Алёша Попович - Анастасия Журба

— Какая?

— Понимаешь, так выходит, что они не могут подготовить из своих людей полноценных шпионов. Нельзя из англосакса…

— Кого?

— Американец, канадец, англичанин, австралиец. Ну, ещё есть ирландцы и шотландцы, но эти немного другие. Так вот, нельзя из англосакса сделать полноценного советского гражданина. Не получается, как бы не старались. Даже если шпион будет говорить на русском языке, как на родном, его поведение останется другим. В мелочах, но проколется. Проверено не один раз.

— И как они выходят из положения?

— А вот это уже проблема для нас. Они покупают наших людей.

— Что?! Разве можно Родину продать?!

— Смотря кому и сколько заплатят. В США деньги печатают налево и направо. Неужели для разведки пожалеют пару миллионов.

— Ого!

— Вот тебе и ого. Почти наверняка за монастырём следят наши с тобой сограждане. Но они обязаны контактировать с англичанами.

— То есть в княжестве — с английским кораблём?

— Выходит, так. Если нет английского посольства в том Ростове. На корабле должен находиться резидент, или координатор, фиг его знает, как он у них называется, который иногда встречается со своими агентами. Если проследить за человеком с корабля, то можно и агентов вычислить. Но твоё лицо они уже знают. У тебя заниматься слежкой не получится.

— Я понимаю.

— Ты опаздываешь, собирайся. Машина внизу. Так какое любимое варенье у моей старшей дочери?

— Пока не скажу.

— Это для теории совпадений?

— Да.

Пары промелькнули быстро. Попович погрузился в юридические науки, выбросив остальное из головы. Ему опять предложили сходить, опрокинуть по бокалу пива на благо закона. Алексей опять извинился.

— Ребята, у меня горячая пора, куча дел навалилась. Ещё десять дней назад я был свободным, словно птица в полёте. А сейчас не знаю, за что хвататься.

Перед юрфаком стояла чёрная «Волга».

— Это ничего, что я забираю тебя на глазах у всех? — спросил Николай.

— Не у всех.

— Из окон смотрят преподы. Думаешь, они не догадываются, откуда машина?

— Чёрт, я не подумал.

— Да, ладно. Пусть считают, что тебе опасно ставить тройки.

— Что-то в борще нашли?

— Вёх ядовитый.

— Впервые слышу.

— С одной стороны, очень ядовитая дрянь, лечить надо сразу, с другой, приятный аромат. Как раз для еды. У мужика никаких шансов выжить не было.

— Штормову арестовали?

— Конечно. Твой друг, Федюнин, теперь знаменит. На нефтебазе наши делают проверку совместно с Ростовским УБХСС.

— Всё так серьёзно?

— Более чем.

Лицо генерала было мрачным. Он бросил взгляд на вошедшего Алексея и кивнул в сторону кухни.

— Алевтина тебя покормит.

После ужина генерал, плотно прикрыв дверь, усадил Поповича перед собой в маленькой комнатке, напоминающей кабинет.

— Николай рассказал про отравленный борщ?

— Да.

— Всё плохо.

— Что всё?

Вместо ответа, Василий достал бумагу и протянул участковому.

«Я, такой-то…проживающий там-то…по вопросам (пустое место) обязуюсь не разглашать…всю жизнь».

— Чего? Всю жизнь? — ошарашенно переспросил Алексей.

— А ты думал, что мы здесь в игрушки играем?

— Нет, но…

— Некоторые дела ещё со Второй мировой до сих пор не рассекречены. Возможно, с них никогда не снимут гриф секретности.

— Почему?

— По кочану, — вздохнул генерал, — даже на этот вопрос отвечать нельзя.

— Но здесь не написано, информацию по каким вопросам я обязуюсь не разглашать.

— Это тоже секретно.

— Жёстко, — Алексей пожал плечами и быстро заполнил документ, подписав его и поставив дату, — я, в принципе, всё равно не знаю, о чём идёт речь.

— Меньше знаешь, крепче спишь. Действительно, мудрая поговорка.

— Вернёмся к «всё плохо», — напомнил Алексей.

— Алёнушка находится в Малоюлинском женском монастыре. Я про него в первую очередь подумал, когда ты сказал про монастырь. Во-первых, он буквально в ста метрах от Ростова, почти в черте города, во-вторых, там очень суровые правила. Не то, что мужик не зайдёт, он даже не заглянет. Не удивлюсь, если моя дочь уже постриглась в монахини.

— Что?!

— Не кипятись. Я хорошо её знаю. Наверняка она оттягивает этот момент, ждёт помощи.

— Так зайдите и заберите её. Для вашей конторы все двери открыты.

— Нашлась неприступная, — вздохнул генерал и нахмурился.

— Говорите, я уже подписался под неразглашением.

— Москва не разрешает заходить.

— С фига ли?

— Уж очень ценная шпионская сеть, оказывается, сторожит мою дочь.

— Вы так начали разговор, что я подумал — подписка про отравленный борщ, а проблема в каких-то шпионах.

— Но есть плюс. Ты в деле.

— А это плюс? Я же ничего не знаю.

— Здрасьте, приехали. Кто мне утром про монастырь рассказал?

— Ну, я.

— А к вечеру уже установили, где находится моя дочь и выработали план действий.

— И при чём тут я?

— Москва запросила на тебя все материалы. И, мягко говоря, офигела. Для них ты выглядишь стопроцентным экстрасенсом. Даже зная про тебя то, что ты мне рассказываешь, в моём понимании ты точно также получаешься полноценным экстрасенсом. И они требуют, чтобы ты участвовал в операции. Для этого меня назначили руководить операцией, несмотря на то, что в ней в качестве приманки фигурирует моя дочь.

— А нельзя в приманку не вашу дочь?

— Это и без нас решилось, — вздохнул генерал, — ни я, ни ты, ничего с этим поделать уже не можем. Уже несколько месяцев не можем. Ещё до того, как ты узнал, что есть такая девушка.

— Мне завтра в княжестве что делать в первую очередь — искать корабль с англичанином или изучить Малоюлинский женский монастырь? Кстати, покажите его на карте, чтобы я без проблем нашёл его.

— Всё вместе, — генерал достал карту Ростова, разложил и ткнул в точку, — вот. А ещё пусть Алёнушка научит тебя ходить как женщина в женском платье.

— Она решит, что я сошёл с ума!

— Завтра в университете тебя снимут с пары и будут заниматься наши специалисты.

— Учить выглядеть женщиной?

— Да. Не суетись, тебе надо всего лишь пройти от дверцы машины, которая тебя подвезёт, до ворот монастыря. Так пройти, чтобы никто не понял, что идёт мужик.

— Чует моя задница кучу проблем.

— Вот и шевели быстрее своей задницей. И в княжестве и дома. Всё, отбой, завтра тяжёлый день.

Глава 26

Завтрак проходил вяло. Мрачные лица вчерашних дегустаторов медовухи косились на незамутнённые похмельем глаза участкового, выражая лёгкую зависть. Да и аппетит у Алексея оказался отменным, гораздо лучше, чем у остальных.

На самом деле, он даже не замечал, что ест и в каком количестве. Он всё время думал, говорить правду Алёнушке и её отцу, или нет.

Княжна после завтрака утащила участкового рисовать. Впрочем, юноша и не сопротивлялся.

— Так зачем ты вчера расспрашивал про монастырь? — поинтересовалась Алёнушка после пятого поцелуя.