение на этом не закончилось. Капитан приказал лучникам стрелять в любого поври, который покажется в клубах черного дыма, кстати, уже заметно поредевших.

Больше капитану делать было нечего — только беспомощно стоять и смотреть. «Бегущий» круто разворачивался вправо, приближаясь к плывущим навстречу ему монахам. Некоторые поври повылезали на палубу «бочки» и стреляли в пловцов из арбалетов.

Но еще хуже было то, что раненый Пеллимар оставлял за собой в воде кровавый след.

Таграйн первым вскарабкался на «Бегущего», яростно цепляясь за сброшенный с палубы линь. Только он оказался наверху — в это время Эвелин был на расстоянии двадцати ярдов от корабля, а Квинтал с Пеллимаром еще чуть дальше, — как дозорный испустил жуткий крик.

— Вижу спинной плавник! Акула, белая акула!

— Нужно поднять их как можно быстрее! Бросайте веревки в воду! — приказал Аджонас.

Один канат упал прямо рядом с Эвелином, но он не воспользовался им, обернувшись посмотреть, как там Квинтал с Пеллимаром.

— Брат Эвелин, залезай! — закричал Таграйн, перегнувшись через перила. — Мы с тобой Собиратели! Эти двое — дело второстепенное!

Эвелина словно ударило. Дело второстепенное? Это же монахи Санта-Мир-Абель! Это же просто люди, в конце концов!

Эвелин быстро подплыл к Квинталу, позади которого покачивался в воде Пеллимар. Квинтал устремился к свисающей с палубы веревке, а Эвелин обхватил Пеллимара за плечи. Пущенная из арбалета стрела скользнула по воде прямо перед лицом Эвелина. Непроизвольно повернувшись в ее сторону, он заметил огромный плавник, на целых два фута возвышающийся над водой. Ему никогда в жизни не приходилось видеть акулу, но одного этого плавника было достаточно, чтобы представить себе, какому смертоносному созданию он принадлежал.

Акула приближалась, но «Бегущий» тоже был совсем рядом. Квинтал, Таграйн и даже сам Аджонас стояли у перил с веревками в руках; Эвелин уцепился за одну из них, и она туго натянулась.

Однако подниматься у него просто не было сил; все, что он мог, это держаться за веревку и не выпускать бесчувственного Пеллимара.

Они сами потащили его наверх. Эвелин еще покачивался над водой, когда Квинтал схватил Пеллимара и вытащил его на палубу. Эвелин услышал крик, посмотрел вниз и увидел в воде огромное существо, не меньше двадцати пяти футов в длину, прямо под собой и отчасти под «Бегущим».

Еще миг — и до смерти испуганный Эвелин стоял на палубе.

— Очень крупная, — Аджонас показал на акулу.

— С вот такими зубами, — злобно ухмыляясь, Бункус Смили поднял руку и раздвинул большой и указательный пальцы на пять дюймов.

Аджонас заметил, что на палубе «бочки» было не меньше дюжины поври, но никто из них не решился спрыгнуть в воду, когда рядом находилась такая огромная акула. Поговаривали, что поври заключили с акулами соглашение, но, по-видимому, у этой дружбы были свои пределы.

Злая усмешка возникла на лице капитана; он решил воспользоваться столь неожиданным и почти невероятным стечением обстоятельств.

— Давай-ка вдарим им хорошенько, — приказал он Бункусу Смили.

Тот радостно вскрикнул и бросился к штурвалу.

Это нельзя было назвать в полном смысле тараном — ни один здравомыслящий капитан не станет таким образом рисковать своим кораблем, учитывая, насколько прочен корпус «бочки», — но толчок получился приличный; во всяком случае, все находящиеся на палубе поври, кроме одного, попадали в воду. Лучники «Бегущего» тут же открыли огонь и прикончили по крайней мере трех карликов.