Пока едет «Скорая». Рассказы, которые могут спасти вашу жизнь - Андрей Звонков

– Нет!

– Дайте печеночный паштет. Впрочем, это несущественно…

– Спасибо!

– Да, и еще: пусть лед глотает! Физраствор быстро не лей!

– Лед?!

– Да, кусочками! И срочно госпитализировать!

Связь прервалась.

– И где я возьму печеночный паштет? – осведомился капитан. – Пойду кока озадачу. Фуа-гра… елки зеленые.

– А куда его можно госпитализировать? – спросила Таня. – Все эти меры, если сработают, только оттянут финал, но проблему не решат. Ему хуже с каждым часом.

Они вернулись в рубку, капитан посмотрел на экран навигатора.

– В Карфагене есть госпиталь Французского Красного Креста, там работает наш доктор – хирург Лысенко. Часа через три я с ним свяжусь, и, может быть, Саню отдадим ему. Это будет и дешевле, и у своего лечиться не так тоскливо. Верно?

– Верно, – согласилась Таня. И поскакала спасать Ковалева. У того уже лежал на пузе пакет со льдом. Оставалось попасть в вену, наладить капельницу и заморозить пузырьки с аминокапроновой кислотой. – Быстро не лей!

Всю ночь она просидела в медотсеке, мерила давление, считала пульс. Ковалев послушно глотал кубики льда и пил стаканчиками аминокапроновую кислоту. В туалет он больше не просился. А к рассвету буфетчик принес пиалу с темно-коричневой массой – печеночный паштет.

«Меркурий» пришвартовался к причалу Карфагена, подошла санитарная машина с надписью «AMBULANCE» и забрала матроса. Капитан уехал с ними. Вернулся через три часа, довольный. За обедом Бирюков сказал:

– Лысенко просил передать вам, Таня, что вы спасли жизнь нашему мотористу, что кровотечение вам удалось остановить. Он сделал Саше эту… гастроскопию, говорит – там приличная язва, кровотечение из небольшой артерии. Но когда он ее нашел, то вроде как оно закрылось. Велел через пять дней Сашку забрать. – Бирюков не сказал, что хирург отругал его за отсутствие страховки. – В город пойдете? Я могу дать всем три часа на разграбление его лавок.

Через двое суток «Меркурий» пришвартовался в порту Неаполя. Бирюков отсчитал пятьдесят два евро, вложил их в ладошку Тане.

– Вы отработали проезд, девушка. И ничего нам не должны. Счастливо отдохнуть! Привет Москве! Давно я там не был. Родителям вашим поклон. Жениху, если есть, – привет и поздравления.

В Неаполь входила огромная, по сравнению с «Меркурием», «Морская звезда».

А еще через три дня из Рима самолет уносил Таню в слякотную весеннюю Москву. Первый, кто узнал всю историю, был папа. Он похвалил дочку за находчивость и профессионализм. Но добавил:

– Эх, Таняша-растеряша! Карточку я заблокировал. А вот айфон жалко… Придется тебе копить на новый.

Ситуация с кишечным кровотечением основана на реальном событии. Подобный звонок из Индийского океана на самом деле был сделан в НИИ им. Склифосовского в конце 80-х годов, и совет хирурга глотать лед спас матросу жизнь. Именно это позволило затормозить кровотечение и доплыть до крупного порта. Описанная в рассказе тактика допустима, если под рукой есть лед, а бригаду скорой приходится какое-то время ждать по не зависящим ни от кого причинам. Грозное осложнение массивной кровопотери – ДВС-синдром – приводит к смерти. Не менее серьезное осложнение, которое может развиться из-за геморрагического (критического снижения артериального давления из-за кровопотери) шока, – острая почечная недостаточность, которая без оказания специфической помощи – гемофильтрации (гемодиализа) – тоже заканчивается гибелью больного. Поэтому читатель может понять отчаяние и страх и героини рассказа, и капитана «Меркурия».

Информация для немедиков – участников событий

Если кровотечение открывается в желудке, то проявляется обычно рвотой, по виду напоминающей кофейную гущу. Темно-коричневая и с зернышками. При кровотечении по причине язвы двенадцатиперстной кишки рвоты обычно не бывает, а симптоматика анемии нарастает медленно или быстро в зависимости от диаметра повредившейся артерии. Подтверждением кишечного кровотечения является мелена – черный жидкий стул. Для подтверждения кишечного кровотечения (при отсутствии резиновой перчатки) можно воспользоваться туалетной бумагой – на белом черное содержимое кишечника точно укажет на кровь.

Действия в подобных случаях несложные:

1. Вызвать бригаду «03» с поводом «ЖЕЛУДОЧНО-КИШЕЧНОЕ КРОВОТЕЧЕНИЕ. ЧЕРНЫЙ СТУЛ».

2. На живот положить лед.

3. Давать глотать кусочки льда.

4. Осмотр хирурга, гастроскопия и лечение в стационаре – обязательно!

Выбор «Капитана Влада»

Эпилог

История заключительная, которая вполне может стать началом новой жизни и новых событий. Читатель узнает биографию фельдшера Ерофеева, а Тане предстоит сделать нелегкий выбор.

Таня начала свою работу выездным фельдшером в линейной бригаде скорой помощи, даже не подозревая о баталиях, развернувшихся за ее спиной. Во-первых, она хронически не совпадала сменой с Ерофеевым. И первый месяц работала с врачом Смирновой, которая была старше Тани года на три, не меньше ее боялась всего на свете, и они ходили по вызовам, как два суслика, вздрагивая на каждый звук и шарахаясь от каждой тени. Потом Смирнова вытребовала себе в бригаду здоровенного фельдшера Лобова, а Таню перевели на несколько недель в детскую бригаду, и она в полной мере «насладилась» общением с педиатром Тыхлер. Белла Арнольдовна в каждом человеке видела антисемита и обижалась даже не на каждое слово, а на сам факт нахождения рядом. Она весьма критично осмотрела темноволосую Таню, и некоторое время они работали спокойно. Однако из памяти не выходил эпизод с избиением фельдшерицы няни Вики, в котором доктор Тыхлер проявила себя весьма не героически.

Саша или прощался с Таней утром, когда он заканчивал смену, или здоровался, когда она собиралась уходить после ночи. А потом он пропал.

Фельдшер Савина стеснялась спросить, куда это исчезли несколько парней – фельдшеров и врачей, однако все прояснилось само собой. Заведующий объявил, что Минобороны проводит сборы и всех военнообязанных запасников посылают кого «в поле», кого на лекции. Сборы не коснулись только молодых специалистов, однако на них легла вся работа по обслуживанию населения.

Пришлось ей поработать и одиночкой, и старшей по бригаде. Она в полной мере осознала слова Ерофеева: «Когда думаешь о деле, чувствам, эмоциям и страху нет места в голове». Думала: «Делаю, что должна, а в остальном – на все Божья воля».

Она даже по телефону с Сашей практически не общалась. Сам он не звонил, а ей было неудобно навязываться. Так все и тянулось бы, пока однажды вечером, когда девушка сидела за семейным столом и ужинала, а кругом были и папа, и мама, и Вика, не раздался звонок телефона.

– Привет, – сказал Ерофеев. А она настолько не ожидала услышать его, что не могла ответить. – Алло, Тань?! Алло.

Она наконец выдралась из-за стола и убежала в свою комнату.

– Да, я тут! Ты где?

– Уф! Я думал, связь слетела! – голос его потеплел.

– Ты где? – повторила она, стараясь не выдать радости.

– Ну, вообще-то, я в Москве, – ответил Саша.

– Где в Москве?

Он назвал адрес, и она не сразу сообразила, что это же ее дом.

– Ты – тут?

– Я могу зайти? – спросил Ерофеев.

– Ну да! – Она осмотрела себя. – Нет! Погоди! Через десять минут!

– Хорошо, десять минут. – Он сказал это таким голосом, что Таня подумала, завел будильник. Нет, поставил часовой механизм на бомбе.

Она металась по комнате, не зная, что же надеть. Накраситься? Что делать? Почему он сейчас? А может быть, ничего не нужно? А как родным сказать, что он сейчас придет? А что вообще… Она переоделась в платье, посмотрелась в зеркало. Губы? Глаза? Раздался звонок в дверь, она метнулась в прихожую и остолбенела. Вся семья при параде. Папа – в черном костюме и галстуке, мама – в платье, даже Вика что-то праздничное нацепила. Они все смотрели на входную дверь.

– Открывай, – сказал папа.

Таня и разозлилась, и встревожилась. Казалось, сердце сейчас выскочит изо рта, билось где-то вот тут – под языком. Они все знали, что он сейчас придет! Предатели! Новый звонок привел ее в чувство. Она дернула засовчик, дверь отворилась. На пороге стоял военный. Нет, морской офицер. От белой формы слепило глаза. Военный сказал голосом Ерофеева:

– Разрешите войти?

– Входите, Саша, – сказал Танин папа.

– Это ты? – она пришла в себя.

Ерофеев снял фуражку, протянул букет маме, повернулся к Тане и сказал:

– Да. Это я. Моя основная сущность.

– А как же скорая помощь? – она ничего не понимала.

– Медицина – для души, – улыбнулся Ерофеев. – Впрочем, в этой форме ты меня видишь в первый и, дай бог, в последний раз.