Зов - Юрий Стерх

Я, скрипя зубами, чуть приподнялся и тут же увидел своего противника. Женщина-снайпер лежала в десяти метрах от меня на боку в позе улитки. Тихо поскуливая, она поджимала колени к груди, зажимая обеими руками рану на животе. Не поднимаясь с земли, провел сдвоенный контроль ей в голову и обессилено откинулся на спину. После этого ужасная, раздирающая изнутри боль вернулась ко мне с удвоенной силой. Я громко застонал, сцепил зубы, стараясь не потерять сознание.

Через пару минут послышались легкие шаги, которые не спутаешь ни с какими другими.

— Молодец, сынок! Испытание прошел на отлично! — сказал отец неестественно бодрым голосом. Потом через небольшую паузу добавил: — Даже несмотря на то, что получил легкое ранение!

«Легкое? — сцепив зубы, подумал я. — А какое же тогда тяжелое?»

Вслух же я прохрипел:

— Наверное, кость перебита!

— Сейчас посмотрим… ты не дергайся. Сильно болит?

— Терпимо!

— Ну, раз терпимо, тогда подожди еще пару минут!

Отец побежал куда-то по коридору и через пару минут тускло засветились уцелевшие лампочки.

— Ну, что тут у тебя? — спросил он, подходя ко мне с большой пластиковой медицинской сумкой оранжевого цвета.

Я лишь что-то нечленораздельное промычал ему в ответ. Рука болела так, что казалось, будто мне ее раздробило напрочь.

— Так, сейчас укусит комарик, — в отличие от меня, настроение у отца, было явно приподнятое.

Такое бывает после особенно сильных переживаний.

Сделав мне укол морфина и зафиксировав руку к туловищу, он проговорил:

— Вставай аккуратно, без резких движений! Пойдем потихоньку… тут совсем недалеко есть более-менее чистая комната, там мы сможем заняться твоей рукой уже по-серьезному.

— Что там? — спросил я, кивнув на руку.

— Для нас с тобой ничего серьезного, а вот для других… вот это была бы очень большая проблема.

Я поднялся на ноги и поплелся следом за отцом. Боль в руке уже почти совсем прошла, наверное, наступило действие наркотика.

В этой пещере мы пробыли еще сутки. Всё из-за моей руки и еще из-за наших трофеев. Надо было всё хорошенько перебрать и отсортировать.

Трофеи вышли знатные, всем трофеям трофеи. Но давайте обо всём по порядку!

Я не буду перечислять всего того, что мы нашли в той пещере, я назову только то, что мы забрали с собой. Начну с малого.

Четыре прибора ПНВ модели AN PVS-7 в прекрасном состоянии (были там еще два прибора, но их я уничтожил своей стрельбой). Большое количество аккумуляторов к ним и два зарядных устройства.

Два новеньких ВСС и один АС «Вал». Глядя на это очень хорошее и надежное снайперское оружие для ближнего боя, сложилось такое ощущение, что только вчера оно находилось еще на складе. Всё оружие имело складной приклад и планку «Пикатини». Нет нигде ни царапины, ни сколов. Отец внимательно осмотрел эти снайперские автоматы и вынес свой вердикт: на вооружении в Российской армии такой модификации точно нет, оружие явно доработано очень профессиональными спецами кустарно.

— Вот смотри, — возбужденно говорил он, — приклад телескопический, у нас такого пока точно нет, да еще он к тому же и откидной! Планка «Пикатини» приварена явно не на заводе, но очень качественно и аккуратно. Дальше смотри, тактическая рукоять… откуда она тут здесь? А набор натовских прицелов от коллиматора до теплового… а? Вот и я говорю — повезло тебе, не успели ими воспользоваться, а то… Хорошо, что они в первой комнате все лежали в ящиках. Теперь вот смотри… боеприпас, спецпатроны, аж целых четыре цинка! А я у себя в Управлении таких только два магазина смог выдурить. Веришь? И никакой гипноз мне не помог…

Отец, как ребенок, высунув кончик языка, перебирал оружие, укладывая его в отдельный ящик.

Дальше наши трофеи были не менее ценными. Три почти новых стреляющих ножа разведчика и триста патронов к ним. У того крикуна с короткостволом оказался ручной револьверный гранатомет «6 г-30» — убойная машинка, хорошо, что не успел ею воспользоваться!

Что интересно, по карманам мы не насобирали ни копейки, только немного личных золотых побрякушек в виде цепей и кулонов разных. Со всех почти полтора кило. Зато в вещмешках у каждого были не меньше десяти тысяч долларов, и все номиналом по пятьдесят новыми хрустящими купюрами, да еще и рублей совсем немного.

Но самый большой трофей это клетчатая сумка челночника, плотно забитая такими же новыми, но только теперь стодолларовыми купюрами.

— Можешь не считать! — отец указал на сумку. — Пять миллионов. Проверено! Да и разведка нам докладывала как раз о такой сумме!

— Откуда у них столько денег? Зачем они им здесь? — я удивленно посмотрел на сумку.

— Война, сынок! Война любит деньги, очень любит! А эти деньги, как считают наши эксперты в Москве, предназначались для подкупа местного руководства и местного военного начальства. Вот так вот, а мы их значит того… изъяли с тобой!

Упаковали мы все эти трофеи в два огромных рюкзака, деньги решили оставить в сумке, так удобней тащить.

Казалось бы, вроде всё хорошо, и с моими испытаниями покончено, я живой, почти цел, трофеи знатные, но был в этой истории один очень неприятный для меня момент… Такой, что даже сейчас, по прошествии стольких лет при воспоминании о нём у меня сводило зубы от досады. Когда потрошили карманы боевиков, то я наткнулся на своего бывшего сослуживца — Казбека. Он как раз был в той первой четверке, что попалась мне в пещере в самом начале.

Да, судьба… что тут сказать, не узнал я его! Да если бы и узнал, что бы это изменило? Нет, ничего!

Эх, Казбек-Казбек, вот беда-то!

Я грустно погладил его пыльные волосы и закрыл ему глаза.

Зачем он здесь? Что его заставило выбрать этот путь? Ведь он даже не из этих мест. Ненависть к русским? Нет, не поверю! Религия? Тоже нет, он сало трескал побольше нашего и брагу втихаря с Фомой хлебал будь здоров. Что тогда… деньги? Да, наверное, деньги!

Деньги, пропади они пропадом эти деньги!

Эх, Казбек-Казбек! Как же жаль-то! Никогда бы не подумал, что наша с тобою встреча после армии вот так произойдет…

Я еще долго вот так сидел возле его тела, размышляя о том, как неожиданно нас свела судьба в этой пещере, а перед моими глазами был он и, весело смеясь, толкал мой дембельский уазик, крича мне в окно: «Увидимся брат, обязательно увидимся!».

Вот и свиделись…

Я с досады сжал челюсти. Сзади тихо подошел отец.

— Знакомый?

— Друг! Служили вместе!

Отец ничего не стал говорить, просто отошел в сторону