Муассанитовая вдова - Селина Катрин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Никуда… – пробормотала, неотрывно глядя в глаза, которые вновь напоминали расплавленную ртуть.
Не отнимая ладоней от лица, Льерт погладил большим пальцем мои губы.
– Я не знаю, как убедить тебя, что ты выбрала плохое место. Все, что я мог сейчас сделать, это не дать тебе влезть в неприятности. Будь моя воля, скопил бы денег на звездолет и лично увез тебя на цивилизованную, чистую, красивую и защищенную извне планету Федерации, но ты этого не хочешь.
«Цивилизованная, чистая, красивая, защищенная извне планета Федерации… Идеальная золотая клетка».
Вздрогнула. Куда угодно, но только не туда! Ни в коем случае… Затрясла головой.
Льерт грустно улыбнулся.
– А еще помню, что ты мечтала жить без мужчины и рьяно отстаивала точку зрения, что защитник тебе не нужен. Пожалуйста, прислушайся к тому, о чем я прошу тебя. Аюр скользкий тип. Видела, как его перекосило от злости, когда он заметил меня?
– Да, и я не поняла почему…
– Потому что он был уверен, что я помру. Сомневаюсь, что он продал бы меня, если бы рассчитывал на мое выздоровление. Разве он не пытался отговорить тебя от покупки?
В голове всплыл тот день, когда я впервые увидела Льерта. И правда. Дядя Аюра уверял, что племянник с удовольствием избавится от «груза», а на деле мне пришлось с боем прорываться, чтобы заставить маэстро продать умирающего полуконтрактника.
«Госпожа, да зачем он вам? Вы такая маленькая, хрупкая, вам нужен настоящий защитник. Возьмите лучше профессионального контрактника. У меня такие есть замечательные экземпляры…»
– Много ты заплатила?
– Отдала твои успокоители в качестве оплаты…
Льерт задумчиво кивнул.
– Тогда понятно. Формально вы совершили бартер. Полуконтрактники – живой товар. Он отдал меня в обмен на таноржские наручники. В случае бартера на Оентале, если тот, кто инициирует договор, пожалуется на качество товара, он автоматически расторгается. Вот почему он говорил гадости и попытался тебя разозлить. Чтобы ты прилюдно ляпнула что-то не то, свидетели подтвердили бы, а он бы забрал меня себе.
– Ничего не понимаю…
– Не хотел тебя волновать, потому и не рассказывал. – Льерт вздохнул. – Когда пираты отдали меня и партию рабов Аюру в качестве оплаты услуг, маэстро душ и желаний продал всех, кроме меня. Я был апатичным, постоянно думал о Фьенне, выполнял работу паршиво, через одно место. В общем, оказался неликвидным товаром. Аюр страшно злился, пытался наказать отсутствием еды… – Мужчина поморщился. Наверняка наказания были и посерьезней голодовки. – В итоге, когда он сообразил, что я и рад бы сдохнуть, а не получается, предложил сделку.
– Сделку? – отозвалась эхом.
– Аюр заметил, что на мне все быстро заживает. – Льерт отпустил мое лицо и смущенно почесал затылок. – Неестественно быстро. Он решил поставить эксперимент во благо населения Оенталя. – Интуиция подсказывала, что я знаю какой. Перед глазами замелькали картинки, как я обмывала раны и выковыривала пинцетом нитки из язв на груди. А ноги и спина остались целыми… – Он порезал мне руки, грудь и живот, посчитав, что у меня слишком толстая кожа по сравнению с оршами, и накрыл тряпками, вымоченными в кислоте. По мнению маэстро, это уравнивало мои шансы с теми, кто попал под настоящий кислотник. Хотел получить лекарство от местной непогоды.
– Но как это поможет от ожогов?..
– От ожогов – никак. Но от них особо и не умирают, разве что представители рас, у кого кожа совсем тонкая. Один дождь не так опасен, как сезон осадков, особенно для тех, кто вынужден регулярно выходить на улицу. Ядовиты в первую очередь концентрированные пары кислот. Когда гуманоид дышит ими, у него случается ожог легких и гортани, вот это по-настоящему опасно. Аюр проводил надо мной эксперимент. Он считал, что кислотник чем-то похож на яды змей. На некоторых аграрных планетах используют крупный скот, вводят инъекции яда, а затем, когда через несколько месяцев вырабатывается иммунитет, у животного забирают кровь как материал для противоядия. Я и был тем самым животным, над которым ставили опыт.
В памяти мелькнул ворох отвратительного тряпья, в котором лежал мужчина, когда я нашла его на досках в сарае. И ухмылочка Аюра, предложившего этой отравой накрыть Льерта на носилках. Видимо, не хотел, чтобы его драгоценный опыт прервался! Просто чудо, что я вытребовала чистую ткань…
– Вероятность того, что у него что-либо получилось бы, стремилась к нулю, – добавил Льерт. – Потому что он не знал, что хорошая регенерация – это особенность…
Слушать дальше помешало биение пульса в ушах. Сообразила наконец, почему Аюра перекосило от злости. Экспериментальный образец не только выжил, но теперь является ходячим донором секкеров. Наверняка маэстро был уверен, что, раз не поползли слухи о сбежавшем рабе, с которого сама сняла успокоители, то он умер. Я уже успела усвоить, что маэстро не любят упускать свою выгоду…
Видимо, что-то отразилось на моем лице. Но вместо продолжения разговора Льерт неожиданно меня поцеловал. Теплые губы пахли успокаивающей горько-сладкой каменной полынью и обещали защиту. «Не волнуйся, это не стоит твоих переживаний», – поцелуй словно говорил сам за себя. Столько надежности и уверенности, столько любви… Я растворилась в этих ласкающих ощущениях, забыв, что мы стоим посреди Глиняного рынка и на нас открыто пялится народ.
– В «Гаванну» проваливайте, тоже мне, шоу устроили! – выдернул в реальность злой окрик пожилой оршанки, и я отпрыгнула от Льерта.
«Вселенная! Еще несколько лет назад стеснялась взять Мартина за руку на Цварге, а тут целуюсь на улице», – пронеслось у меня в голове.
Льерт Кассэль
Селеста вновь переживала, но на этот раз за меня. Похоже, рассказ об экспериментах Аюра был тактической ошибкой.
Поцеловав эту восхитительную женщину, я окончательно решил: как только переступлю порог дома, все ей расскажу – о том, что являюсь цваргом, что хвост ампутировали пираты, а цвет и структура кожи и волос изменились из-за многолетней радиации, но все равно я был и остаюсь цваргом, и никакой Аюр меня не достанет, если я сам того не захочу. Сложно было объяснить, что я согласился на живодерский эксперимент исключительно потому, что в то время хотел умереть. Будь передо мной другая девушка, я бы сотню раз подумал, стоит ли вываливать и не посчитает ли она меня слабаком после озвученного, но спокойствие Селесты дороже собственного позора.
Захухря всю дорогу была непривычно тиха и безмолвна, безропотно давала переносить себя через кислотные лужи, глубоко погрузившись в мысли. Если бы не врожденная способность улавливать бета-колебания, и не понял бы, как сильно она переживает по поводу сложившейся с маэстро ситуации.
Мы уже подходили к калитке, и я думал, с какой фразы начать признание. Когда Селеста приложила ладонь к биосканеру замка, в общем ментальном фоне произошёл всплеск бета-колебаний и послышался знакомый голос:
– Льерт, вот ты где! Наконец-то! Я тебя обыскалась!
Из-за угла выскочила фигуристая оршанка с нежно-зеленой кожей.
