Страсть горца (Темный горец) - Монинг Карен Мари

В первый раз услышав эти слова, Хло жутко покраснела, но Дэйгис посмотрел на нее таким взглядом, что она быстро оправилась от смущения. Когда он опускал голову, награждая ее таким жарким и требовательным взглядом, у нее всякий раз подгибались колени от желания и она могла думать только о том, что он собирается с ней сделать.

Поскольку Хло не могла прочитать большую часть текстов в древней библиотеке и очень хотела исследовать шестнадцатый век, то, пока мужчины работали, она часто выходила погулять. Она тщательно изучила замок, ничего не пропуская: маслобойню, кладовые, кухни, часовню, оружейную, уборные (и хотя их тщательно мыли каждый день, без последнего посещения она могла бы и обойтись), даже библиотеку Сильвана в башне – там она с радостью обнаружила, что вполне может перевести некоторые из самых новых книг. У старого ученого имелись копии всех важных работ по философии, этике, математике и космологии, и они были в идеальном порядке расставлены на полках.

А еще за те часы, что она провела не с Дэйгисом, Хло поближе познакомилась с Нелл и ее сыновьями, Ианом и Робертом. Чудесным малышам было по два, и у них был отличный характер. Хло смотрела на них и не могла удержаться от мысли о том, какими прекрасными будут дети у Дэйгиса.

И о том, что она с радостью стала бы матерью его детей.

При мысли о том, что они могут стать семьей, что у них будет общее будущее, по ее спине пробегала сладкая дрожь.

Все десять дней Хло внимательно наблюдала за Дэйгисом и пришла к выводу, что он определенно к ней неравнодушен. Он ухаживал за ней точно так же, как Драстен ухаживал за Гвен в тот день, в замке Мэгги, предупреждал ее желания: выходил из библиотеки, чтобы принести ей чашку чая, или легкую закуску, или влажную тряпочку, чтобы стереть пыль с ее щеки. Лениво и нежно купал ее по вечерам у камина, помогал заплести волосы в такую же прическу, как у Нелл. Хло чувствовала, что ею дорожат, что ее балуют и, хотя он этого и не говорил, что ее любят.

Хло наблюдала за Дэйгисом, вспоминала все, что знает о нем, и пришла к выводу, что Дэйгис МакКелтар никогда не заговорит о любви, если только она не признается в своих чувствах первой.

Гвен объяснила ей это еще тогда, у камней.

«Дэйгис не ждет от женщин любви, потому что никогда не получал даже намека на нее».

Что ж, Хло Зандерс собиралась дать ему не просто намек. Сегодня. После романтического ужина в спальне, в которую она уже перенесла вазы со свежим вереском и десятки масляных светильников, позаимствованные в других комнатах.

Она готовила сцену, любовно украшала ее красивыми вещами, Нелл работала над меню, и теперь все, что оставалось сделать, – сказать Дэйгису о своих чувствах.

«А если он не ответит?» – вопрошал вечно сомневающийся внутренний голос.

Хло заставила его замолчать. Она не поддастся ни сомнениям, ни страху. Несколько дней назад, за чашкой какао на кухне, у них с Нелл состоялся долгий разговор. Нелл честно рассказала о том, что пережили они с Сильваном, о том, как они потеряли двенадцать лет. Хло и представить себе не могла, как можно так долго любить и молчать.

Двенадцать лет! Господи, да она не может подождать всего лишь двенадцать часов!

Когда Хло была подростком и ничего не знала о поцелуях, она практиковалась на подушке, чувствуя себя невероятно глупо. Но как еще девушка может попробовать, как это? Она читала книги, смотрела фильмы, чтобы понять, как движутся губы и куда девать нос, но это очень отличалось от попытки действительно прижать к чему-то свои губы. (И она была твердо уверена, что не родился еще человек, который не репетировал бы свой поцелуй на чем-то. На зеркале, на подушке, на тыльной стороне руки.)

Поскольку ее первый поцелуй оказался вполне успешным, Хло решила, что репетиция слов «я тебя люблю» – тоже не совсем идиотская затея.

Хло вернулась из сада в главный зал и, словно в замке было мало зеркал, уставилась прямо на сияющий щит, висевший на стене у камина. Повинуясь внезапному импульсу, она подтащила к щиту стул, взобралась на него и уставилась на свое отражение.

Она хотела, чтобы этот вечер был идеальным. И не собиралась заикаться и запинаться.

– Я люблю тебя, – ласково сказала она щиту.

Вышло не совсем так, как ей хотелось бы. Хорошо, что она решила попрактиковаться.

Хло облизнула губы и попыталась еще раз.

– Я люблю тебя, – нежно сказала она.

– Я люблю тебя, – решительно сказала она.

– Я люблю тебя. – Хло попробовала говорить «сексуальным» голосом. Подумала и решила, что лучше говорить нормально.

«А ведь мне нравится произносить эти слова», – решила она, глядя на свое отражение. Она так тщательно старалась удержать их в себе, что чувствовала себя скороваркой, с которой вот-вот слетит крышка. Хло никогда не умела скрывать и сдерживать чувства. Это так же претило ее натуре, как и случайный секс.

Она ослепительно улыбнулась щиту, представляя на его месте Дэйгиса. Трех простых слов ей было недостаточно. Ее любовь в них просто не укладывалась.

– Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя. Я люблю тебя больше, чем шоколад. Моя любовь больше целого мира. – Она сделала паузу, пытаясь найти подходящие слова и объяснить, что чувствует.

– Я люблю тебя больше артефактов. Я люблю тебя так, что у меня пальцы сжимаются от одной мысли об этом.

Она убрала волосы с лица и постаралась говорить со всей возможной искренностью:

– Я люблю тебя.

– Думаю, щит явно смущен тем, что ты так его любишь, – раздался сзади растерянный голос Дэйгиса.

Хло почувствовала, как кровь отливает от лица.

Она с трудом сглотнула. «О Господи, – подумала она в отчаянии, – чувствовать себя глупее человек просто не способен».

Она неловко переступила на стуле, прочистила горло и уставилась в пол, лихорадочно размышляя о том, как можно объяснить свое странное поведение. Стоя спиной к Дэйгису, она пролепетала:

– Это… э, это я на самом деле обращалась не к щиту, я просто не нашла зеркала, а мне хотелось заняться аутотренингом, ну, как я иногда делаю. Я читала в какой-то книге, что такой аутотренинг… э-э-э… повышает самооценку, и он правда работает, тебе тоже стоит попробовать, – радостно закончила она.

И поняла, что слишком бурно жестикулирует, а потому быстро сцепила руки за спиной.

Дэйгис стоял у нее за спиной и молчал, отчего Хло разволновалась еще больше и опять затараторила:

– Я хочу сказать, что на самом деле щит мне не нравится, то есть ты мне и так подарил множество артефактов, и я не могу больше ни о чем просить, так что можешь просто уйти и позволить мне закончить упражнение. Очень важно заниматься аутотренингом в одиночестве.

Тишина.

Да о чем он думает? Собирается расхохотаться? Улыбается? Хло посмотрела на щит, но, поскольку она стояла на стуле, отражения Дэйгиса она не увидела, он ведь был гораздо ниже.

– Дэйгис? – с опаской спросила она, не решаясь повернуться.

Если она посмотрит на него сейчас, она может расплакаться. Она так хотела, чтобы этот момент был нежным и романтичным. И будь все проклято, если теперь она скажет ему эти слова! Он поймет, что она репетировала, и подумает, что она просто дура!

– Айе, девочка? – медленно ответил Дэйгис.

– Почему ты не уходишь? – напряженно спросила она.

Длинная пауза, затем осторожное:

– Если ты не против, девочка, я бы остался и посмотрел.

Она закрыла глаза. Он что, смеется над ней?

– Совершенно исключено.

– После всего, что мы вместе делали, есть что-то, что ты не позволишь мне увидеть? Думаю, уже поздно меня стесняться, – сказал он.

Хло не могла понять, послышалась ей нотка ленивого изумления в его голосе или нет.

– У-хо-ди, – процедила она сквозь зубы.

Он не ушел. Она чувствовала, как он стоит там, а его внимательный взгляд буквально давит ей на затылок.

– Девочка Хло, – позвал он мягко. Нежно. – Обернись, милая.