Тупик Гуманизма - Арсений Миронов

Текст был большой, глаза с непривычки ломило. Литот вовремя вспомнил о фоноклипсах: достал из ящика стола две крошечные металлические капельки с защелками, прицепил к мочкам ушей. Так гораздо лучше. Теперь можно закрыть глаза и слушать монотонный женский голос, озвучивающий строки на экране:

«К участию в конкурсе допущены три специалиста: дексацентурион Когицио Эрго (выдвинут Преторией по результатам правоохранительной деятельности за истекающий год), центурион Порфирий Литот (выдвинут Орденом по результатам расследования т.н. „Дела в Тупике Гуманизма“), семиквестор Присцилла Медиа Харибда (выдвинута Советом Шестисот по результатам оценки профессиональной перспективности)».

– Стоп, – пробормотал Порфирий, женский голос в ушах смолк.

Литот ошарашенно покачал головой, облизал губы вместе с прохладной бусинкой микрофона: оказывается, он выдвинут Орденом! Но… почему рыцари обратили на него внимание? Неужели он… и впрямь такой перспективный?

Мгновенно вспомнились слова Маэстро Гилльома о том, что Порфирий мог бы со временем стать хорошим рыцарем… А почему нет? Это был бы головокружительный взлет!

Он прикрыл глаза, раздумывая о себе: такой молодой, а уже центурион, профессор права. Это свидетельство безусловного таланта. Неудивительно, что даже сам Маэстро Гилльома выделил его среди других защитников демократии. А если Литот выиграет конкурс, он вообще станет… самым молодым протектором на планете! Он попадет в книгу рекордов Гиннесса, его золотой бюст будет стоять в каждом школьном кабинете истории!

Хотя нет. В Нью-Лембурге (бывший г. Киев) работает весьма талантливая девица по имени Саломея Герц, ей и вовсе менее 25 лет, совсем юная дама, а уже три года занимает пост Протектора Большого Нью-Лембурга, и весьма успешно работает… К тому же стиль у нее суперпрофессиональный, очень грамотный, по-хорошему жестокий – пожалуй, не удастся Литоту вписать свое имя в книгу рекордов.

От мысли о том, что ему не бывать самым молодым протектором в истории планеты, Литот почувствовал сначала тошнотворное чувство досады, потом щекотливую ревность. Он снова начинал гневаться. Гм, это был тот новый гнев, которым его психика обогатилась совсем недавно, после назначения на пост центуриона. Раньше Порфирий вообще редко гневался – разве что на самого себя. Например, когда ронял на пол хрупкую вещь или проливал кофейный ликер на любимый галстук.

А теперь появилась благородная гневливость высокого градуса. Иногда, просыпаясь рано вечером, Порфирий с первых минут чувствовал такой густой напор в сердце, что держись, с вечера до утра только перья летят у подчиненных.

Проклятье… Да почему они эту Харибду допустили к конкурсу? Она всего лишь семиквестор! Такая юная барышня, а уже сражается с ним, тридцатилетним профессором – как с равным!

Молодежь наседает, амбициозные юнцы наступают на пятки, скрипнул зубами Литот. Взять, к примеру, того же Феникса Бруно. Мальчик талантливый и полезный – но что будет через два-три года, когда он станет реальным конкурентом самому Порфирию? В девятнадцать лет Литот не был таким умным, как проклятый Бруно. И какие у него мерзкие ноготочки, всегда подпиленные и намазанные бесцветным лаком!

Порфирий покосился на инкрустированную тумбочку в стиле псевдоампир, стоявшую шагах в десяти. Тумбочка присела и выжидательно уставилась на хозяина, готовая подкатить в любую минуту.

– Фарфор, – кратко сказал Порфирий. Центурионово сердце уже гудело, как потревоженное осиное гнездо.

Тумбочка подкатилась, на ходу открывая ящички. Литот выбрал небольшую тарелку – белую с росписью. Драгоценный фарфор фабрики «Ликино-Дулево», серия «Сирень». Такая тарелка стоит дороже, чем двухпалубная яхта на воздушной подушке!

– Захар… Дай-ка мне сюда господина Бруно.

Экран домашнего театра с электрическим шорохом распахнулся на половину комнаты, вскоре на нем появилась гладко выбритая физиономия подчиненного. Семиквестор Феникс Бруно сидел у себя дома, прямо на ковре, положив ноутбук на колени – как ни в чем не бывало щелкал кнопочками, потягивая свекольный турбокулер через спиральную трубку.

– Босс, я очень рад… Что-нибудь случилось? – вопросительно улыбнулся он. Вот она, улыбка юного карьериста!

– Вы еще спрашиваете, что случилось? – взорвался Литот. – Какого дьявола вы до сих пор не прислали мне результаты вашей работы?

– Но, босс… вы поставили мне задачу закончить все к восьми часам…

– Молчать! – заорал Литот, разорвал левой рукой ворот рубашки. – Вас не спрашивают… наглец, молокосос! Пока вы работаете в моем Департаменте – извольте делать свою работу вовремя! Да-да! Чтобы через тридцать минут отчет был готов!

– Но, босс…

– Вы еще пытаетесь оправдываться?

– Босс, в городе сотни незаконных групп, которые практикуют похищения несовершеннолетних! Я просто физически не успеваю…

– Закройте ротовую полость!!! – вызверился Литот. – Вы полный идиот, Бруно! Включите мозги! Придумайте, как сузить круг поиска!

– Но… как?

Литот улыбнулся высокомерной улыбкой гениального начальника:

– Знаете, Бруно, почему я стал центурионом? Потому что я умею облегчать самому себе работу! Подумайте, семиквестор: зачем сектанты выкрадывают несовершеннолетних? Зачем?! Неужели для того, чтобы дарить им цветы и угощать мороженым?

– Конечно нет, босс, – лицо Бруно заморгало ресницами. – Они либо требуют выкуп за похищенных детей, либо используют в своих ритуалах…

– Угу, Бруно, угу. А теперь решите: разве школьника Тита Индепенденса Ермака можно украсть для получения выкупа? Разве у него имеются богатые родственники? Не надо быть семи футов под козырьком, чтобы выяснить, что отец-попечитель мальчика – обычный законопослушный интеллигент без чинов и эксклюзивных прав, а дед живет в провинции, где-то под Фолгоградом, и никогда в жизни не имел на персональном счету больше пятидесяти добрых дел? Ну что?! Имеет смысл похищать такого паренька с целью получения выкупа?

– Не думаю, босс…

– Я хорошо вижу, что вы не думаете, Бруно. Я это отменно вижу! Так вот – начинайте вы думать наконец! Мальчика украли, чтобы принести в жертву. А в жертву мальчиков приносят не каждый день! У каждой секты есть один, максимум два главнейших праздника, когда положено совершать человеческие жертвоприношения! Вся информация об оккультных календарях есть в прямом доступе! В любой задрипанной окружной библиотеке! Посмотрите, в конце-то концов, у каких сект в ближайшие дни ожидаются важные даты! И выкиньте из списка всех остальных!

– Конечно, босс… Вы абсолютно правы, босс…

– Через полчаса чтоб был отчет! Или вы… уволены!!! Все, конец связи!

– Босс, я хочу заверить, что…

– Пошел вон!!!

Центурион зарычал – и с наслаждением запустил тарелкой в физиономию Бруно. Тарелка просквозила голографическое изображение и врубилась в противоположную стену чуть повыше новой картины с огненно-винными пятнами: посыпались осколки. Звук показался Литоту восхитительным, но еще большее облегчение доставил вид перепуганного Феникса Бруно. Связь отключилась. Литот, отдуваясь, опустился в кресло. На лице его возникла улыбка:

– Юный гений, понимаешь! Р-раздавлю как таракана!

Посмотрел на часы: без четверти шесть. Если через полчаса не пришлет отчет, лишу квартального бонуса. Увольнять, конечно, ни к чему: пусть работает, пусть пашет. Но – обнаглевшего юнца надо поставить на место.

Захотелось работать. Но еще больше – есть.

– Захар, жрать хочу. Да побыстрее, – процедил Литот сквозь зубы.

Вскоре сквозь верхнюю часть линз он увидел, что на пороге лаборатории появился сервировочный столик с дымящимся петербургером.

«Опять петербургеры», – вздохнул Литот и перевел взгляд на нижнюю часть очковых линз, где уже давно мигала какая-то надпись:

«Работа с информационным массивом завершена. Спасибо за внимание».

Гм, он и забыл про таблетку под языком. Она исчезла, рассосалась.

И хорошо. Теперь Порфирию ничто не мешает протянуть руку к кольцу с черным сапфиром.

Перстень был удивительно легким. Порфирий загляделся на черный квадрат искусственного камня: какая красота! Похоже на дверь в неизведанное, в черную дыру бесконечного познания истины… Сейчас он наденет это кольцо на палец – и станет поистине всемогущим. Он сможет узнать сокровенные тайны любого из живущих на Земле.

Литот продел палец в жаждущее холодное кольцо. Черная коробочка компьютера в нагрудном кармане сладострастно пискнула, уловив частоту орденского перстня. Порфирий содрогнулся от приятного осознания того, что его тело сыграло роль естественного проводника: сигнал прошел от пальца по руке и достиг сердца…

Как-то сладко было понимать, что эта новейшая модель беспроводного компьютера использует для связи между своими элементами физическое тело своего хозяина. Подумать только! Человек как бы совокупляется с машиной, их организмы сливаются воедино! Члены человеческого тела усиливаются компьютером: глаза видят лучше и глубже, постигая скрытый смысл зримых объектов, слух становится более чутким, язык воспринимает не только вкус, но также информацию… Пальцы превращаются в разъемы для дополнительных устройств, надеваемых в виде колец. Новый человек как бы весь состоит из разъемов, его тело – сплошной интерфейс! Язык – дисковод, глаза – экран, большой палец – мышь, сердце – батарея для процессора… А известная писательница Агата Стигмата Фантом и вовсе заказала себе дорогостоящую подкожную клавиатуру – так что теперь кнопки зашиты у нее на животе повыше пупка, и можно набирать тексты гениальных романов, просто постукивая пальчиками по животику – кнопки сенсорные и срабатывают через легкую ткань одежды.