Сага - Тонино Бенаквиста

– Продолжайте, Матильда. Я готов выслушать все, но пока еще вам не верю.

– Королевская семья, райский уголок. Им не хватало только… знаете чего?

Я делаю вид, что пытаюсь догадаться, но, боюсь, ответ очевиден.

– … Историй?

– Чтобы жить необыкновенной жизнью, чтобы восхищать весь мир и сводить с ума папарацци, им нужен был сценарист. Конечно, эту работу мог бы сделать каждый, но если учесть мои романы, участие в «Саге» и мое пристрастие к историям с принцами… Короче, они выбрали меня. Еще грибочков?

Я был удостоен чести участвовать в помпезном ужине, как во времена Людовика XIV. Согласно протоколу, мы с Матильдой должны были сидеть отдельно друг от друга, но я дал понять, что скорее вплавь вернусь на материк, чем позволю зажать себя между дамой преклонного возраста и каким-то напудренным париком. Принц, очаровательный старик лет семидесяти пяти, если не больше, приветствовал меня галантными фразами и представил своей семье. Затем мы прошли в зал для приемов и сели за стол, длиной метров двадцать пять. Старинная музыка, лакеи, почетные гости и, конечно же, журналисты. Все собрались здесь.

– Никто не может понять, как составляется список приглашенных, – сказала Матильда. – С помощью моих ассистентов я выбираю только интересных людей и оставляю страдать тех, кто готов продать душу дьяволу за место за этим столом.

– Кто эта красивая девушка?

– Похоже, что вы давно не видели «Пари-Матч», Марко. Это Илиана, дочь Эме и Катрин де Лод, внучка принца. Ей семнадцать лет, и она совершает глупость за глупостью. С такими внешними данными она должна сниматься в кино. Я читаю ей сценарии, советую, какие глупости можно совершать, а какие совершенно недопустимы. Пишу ей ответы на интервью и прошу не слишком импровизировать, когда меня нет рядом. Сейчас я ищу ей жениха, от которого у всех должно захватить дух и уже наметила одного врача, который охотится в Африке на вирусов.

– Потрясающе!

– Тип напротив девушки – ее брат, Дмитрий. Вы ни за что не угадаете, чем он занимается.

– Бездельник?

– Нет, бездельничать – это специальность дядюшки Энтони. Дмитрий пишет любовные романы.

– Не может быть!

– Да! Романы выходят ежеквартально, я пишу их одной левой, глядя телевизор. Это помогает мне сохранять форму. Самое забавное, что он публикует их под псевдонимом, и предположений более чем достаточно. Ходят слухи, что сейчас он пишет эротический роман.

– Неужели вы делаете это?

– Ну да!

– А кто та скучающая дама?

– Анна Уоткинс, сестра Энтони. Пять лет назад она занималась разведением форели, а я сделала из нес роковую женщину. Она довела до самоубийства очень многих мужчин.

– А кто должен был сидеть на том пустом стуле?

– Вирджиния де Лод, старшая дочь, наследная принцесса. Ею я не очень горжусь. Она то неожиданно исчезает, то также неожиданно появляется. Не проходит и недели, чтобы какой-нибудь журнал не сообщил о ее очередном исчезновении. Каждый раз, когда она возвращается, я сочиняю для нее новую историю.

– А где она сейчас?

– У себя в комнате, прямо у вас над головой. Каждый день играть роль принцессы не слишком весело.

– И сколько у вас всего персонажей?

– Человек тридцать семь, включая претендентов и нескольких кузин.

– И каким персонажем вы гордитесь больше всего?

– Конечно, самим принцем. Это мой шедевр. Я сделала его потомком Петра Великого, и сегодня многие думают, что он владеет пропавшими сокровищами династии Романовых. Своей прекрасной физической формой он обязан эликсиру, секрет которого ревностно хранят члены рода.

– Вы не боитесь, что перегибаете палку?

– Может быть, но пока это срабатывает. Иногда он сам подает мне идеи, я пишу ему речи. Мы прекрасно понимаем друг друга.

– Я и не подозревал, что вы так здорово разбираетесь в истории.

– У меня есть три специалиста в этой области.

– И вы всех их любите?

– Не всех, но большинство. Теперь это моя семья. Я чувствую за них ответственность. Жить среди своих персонажей – единственное, что делает меня счастливой.

Празднество продолжалось далеко за полночь. Шампанское, бильярд, словесные дуэли, прогулки с факелами до утренней зари.

Сейчас уже пять утра и небо на востоке начинает светлеть. Матильда зажгла все люстры в огромной библиотеке, и мы пьем по последнему бокалу шампанского.

– Матильда, вы нужны мне, чтобы переделать 80-ю серию.

– Я давно ждала этой фразы.

– Матильда…

– Мне очень трудно отказывать вам в чем-либо, Марко, но считайте, что я отказываю.

– Вы нужны мне.

– Когда я вырезала статьи из журналов, а вы приставали ко мне с вопросами, помните, что я отвечала?

– Вы говорили: «Это мой тайный сад», как будто такой ответ мог нас удовлетворить.

– Выгляньте в окно. Посмотрите вниз и скажите, что видите.

Я подчиняюсь, не понимая, чего она от меня хочет.

Внизу?..

Внизу только…

Внизу, окутанный розовым рассветом, расстилается такой пейзаж, который не взялся бы нарисовать ни один художник. Высокая трава, роскошные цветы, мраморная скамья, качели, греческие колонны и… павлины! Живые павлины, гуляющие среди кустов!

– Вот он, мой тайный сад! Видите, он существует. И здесь я проживу до тех пор, пока это будет возможно. Здесь я готова дожидаться конца света, как обычная девчонка, мечта которой сбылась. Здесь я буду встречать своих любовников, пока у них будет желание постучать в мою дверь. Я никогда не вернусь в тот мир, из которого пришла. Оставляю его вам.

– Это займет у вас не больше двух недель.

– Пошлите их к черту и оставайтесь со мной. Мне трудно одной заниматься тридцатью семью персонажами.

– Мы не имеем права! Мы должны закончить свою работу!

– Никогда!

Она в ярости, хотя я не сказал ничего, что могло ее так сильно задеть.

– Желаю вам спокойной ночи, Марко. Мне сорок лет, сейчас пять утра, и юноша, прекрасный как звезда, топчется в ожидании у порога моей комнаты.

На небольшом указателе в форме стрелы все еще сохраняется надпись: Отель «Альберго ди Платани», но это уже давно не отель, Луи повторил мне об этом три раза. «Когда ты окажешься в месте, похожем на центр мира, то знай, что ты наконец добрался.» Спасибо, Старик…

Уверен, что нет ничего прекраснее этой Палестрины, затерянной в римской провинции. Замечаю странную лестницу, ступеньки которой сделаны из наваленных друг на друга кругляков бревен, похожую на сани для спуска с гор леса. Ее высота – метров двадцать.

Вспоминаю слова Луи: «Будь осторожен, нет ничего легче, чем сломать себе на ней шею».

Лестницей пользовались, вероятно, лет десять назад, а потом бросили на милость дождей и сорных трав. Я совершаю подъем очень медленно, но все же добираюсь до верха целым и невредимым. Меня встречает Луи и протягивает руку, подтягивая к себе.

– Я думал, ты приедешь после обеда.

– Местные не слишком разговорчивы. На пять последних километров у меня ушло больше времени, чем на дорогу от Ниццы до Рима.

Нас окружают десятки огромных, величественных платанов. Они отбрасывают такую тень, в которой чувствуешь себя так же свежо, как в самом глухом лесу. Мы проходим мимо обвитой зеленью беседки, в которой стоят шезлонги.

– Ваш зал для мозговой атаки?

– Да, обычно мы работаем здесь, но вот уже две недели, как возникли сложности.

Мы медленно направляемся к дому, стараясь ступать как можно тише.

– Как он?

– Не слишком хорошо.

– Я появился в не очень удачный момент?

Луи снисходительно улыбается.

– Наоборот, я хочу воспользоваться твоим приездом, чтобы дать ему отдохнуть денек-другой. Да и мне это не помешает. Входи…

В холле бывшего отеля ничего не тронуто: стойка портье, доска для ключей, ячейки для почты. Луи с удовольствием играет роль администратора.

– Я поселю тебя в голубой комнате, там три окна: на север, запад и на юг. Есть телефон. У нас никто не встает раньше десяти часов. Когда я говорю «никто», то имею в виду себя, потому что он вообще не встает.

– Вы здесь вдвоем?

– Да. Его жена остается в Риме, когда он приезжает сюда работать. И так уже длится лет тридцать. Думаю, что она вообще ни разу не бывала здесь.

– Он знает, что у тебя гость?

– Я ему часто рассказываю о тебе.

– … Правда?

– Когда он узнал, что ты приезжаешь, то сказал: «А, Марко! Тот сценарист, который не умеет писать ручкой?», Я рассказал, что ты все набирал на компьютере, даже список покупок.

Его слова как стрела пронзают мое бедное сердце. Маэстро произносил мое имя! Мое, Марко! Имя парня, родившегося в грязном парижском пригороде в самое непримечательное время. Тот, кто выдавал шедевры, словно рабочий – детали, оставил в своей памяти немного места и для моего имени.

В помещении, где раньше размещался ресторан, Луи готовит мне кофе в кофеварке.