Миф «Ледокола»: Накануне войны - Габриэль Городецкий

В основу документа была положена оборонительная стратегия. Это соответствовало выводам, сделанным после декабрьского совещания высшего командного состава армии и военных игр: «Сложившаяся политическая обстановка в Европе заставляет обратить исключительное внимание на оборону (выделено автором) наших западных границ».

Давая оценку угроз, с которыми сталкивается Россия, Жуков подчеркнул сохранение угрозы войны на два фронта:

«Таким образом, Советскому Союзу необходимо быть готовым к борьбе на два фронта: на западе — против Германии, поддержанной Италией, Венгрией, Румынией и Финляндией, и на востоке — против Японии, как открытого противника или противника, занимающего позицию вооруженного нейтралитета, который в любой момент может перейти в открытое столкновение».

Однако приоритетным надо было считать Западный фронт из-за мощи сконцентрированных здесь немецких войск. После анализа масштаба этой концентрации стало ясно, что над Россией нависла угроза, делающая оборону страны труднейшей задачей. Как и в принятом в апреле плане, Жуков ожидал, что основное направление немецкого наступления будет на юго-запад. Однако, вопреки укоренившемуся мнению, следует подчеркнуть, что Жуков не исключал возможность того, что основной удар может быть нанесен от Варшавы на центральный участок оси Рига — Двинск10.

В течение марта и апреля Генеральный штаб разрабатывал мобилизационные планы и планы развертывания сил прикрытия на западных границах. На основе подробной информации, поступавшей от Голикова каждые две недели, в планы постоянно вносились коррективы, учитывавшие скорость передвижения немецких войск, их численность и дислокацию. В начале мая оперативное планирование было закончено. Для обороны границ предусматривалось развернуть четыре фронта. Из войск Одесского военного округа формировалась 9-я армия. Задачи, поставленные новым подразделениям к середине мая, не оставляют каких-либо сомнений в однозначно оборонительном характере их развертывания. Чтобы предупредить опасность внезапных действий, в пограничных районах вблизи от укрепленных районов размещались дополнительные силы прикрытия: они усиливались моторизованными войсками и авиацией. Предполагалось, что у основных сил будет достаточно времени, чтоб отмобилизоваться и воспользоваться успехами армий прикрытия для перехода в контрнаступление на территорию противника. Длительность начального периода оценивалась в пятнадцать-двадцать дней. Считалось, что обе стороны начнут действия в условиях, когда будет отмобилизована только часть их сил, и перегруппировки и дальнейшее развертывание будут происходить в ходе начавшихся военных действий11.

Суворов усматривает прямую цепь событий, начиная с речи Сталина перед выпускниками военных академий и занятия им поста главы правительства, ведущих к секретной директиве о войне, которая якобы была направлена в штабы приграничных военных округов. В подтверждение своих доводов он ссылается на Анфилова12, приводя цитату из директивы, требовавшей от войск быть готовыми по указанию Главного командования нанести стремительные удары для разгрома противника, перенесения боевых действий на его территорию и захвата важных рубежей». Однако, как мне сообщил сам Анфилов, никакой секретной директивы не существовало. Приводимая же цитата взята из мобилизационной директивы, датируемой 14 мая13.

Доклад Голикова от 5 мая 14 ясно говорил об опасности. Теперь представлялось, что наличных войск Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского военных округов было «недостаточно для отражения удара немецких войск». Поэтому начальник Генерального штаба стал нажимать на Сталина, чтобы «срочно отмобилизовать несколько армий за счет войск внутренних округов и на всякий случай в начале мая передвинуть их на территорию Прибалтики, Белоруссии и Украины». Вместо того, чтобы, как утверждает Суворов, стать инициатором объявления мобилизации, Сталин пошел на нее после значительных колебаний15. Это подтверждается Молотовым в его мемуарах: «Напади Гитлер на полгода раньше, это, знаете, в тогдашних наших условиях было очень опасно. И поэтому слишком открыто, так чтобы немецкая разведка явно увидела, что мы планируем большие, серьезные меры, проводить подготовку было невозможно»15. Чтобы избежать провоцирования немцев, Сталин отдал приказ выполнять «ползучую передислокацию». Специальная директива о мобилизации сопровождалась инструкциями (написанными от руки всего лишь в двух экземплярах) командующему войсками Западного Особого военного округа. В инструкции было ясно определено, что угрожающая дислокация немецких войск «не носит случайного характера». Инструкции включали следующие аспекты:

«а) детальный план обороны государственной границы Литовской ССР от Паланга до иск. Капейямиестис, план противодесантной обороны побережья Балтийского моря к югу от залива Матсалу и островов Даго и Эзель;

б) детальный план противовоздушной обороны».

В инструкциях описывались мероприятия по отражению различных видов нападения; наземного, воздушного, авиадесантов17.

13 мая Генеральный штаб издал директиву о выдвижении войск из внутренних округов на запад, что усиливало план прикрытия государственной границы18. Эта мобилизация была основана на признании реальной опасности, существовавшей на западе. Сталин вмешался лично, отдав приказ о выдвижении из тыла 16-й, 19-й, 21-й и 22-й армий — всего до 800 тысяч солдат стрелковых частей, и 21-й моторизованной дивизии19. Приказы высшего командования фронтам на случай войны носили строго оборонительный характер: «Не допустить наземное и воздушное нападение противника, прикрыть отмобилизование и развертывание главных сил жесткой обороной у границы, выявлять мобилизацию и развертывание противника, добиться господства в воздухе и сорвать концентрацию войск противника, прикрывать мобилизацию советских вооруженных сил и концентрацию войск от авиационного нападения противника, препятствовать любым действиям воздушно-десантных и разведывательно-диверсионных групп противника»20.

Все эти шаги были чрезвычайными мерами, а не эффективной дислокацией вооруженных сил для ведения войны. Они проводились заблаговременно, так как армии и вспомогательные рода войск были не полностью укомплектованы и плохо вооружены. В Москве это отлично понимали, и это лишь усиливало решимость Сталина оттянуть войну как можно дольше. В середине мая было похоже на то, что наращивание сил не было должным образом проведено и организовано. Чтобы стало понятно, о чем идет речь, приведу несколько красноречивых примеров. 29 апреля командующий войсками Киевского Особого военного округа генерал М.П. Кирпонос предупредил Жукова, что мобилизационный план в феврале «полностью не выполнен». Через четыре дня после начала мобилизации начальник штаба Киевского Особого военного округа генерал-лейтенант М.А. Пуркаев сообщил Жукову, что выполнение плана завоза вооружения и боевой техники по плану снабжения идет «крайне медленно». Было похоже, что годовой план выполнен не будет. 6 июня начальник штаба 5-й танковой дивизии Прибалтийского Особого военного округа жаловался, что, несмотря на то, что срок отработки мобилизационного плана 1941 г. и ввода его в действие на исходе, он не получил ни нарядов на приписку, ни списков приписанного личного состава. Поэтому он писал в заключение, что «такая большая затяжка в приписке личного состава не дает возможности закончить полностью отработку мобилизационных документов по мобилизационному плану 1941 г.» Еще через неделю заместитель начальника штаба Прибалтийского Особого военного округа информировал Жукова, что незавершенная полностью работа по материальному обеспечению и плохая связь «не дают возможности заполнить все разделы мобдонесений»21.

Начальнику Генерального штаба поступало много подобных жалоб. Возникает картина армии, едва ли похожей на изготовившуюся к такому грандиозному предприятию, которое расписывает Суворов. Даже те войска, которые завершили мобилизацию, не были дислоцированы должным образом, чтобы не провоцировать немцев. Из-за опасений провокации только приграничные военные округа были переведены на военное положение; в то же время в соответствии со строжайшими приказами Сталина командиры более низшего оперативного уровня были оставлены вообще без какого-либо тактического руководства. Несмотря на свои разногласия со Сталиным, ожесточенность которых росла по мере приближения войны, в своих мемуарах (в последнем, освобожденном от цензурных правок издании) Жуков довольно сдержан в своих суждениях о Сталине. Сталин отнюдь не изображается таким авантюристом, каким бы Суворов хотел, чтобы мы его считали. Советское правительство, свидетельствовал Жуков, «делало все возможное, чтобы не давать какого-либо повода Германии к развязыванию войны. Этим определялось все»22. Сталин пристально следил за тем, как разворачивалась мобилизация, и был в курсе возникавших трудностей. 24 мая он вызвал на совещание в Кремль высший генералитет, включая Тимошенко, Жукова, Ватутина, Кирпоноса, Павлова, Ф.Кузнецова и других. На совещании были «уточнены задачи с учетом приближающейся агрессии со стороны Германии»23.