Семь лет в Тибете - Генри Харрер

Форд отправился в Чамбо с большим караваном, и вскоре с ним можно было поговорить по беспроволочному телеграфу. Радиолюбители всего мира боролись за право связаться с одиноким европейцем из таинственного Тибета, и Форд с Фоксом получали бесчисленные послания и подарки. К сожалению, записи тех безобидных переговоров впоследствии сослужили Форду дурную службу. Китайские оккупанты схватили его, предъявили самые неимоверные обвинения (в частности, в отравлении ламы), а упомянутые записи сочли доказательством шпионской деятельности. В 1953 году этот симпатичный и ни в чем не повинный молодой человек еще томился в коммунистических застенках, несмотря на все попытки британского посла в Пекине вызволить его.

Глава 12. ПОПЫТКА ПЕРЕВОРОТА

Когда наступил мой второй тибетский Новый год в Лхасе, я присутствовал на всех праздничных церемониях с самого начала. Десятки тысяч людей наполнили город, и Лхаса выглядела большим лагерем. Отмечали наступление года Огненной Свиньи. Церемония проходила с не меньшим блеском, чем в прошлом году. Я особо интересовался мероприятиями, пропущенными мною в прошлый раз из-за болезни. Наиболее меня поразила процессия, проведенная тысячей солдат в старинных костюмах. Эта традиция восходила к одному историческому эпизоду. Давным-давно исламская армия, шедшая на Лхасу, попала в снежный буран у подножия горы Ньенчентаигла и практически вся вымерзла. Районные бонпо привезли в Лхасу трофеи – вооружение и доспехи. Теперь их доставали каждый год, и тибетские солдаты демонстрировали их. На ветру развевались древние штандарты, позвякивали доспехи воинов и сбруи лошадей, сверкали на солнце шлемы с надписями на урду. Средневековье в пышном чванливом блеске шествовало перед нами по улице древней Лхасы. Парад выглядел удивительно достоверно, и у зрителей создавалось впечатление абсолютной реальности происходящего: казалось, мусульмане и вправду захватили город. Под командованием двух генералов войска прошли по Паркхору к открытому месту на границе Лхасы. Десятки тысяч людей ожидали их там у огромного костра, куда подбрасывали подношения в виде масла и зерна. Толпа завороженно наблюдала за монахами, швырявшими в огонь «головы смерти» и другие символические изображения злых духов. Зарытые в землю пушки салютовали различным горным вершинам. В кульминационный момент монах из ранга оракулов подошел к огню и после короткого, но дикого танца упал на землю. Толпа наконец стряхнула оцепенение и, дико жестикулируя, разразилась громкими криками.

В 1939 году члены германской экспедиции, часто посещавшей Тибет, присутствовали на фестивале. Они имели неосторожность сфотографировать оракула и еле спасли свои жизни, когда толпа начала забрасывать их камнями. Немцам пришлось спасаться бегством, карабкаясь на каменные стены и крыши. В поведении толпы не было никакой политической подоплеки или ненависти к иностранцам. Причина крылась в фанатической религиозности людей, обычно заканчивавшейся такими всплесками. Позже, делая фотографии для далай-ламы, я соблюдал крайнюю осторожность. Мне посчастливилось снять немало восхитительных сцен – и не только для Бога-Короля, но и для себя.

На праздновании года Огненной Свиньи Великий гофмейстер сообщил: мы с Ауфшнайтером занесены в список гостей его святейшества. Хотя нам уже несколько раз довелось видеть далай-ламу, одарившего нас улыбкой на прошлогодней процессии, перспектива встретиться с ним лично во дворце Потала впечатляла. Я чувствовал: приглашение может иметь серьезные последствия. И действительно, оно стало началом близких отношений между мной и молодым Богом-Королем.

В назначенный день мы надели дубленки, купили самые дорогие шарфы, которые смогли найти в городе, и вместе с толпой ярко разодетых монахов, кочевников и женщин в праздничных одеждах стали подниматься по длинной лестнице Поталы. Чем выше мы взбирались, тем величественнее становился вид города. Пленяли красотой сады, а дома напоминали виллы. Наш путь проходил среди бесконечных молитвенных колес, приводившихся в движение проходившими мимо людьми. Миновав главные ворота, мы оказались внутри дворца.

Темные коридоры, стены которых покрывали изображения странных божеств-хранителей, привели нас через здания первого этажа во двор. Оттуда по крутым лестницам следовало вскарабкаться на плоскую крышу. Посетители поднимались осторожно и молча. Наверху уже собралась плотная толпа. Каждый надеялся получить благословение Великого в Новом году.

На крыше располагалось несколько небольших построек с позолоченными верхом: апартаменты далай-ламы. Монахи медленно вели длинную извилистую очередь верующих к двери. Мы следовали непосредственно за монахами, а в зале приема вытянули шеи, спеша разглядеть Живого Будду за множеством голов. Он тоже, моментально забыв о своей величественности, с любопытством высматривал двух иностранцев, о которых так много слышал.

На покрытом дорогой парчой троне далай-лама сидел в позе Будды, слегка наклонившись вперед. Ему приходилось проводить так долгие часы, благословляя правоверных, чередой проходивших мимо. У подножия трона горой лежали мешочки с деньгами, отрезы шелка и сотни белых шарфов. Мы знали: нам не следует отдавать свои шарфы непосредственно далай-ламе. Их возьмет настоятель монастыря. Когда, склонив головы, мы оказались перед Богом-Королем, я не сдержался и взглянул на него. Веселая мальчишеская улыбка озарила очаровательное лицо далай-ламы, и его рука, поднятая для благословения, на секунду коснулась моей головы. Все произошло очень быстро. Несколько мгновений мы стояли у более низкого трона – трона регента. Он тоже возложил на нас руки в знак благословения. Затем настоятель монастыря повесил нам на шеи красные шарфы-амулеты и пригласил присесть в уголок на подушки. Подали рис и чай. Следуя обычаю, мы бросили несколько зерен на землю в качестве подношения богам.

Перед молодым Богом-Королем тек нескончаемый поток людей, надеявшихся получить благословение. С покорно склоненными головами и высунутыми до предела языками они являли странную картину. Никто не отваживался поднять глаза. Вместо наложения рук, которого мы и монахи были удостоены, люди получали лишь прикосновения шелковой кисточкой. Никто из посетителей не пришел с пустыми руками. Одни приносили лишь потертые шарфы, но некоторых паломников сопровождали многочисленные носильщики, нагруженные подарками. Каждое подношение тут же регистрировалось казначеем. Полезные вещи сразу направляли в хранилище Поталы. Впоследствии многочисленные шелковые шарфы либо продавались, либо использовались в качестве призов на спортивных соревнованиях. Денежные подношения считались личной собственностью далай-ламы. Они стекались в золотую и серебряную комнаты Поталы, где за многие столетия скопились огромные сокровища, наследуемые каждым последующим реинкарнированным.