Fifty And One Step Bac - Lina Mur

куклы». Ник отвернулся и подошёл к столу, облокачиваясь на него руками. Его спина напряжена, а

голова опущена вниз — значит он зол и раздражён. Я

вытираю текущий нос и не двигаюсь, ожидая его новой

вспышки ярости.

— Ты будешь со мной, рядом со мной, больше не будет

Люка, больше никого не будет. Только ты и я в моём

мире. Согласна? — резко говорит он, не поворачиваясь.

— Твой мир не для меня, Ник.

— А какой мир для тебя, Мишель? — усмехается он и

поворачивается. Его грудь вздымается слишком часто

для спокойного состояния, что я делаю ещё один шаг

назад.

— Нормальный.

— А что есть нормали в этом мире?

Я не нахожу слов и сжимаю губы, опуская голову вниз. У

нас разные понятия, мы противоположности, но они ведь

притягиваются.

— Ты сама не знаешь, что хочешь. А я уверен в том, что

хочу. Тебе не хватает смелости ответить мне, потому что

ты боишься нарушить свои мнимые правила, которые

определила для себя. Почему, Мишель? Ты задавала

вопросы, теперь я хочу знать, почему ты прячешь свои

эмоции в себе и не разрешаешь им жить? Зачем ты

водишься с кем-то вроде Люка, когда у тебя больше

возможностей? — зло требует он, а я кривлюсь.

— Не твоё дело, — сипло отвечаю я.

— Моё, чёрт возьми! Это моё дело, Мишель! Ты такая же

извращённая, как и я, только ты хуже, чем я. Я открыто

говорю о своих страхах, о своих предпочтениях, а ты

издеваешься над собой в душе. Расскажи мне, потому что

я пойму в отличие ото всех. Я единственный, кто видит

тебя настоящую, — его интонация меняется с крика на

уже более спокойную.

Это точно и разрушительно бьёт по моей броне, что я

делаю шаг назад и упираюсь в диван, опускаясь на него.

Сил больше нет в теле, они покинули меня. Ник быстрым

шагом подходит ко мне и садится на корточки, беря мои

руки в свои.

— Давай, крошка, я слушаю тебя, я помогу тебе, — просит он. Шторм активизируется и, цокая лапами, доходит до нас, он утыкается мордой в моё бедро, как

будто поддерживая меня, пытаясь придать уверенность, и

это вызывает улыбку.

— Я не прячусь, просто мне так комфортней, — подаю я

голос.

— Правду, я хочу услышать правду от тебя. Будь честна

со мной, как и я с тобой. Доверие, Мишель, я тебе

доверяю, так откройся мне, я обещал защищать тебя и

заботиться. Только я должен знать, от чего мне тебя

прятать за собой, — он немного сжимает мою руку, и я

поднимаю взгляд на него. Его глаза полны ожидания и

Ник улыбается мне, подталкивая к пропасти.

— Мне было шестнадцать, моё окружение состояло из

ребят моего круга, и только. Отец нашёл для меня парня, сына одного из своих друзей, и я принимала это, всегда

принимала беспрекословно. Мне всю жизнь вбивали в

голову, что я должна им за красивую и хорошую жизнь.

Только я увидела эту «хорошую» жизнь во всех её

красках: наркотики, алкоголь, смерти. Мой парень умирал

у меня на руках с сильной передозировкой, другие ребята, что были там, разбежались как тараканы, оставив меня

одну с едва дышащим телом. Я вызвала скорую, и нас

забрали, парень скончался той же ночью, а на меня

повесили распространение и употребление наркотиков.

За неимением улик и после моих чистых анализов меня

отпустили из камеры временного пребывания, я прожила

там два дня. Отцу пришлось выложить огромную сумму, чтобы закрыть это дело и вытащить меня оттуда

навсегда, а также избавиться о любом упоминаний о моей

причастности к смерти Теренса. Тогда я решила, что уж

лучше быть среди обычных, чем среди своего окружения.

Резко сменила круг общения, единственная, кто

поддерживал меня это Сара, а в итоге и она меня

предала. Вот и всё, — я усмехаюсь воспоминаниям и

моей детской наивности, что мир прекрасен и деньги

самая важная часть в нём, без которых никто не выживет.

Слёз больше не было, выплакала все за три года из-за

этого случая.

— Ты винишь себя в том, что какой-то придурок не знал

свою дозу? — Ник встаёт и пересаживается на диван, притягивая меня к себе и обнимая.

— Да, я должна была рассказать все отцу или его

родителям, но я хотела помочь. Он был хорошим парнем, весёлым, он смешил меня и делал глупости. Возможно, я

была влюблена в него, когда он был в нормальном

состоянии, — отвечаю я, и перед моими глазами

предстаёт лицо с озорной улыбкой Теренса. Я

прижимаюсь головой к плечу Ника и чувствую, как что-то

изменилось внутри, стало легче.

— Не ты виновата в этом, а его родители, что не

заметили вовремя, крошка. Они с детства избаловали его

и не привили правильного отношения к наркотикам, распущенность и вседозволенность приносит слишком

часто летальные плоды. Ты замечательная, ты пыталась

вытащить его из ада, только ему это не было нужно, — тихо произносит Ник и кладёт свою голову на мою

макушку.

— Наверное, но это в прошлом и мне не разрешается

говорить об этом. Я надеюсь...

— Это останется только между нами, как и всё остальное, — перебивает он меня, улавливая с лёгкостью мою

мысль, и я облегчённо вздыхаю, устраиваясь в его руках

уютнее, насколько позволяла моя растерянность рядом с

ним.

— Я представлял тебя избалованной и самовлюблённой, но с каждым днём я открываю в тебе безграничную

доброту и нежность. Поделись со мной, потому что я не

знал этого. Мои родители всю жизнь работали, чтобы

обеспечить нас хотя бы едой. В школе со мной никто не

общался, там я познакомился с Райли, он единственный

не фыркал, глядя на мою одежду и достаток семьи. Он

был слабее меня, и я защищал его, хотя он старше меня

на два года. Я защищал сестру от нападок сверстников, от парней, которые хотели поиздеваться над ней. Я

дрался в день по несколько раз, меня пытались

отчислять, но мама плакала в кабинете директора и

обещала, что это не повторится. Но я не мог ничего с

собой поделать, видел взгляд полный отвращения и мои

руки были в крови, а я наслаждался триумфом. Потом

был бокс, родители считали, что это поможет мне, боясь

за моё состояние. Не помогло, мне необходимо было

сделать больно тем, кто обижал нас и говорил гадости

про мою семью. Но не всем с рождения везёт в жизни, приходится отвоёвывать это. Райли раньше окончил