Вампиры — дети падших ангелов. Танец кровавых ма­ков. - Молчанова Ирина Алексеевна

С приема у Бриана Джонсона прошло два дня. Катя приоткрыла глаза. Она никуда не ездила, выходила лишь ночью во двор и смотрела с крыльца на звезды. Ждала, но напрасно — Лайонел не объявлялся.

В газете, принесенной Йоро сегодня утром, она нашла заметку о том, что правитель на неделю уехал с визитом в Москву. Эта новость необычайно расстроила девушку, особенно приписка владельца газеты Давыдова: «Московские красавицы уже наводят марафет!»

«Я не стану думать», — одернула себя Катя и, поглядев на Йоро, спросила:

— Что за шарик?

Олило проснулся от звука ее голоса и сел на подлокотнике, моргая большими зеркальными глазами.

— Это глаз, — объяснил мальчик, сжимая шар в ладони. — Кире его дали Луна и Солнце.

Девушка оживилась.

— Вот как! А зачем?

На мгновение ей стало стыдно. За все то время, что они находились вместе, она не удосужилась поинтересоваться, как прошла его встреча с первыми оборотнями, Луной и Солнцем, которых мальчик сам хотел разыскать, чтобы узнать тайну своего обращения.

— Так они будут следить за нами, — отрывисто ответил Йоро. Взгляд теплых глаз остановился на безмятежном личике Киры, и губы мальчика тронула нежная улыбка. — Луна говорит, Кира ангельски чиста. Они сильно сожалели, что она вампир.

Катя хмыкнула.

— Да, помню, они невысокого мнения о нас.

Оборотень сконфуженно опустил глаза, рассматривая камень на ладони.

Не желая его смущать, девушка поспешила заметить:

— Значит, глаз. Лайонел мне говорил, что Лесное и Подводное божества отнимают у живых существ в межмирье глаза, чтобы те стали глазами в нашем мире.

— Так и есть, — кивнул мальчик, — это глаз волка.

Катя поморщила нос и с любопытством спросила:

— А Луна и Солнце рассказали тебе, почему тебя выбрали Стражем?

— Да. — Йоро подкинул камень на ладони. — Желая обратить меня, Луна и Солнце отправились к Лесному Божеству за позволением.

— Ты говорил, дети не способны пережить подобных преобразований, — напомнила Катя.

— Божество увидело, что через год я заболею тифом и умру, — тихо сказал мальчик. — Они пошли на риск, зная, что жить мне оставалось недолго.

Девушка, сама не заметившая, как рассердилась, медленно выпустила воздух. Одна лишь мысль, что ее любимчику мог кто-то причинить боль, мгновенно распаляла, рождая в животе огненный шарик.

— Ну хорошо, — окончательно успокоилась Катя и даже улыбнулась, погладив боднувшего ее рожками Олило.

Они посидели в молчании, потом девушка поднялась и, обронив: «Прогуляюсь», вышла на крыльцо.

Небо блестело от множества звезд. Луна золотым кошачьим глазом хищно смотрела из-за леса. Цикады возле старых покосившихся ступенек притихли и застрекотали чуть дальше.

Девушка привалилась к деревянной балке, придерживающей козырек над дверью. Со стороны шоссе заслышался топот. Катя не раз видела, как местные жители проезжают мимо на телеге, запряженной старой коричнево-белой лошадью. Но сейчас была ночь…

«Кому взбрело в голову скакать куда-то в такой час?» — удивилась она, вглядываясь сквозь деревья на тропу, закрытую кустарником и высокой травой.

Всадника она увидела лишь, когда тот перемахнул через поваленный в одном месте забор и оказался в нескольких шагах от крыльца.

Лайонел лучезарно улыбнулся. На нем были длинные черные сапоги с золотыми пряжками, бежевые бриджи, кремового цвета тонкая рубашка с закатанными по локоть рукавами, сверху черная жилетка с золотыми пуговицами. Молодой человек спешился и, не доходя до деревянных ступенек, остановился.

Девушка с наслаждением вдохнула ледяной аромат, исходивший от него, и крепче вцепилась в балку. От волнения воздуха вдруг стало слишком много, она задыхалась, и в сердце ощущалось томительное давление. В голове, останавливая вихрь мыслей, зазвучала мелодия «Ловец снов» и, по-кошачьи крадучись, мягко обволакивая, звонко потекла в лесной тиши.

— Разве ты не должен быть в Москве, кажется, неделя еще не прошла, — выдавила из себя Катя.

Он нахально обнажил белоснежные зубы и сделал шаг к ней, перекидывая хлыст с ладони на ладонь.

Она чуть подалась назад. Лайонел заметил и снисходительно произнес:

— Надеюсь, ты не думаешь, будто я приехал сюда выпороть тебя. — И, задумчиво созерцая ее, пояснил: — Мне хотелось увидеться с тобой.

Катя гадала, доволен ли он увиденным или нет, и насколько его разочаровал вид джинсов и майки.

— Сомневаюсь, что могу соперничать с московскими красавицами в вечерних нарядах.

Лайонел коротко кивнул.

— Полагаю, не можешь, — и, посмотрев на своего коня, смирно стоящего в двух шагах от него, предложил: — Хочешь покататься?

Девушка выдала нервный смешок. Она еще не забыла свою первую скачку на лошади зимой, когда чуть не получила копытом в лоб. Собственно, это и был тот самый — сумасшедший конь с лоснящейся черной шкурой и крутым норовом.

— Я буду рядом, — угадал ее мысли Лайонел.

«Это-то меня и пугает», — подумала Катя, но ноги уже сами вели вниз по ступенькам.

Дверь дома приоткрылась и высунулась голова Йоро.

— Со мной ей ничего не грозит, — безапелляционно заявил Лайонел, не дав мальчику и рта раскрыть.

— Да уж, — протянул Йоро, — мне прекрасно известно, что ты способен ее защитить! Но кто защитит ее от тебя, Лайонел?!

Девушка ощутила прикосновения сильных рук у себя на поясе, а в следующий миг она уже сидела в седле.

— В клетке ты мне нравился больше, — недовольно бросил молодой человек, вскакивая на лошадь.

— Не сомневаюсь, — проворчал Йоро.

— Мы немного покатаемся и я вернусь, — заверила Катя, стараясь сильно не облокачиваться на твердую грудь Лайонела. Одна его рука крепко охватила ее плотным кольцом под грудью, вторая — с хлыстом, держала поводья.

Лошадь сразу перешла на рысь и лихо взяла барьер в виде невысокого забора. Молодой человек направил животное по тропе, вдоль кустарников и тянущихся садовых участков, где-то с заборами, а где-то и вовсе без них.

Дома вскоре закончились, и они въехали в лес. Ночная сырая прохлада, принесенная теплым ветерком, ворвалась в легкие, наполняя их до предела. Луна проглядывала сквозь густые кроны деревьев, на разные голоса кричали ночные птицы.

Катя чувствовала тепло от подбородка, прикасающегося к ее виску, от пальцев на ребрах, и ей казалось, что она не вынесет такой близости, просто задохнется и закончит свою вечность, умерев от желания.

«Хоть бы сказал что-нибудь», — досадливо подумала она. Его молчание в довершение к скачке по узким лесным тропам ужасно напрягало.

Лайонел осторожно откинул ее волосы на одно плечо и прижался губами к шее за ухом.

— Ты нарочно посадил меня на лошадь, зная, что я не буду сильно сопротивляться? — не без иронии спросила девушка, втайне наслаждаясь жаром его губ на своей коже.

Он улыбнулся ей в ухо.

— Я бы воспользовался ситуацией, да боюсь, как бы твой бешеный Йоро, который следует за нами, не укусил меня за ногу. — И будничном тоном пояснил: — Своими зубами он испортит мне сапоги.

Катя оглянулась, но позади никого не увидела, а Лайонел не упустил возможности ее поцеловать. Он жадно впился в ее губы, рука легла на грудь.

Девушка первой оторвалась от него и отвернулась, мягко, но решительно опустив его руку на место.

— Тебе известно, что ты самый бессовестный вампир на земле!

— Ты могла бы быть чуточку снисходительнее, я пытаюсь ухаживать, — весело отозвался Лайонел.

Она засмеялась.

— Ну, прости, забыла засечь пятиминутку твоих ухаживаний. Наверно, мне стоит быть благодарной, что ты не содрал с меня одежду на крыльце. Ведь свидания не для тебя…

— Верно, не для меня, для тебя. Меня бы вполне устроил вариант, где ты возвращаешься в мой дом.

Они выехали из леса на опушку, Лайонел натянул поводья и, спрыгнув на землю, снял девушку.

Отсюда открывался прекрасный вид на звездное небо. Ярких пятиугольных блесток на черном полотне было так много — глаза разбегались.