Ускоренный мир. Том 5. Парящий мост в звездном свете - Рэки Кавахара

И тут энергия крыльев Харуюки, до сих пор поддерживавшая его здесь вопреки силе тяжести, вся вышла.

Бросая вызов виртуальной гравитации, мягко потянувшей аватар вниз, Харуюки выбросил далеко вверх – так далеко, как только мог – правую руку.

Пламя двигателей между пальцами превратилось в большую синюю звезду, чертящую в небе световой крест.

Глава 11

– Трос… предыдущего Кром Дизастера?..

Так и не донеся стакан до рта, Черноснежка застыла и ошеломленно повторила слова Харуюки.

– Ага… ничего другого в голову не приходит…

Харуюки перевел взгляд на Фуко, Такуму и Тиюри, тоже потерявших дар речи, и кивнул – почти повесил голову.

Воскресенье, 9 июня, 12.15 дня. Всего десять минут назад все пять членов легиона вернулись в реальный мир, на диваны в гостиной семьи Арита; здесь прошло совсем мало времени.

Конечно же, в первую очередь они пожали друг другу руки и порадовались, что, преодолев множество преград, блестяще выиграли гонку через «Гермес Корд» – пусть даже призовые очки предстояло разделить с красной и зеленой командами. Поздравив друг друга с отличной работой, они чокнулись стаканами с улуном.

Однако после короткого разговора о победе тему пришлось сменить на более гнетущую. А именно – «превращение Сильвер Кроу в Кром Дизастера».

Конечно, никто не винил Харуюки за то, что он призвал «Доспех». Черноснежка сразу же признала, что, оказавшись в положении Харуюки, возможно, поступила бы точно так же. Однако оставался вопрос, который следовало прояснить во что бы то ни стало. Каким образом этот доспех вновь появился, нет – воскрес.

Пять месяцев назад Харуюки, Такуму и Черноснежка согласились выполнить просьбу Красного короля Скарлет Рейн и сразились в «Безграничном нейтральном поле» с Кром Дизастером пятого поколения. В результате той битвы доспех был уничтожен, а призвавший его Черри Рук – «казнен» рукой Красного короля.

Перед тем как все окончательно завершилось, перед возвращением в реальный мир через портал в Саншайн-сити в Икэбукуро, все открыли свои окна снаряжения и убедились, что ни у кого из них «Доспеха бедствия» нет. Харуюки прекрасно помнил, как он открыл свое окно – и оно было абсолютно пустым.

Вот почему Сильвер Кроу просто не мог призвать Кром Дизастера сейчас.

Но данность такова, что Харуюки почти мгновенно убил опаснейшего врага, Раст Джигсо, именно благодаря устрашающей силе доспеха.

Единственным объяснением противоречия была маленькая деталь той тяжелой битвы в Икэбукуро, которую Харуюки каким-то чудом припомнил сейчас, во время разговора, – деталь, которой он до сих пор совершенно не придавал значения.

– Это… наверно, семпай, ты помнишь, ты же сама дралась с пятым Дизастером… – Харуюки затараторил, сжимая обеими руками стакан уже теплого улуна. – У того типа был псевдополет, он умел притягивать к себе противников и предметы сверхтонким тросом, который выстреливал из обеих рук, ну или наоборот, мог прицеплять их к неподвижным объектам и подтягивать себя к ним. Он двигался совершенно непредсказуемо… Мне ничего не оставалось, кроме как нарочно подставить спину под его трос, чтобы не дать ему удрать в портал.

Харуюки припомнил удар, металлический лязг – и холод от крючка на конце троса, впившегося ему в спину.

– Когда мы соединились тросом, я на крыльях подтянул Кром Дизастера на большую высоту, а потом спикировал на него. Тогда все тело Дизастера было уничтожено, но… трос при ударе разорвался… и его конец остался… у меня в спине… Не знаю, что произошло с ним, когда мы вернулись домой через портал.

Харуюки замолчал, и вот тогда-то Черноснежка произнесла ошеломленным тоном:

– Трос… предыдущего Кром Дизастера?..

– Ага… ничего другого в голову не приходит…

Когда Харуюки повесил голову, его ушей коснулся голос Такуму, тоже невнятный от потрясения.

– Н-но, Хару. Части, которые отваливаются от дуэльных аватаров… они просто не могут оставаться на других аватарах, когда те разлогиниваются?..

– Я т-тоже никогда ни о чем таком не слышала, – покачала головой Тиюри, насупив брови. – Во мне иногда в конце дуэлей тоже оставались сломанные мечи или копья, но они все исчезали, когда я входила в новую дуэль, понимаешь?!

– Но… другого-то объяснения все равно нет. И п-потом, когда я призвал Дизастера, в первую очередь появился хвост из спины. Это точно то самое место, куда тогда попал трос.

И всякий раз за последние несколько месяцев, когда тот загадочный голос обращался ко мне, у меня начинало болеть все то же место на спине.

Этого Харуюки вслух не произнес. Потому что это было слишком страшно. Если эту боль он тоже приобрел благодаря тросу Кром Дизастера, значит… раны, полученные в Ускоренном мире, продолжают действовать и на реальное тело. Это просто невозможно, как ни крути. Этому нет разумного объяснения.

Трое друзей детства переглянулись и погрузились в молчание. Фуко, до сих пор ничего не говорившая, нерешительно произнесла:

– …Вообще-то… «Чужеродные субстанции, остающиеся после дуэлей» – такое может происходить в рамках системы.

– Э?

Трое разом повернули к ней головы. Рейкер окинула их взглядом и объяснила:

– Это атака со свойством «паразитизм». Такое бывает очень редко, но, похоже, иногда, когда атака «проклятием» достигает максимальной силы, она приобретает такое свойство. Но все случаи, про которые я знаю, – это приемы, превращающие маленькие объекты-животные в паразитов, которые потом мешают противнику видеть и слышать, либо внедряются в него, а потом взрываются, как бомба, при запуске определенного триггера…

Черноснежка тихо подхватила:

– …«Усиленное вооружение», которое превращает часть себя в паразита и тем самым спасается при разрушении основного тела… Я никогда не слышала о таком… но… если так и было, как говорит Харуюки-кун, это частично объясняет легенду Дизастера.

Поставив на стол стакан и сплетя пальцы поверх скрещенных ног, Черный король продолжила:

– «Доспех бедствия» всегда оставляет своего владельца и переселяется к кому-то другому в окно снаряжения – со стопроцентной эффективностью. Такое просто невозможно по обычным правилам смены хозяина, но когда он не может переселиться как предмет, он выживает, превращая часть себя в «паразита»… Если думать под таким углом, выглядит убедительно…

– А… ага, точно…

Паразит. Харуюки содрогнулся от ужасной картины, рожденной в воображении этим словом, и кивнул. Потом ему кое-что пришло в голову, и он поспешно спросил: