Курсовая работа по обитателям болота - Александра Черчень

  Какая чудесная система...

  Пока я размышляла, мы свернули на неширокую улочку и остановились у знакомого особняка. Уже за десяток метров я услышала какой-то странный шум и, не в силах определить его природу, начала с любопытством оглядываться. Кик остановил автомобиль, замер и нахмурился, потом тряхнул головой, буркнул что-то вроде 'Да быть того не может!' и вышел из машины.

  Когда мне помогли выбраться, я изумленно замерла, потому что какофония звуков слилась во что-то более-менее цельное, и меня посетил абсурдный вывод. Это тяжелая музыка. Рок, проще говоря. Но откуда ТУТ рок?!

  Я покосилась на мрачного риалана, но спросить ничего не успела, потому что он отрывисто бросил:

  - Если это то, о чем я думаю, удавлю своими руками, и плевать, что это в принципе невозможно!

  Не позволяя поинтересоваться причинами такой злости, он взял меня за руку и повлек к дверям особняка, в котором от громкости музыки уже дрожали стекла.

  Двери оказались приоткрыты. Кик стал еще более угрюмым, а потом наградил их сильным пинком, отчего створка сильно стукнулась о стенку, а с потолка на пол спланировало несколько хлопьев штукатурки. Я нервно сглотнула.

  Мы вошли в холл. Я задумчиво оглядела дребезжащую и качающуюся люстру, прислушалась и одобрительно хмыкнула, так как соло гитары, воющей откуда-то из глубины дома, вызывало уважение. Неплохо кто-то играет!

  Феликс тихо, но очень отчетливо зарычал.

  На этом этапе двери распахнулись с другой стороны, и в зале появилась Даромира Скелетоновна. Соклетоновна, то есть.

  Достойная дама потрясала черным в заклепках и перьях нарядом, экстремальным макияжем и несколькими недвусмысленно булькающими бутылками, трепетно прижатыми к объемной груди. Увидев хозяина, она улыбнулась, потом всхлипнула, вытерла уголок глаза и направилась к лестнице на второй этаж:

  - Вот, уже чудеса мерещатся.

  - Даромира! - раздался оглушительный рев зеленого чуда. - Что тут происходит?!

  Скелетоновна обернулась и скорбно 'просветила'.

  - Цветы! Мрачные...

  Я проводила взглядом пошатывающуюся фигуру и недоуменно взглянула на кикимора. Кикимор был в ярости, и мне даже не нужно было снимать кольцо, чтобы это почувствовать.

  - Это она о чем? - почему-то шепотом спросила и сдавленно зашипела, вырывая руку, которую мужчина слишком сильно сжал.

  Кик встревоженно на меня посмотрел, перехватил пострадавшие пальчики и провел над ними ладонью, засветившейся голубоватым светом, после чего несчастные косточки сразу перестали ныть.

  - Прости, - извиняюще улыбнулся Ла-Шавоир, потом выразительно поднял глаза к шатающейся люстре и пояснил. - Это 'Мрачные цветы'. Рок-группа и глас оппозиции.

  - У вас тут и оппозиция есть? - удивилась я. Хотя, да... недовольные системой имеются всегда.

  Наверху прекратили мучить гитару и взялись за виолончель. Красиво, кстати... Играть эти цветики, и правда, умеют. - И, самое главное, что этот глас делает у тебя дома?!

  - Пьет, - мрачно поведал кикимор. - Развращает слуг и бьет коллекционные сервизы.

  - Пьет, как я понимаю, тоже что-то коллекционное? - нервно хихикнула я.

  - Верно, - кивнул Феликс. - Юль, мне кажется, тебе стоит пойти в Нефритовый, а я пока разгоню эту гоп-компанию!

  И тут... мне очень не захотелось уходить! Я должна ЭТО увидеть!

  И еще, виолончель мучают, и правда, восхитительно! А хорошую музыку я всегда уважала.

  Тем временем рокерские мотивы наверху сменились на рок-н-ролльные, и люстра заскакала гораздо интенсивнее. С потолка романтично посыпалась штукатурка.

  - Феликс, - я улыбнулась, стряхнула с рукава риалана белую частичку побелки и просительно заглянула в глаза. - Возьми меня с собой, а?

  - Ты что, хочешь ЭТО видеть?! - изумился Кик.

  - Ты сам подумай, - развела руками. - Это тоже сторона твоей жизни, и, судя по всему, избавиться от нее не получится, верно? Ведь почему-то ты терпишь эту вакханалию.

  - Там представители моего ближнего круга, - поморщился болотник. - А им позволено очень много.

  - Тем более, - все увереннее продолжала я, потихоньку подталкивая его к лестнице на второй этаж. - То есть, рано или поздно, я все равно с ними столкнусь. Так почему бы не 'рано'? Раз так все складывается!

  - Ну, ладно, - сверкнул глазами кикимор. - Но в обморок не падать!

  Хих! Напугал?

  Заинтриговал!

  Мы быстро поднялись на второй этаж и вот уже стояли перед дверью, за которой слышались все признаки бурного веселья. Музыка, веселый смех, топот, свидетельствующий о том, что люстре впору ставить памятник. За стойкость.

  Снизу раздался грохот, подтверждающий, что всему есть предел. Стойкости в том числе.

  Потом с той стороны в дверь что-то врезалось и разбилось, последовала секундная пауза в веселье, которое, впрочем, тут же возобновилось с удвоенной силой, и среди этого шума раздалось восклицание 'Ему все равно никогда не нравилась эта ваза!'

  Последовал очередной пинок, и я, наконец, узрела... дымовую завесу, в которой бродили какие-то неясные тени.

  Когда присмотрелась, поняла, что все не так плохо. Просто я не привыкла к тому, что так накурено.

  Из 'тумана' вынырнула разукрашенная морда с едва ли не дыбом стоящими светлыми волосами, схватила нас и затащила в помещение. Я почувствовала, как под подошвой что-то хрустнуло, поняла, что это осколки разбитой вазы и порадовалась, что они недостаточно острые, чтобы пропороть обувь.

   За спиной многозначительно захлопнулась дверь, придав ситуации мистического ужаса. В подтверждение со всех сторон раздался зловещий хохот, и я неосознанно прижалась к кикимору.

  С видимостью тут оказалось не так плохо, как мне сначала показалось. Музыкантов, играющих зажигательный рок-н-ролл, я видела отлично, как и несколько скачущих пар, которым мы, видимо, и обязаны рухнувшей люстрой.

  Также заметила полупрозрачную парочку призраков, весело отплясывающих на высоте в полметра над полом.

  В полуголой красотке, как раз закидывающей ногу на талию рыжему привидению из сада, я с трудом признала Мерилин. Ребята танцевали просто невероятно. Хотя бы потому, что полом они не ограничивались. Как и вертикальным положением... И надо заметить, что рок-н-рол без ограничения вертикалью, это уже почти интим!

  На большой люстре качался мелкий йети, размахивал длинными руками в такт музыке и что-то завывал хорошо поставленным баритоном. Что именно, я не разобрала.

  На фоне этой вакханалии, сидевший в кресле растрепанный, хмурый брюнет в кроваво-красном плаще и перчатках, которые он не потрудился снять даже в помещении, смотрелся на диво здраво и оптимистично.