Охота за слоновой костью. Когда пируют львы. Голубой горизонт. Стервятники - Уилбур Смит

Они оказались не первыми побывавшими здесь людьми. У задней стены убежища на каменном очаге — старые угли, а низкая крыша выпачкана сажей. Пол усыпан костями рыб и мелких млекопитающих, остатками трапез, готовившихся на этом очаге. Кости сухие и начисто обгрызенные, а угли холодные и разбросанные. Очагом не пользовались очень давно.

Однако это были не единственные следы человеческого пребывания. Заднюю стену от пола до потолка покрывало множество разнообразных первобытных рисунков. По гладкому камню стены мчались стада рогатых антилоп и газелей, которых Хэл не узнавал, на них охотились человекообразные лучники с раздутыми ягодицами и огромными торчащими половыми органами. Рисунки цветные и похожи на детские, перспектива и относительные размеры людей и животных совершенно фантастические, неправильные. Некоторые человеческие фигуры казались великанами рядом со слонами, которых они преследовали, орлы были вдвое больше целого стада черных диких быков, изображенного под их распростертыми крыльями. Но Хэла очаровали эти рисунки. Часто в перерывах между бурными занятиями любовью он лежал, разглядывая этих необычных маленьких людей, которые охотились и сражались друг с другом. В такое время ему хотелось больше узнать о художниках и о героических маленьких охотниках, которых они нарисовали.

Когда он спросил о них Аболи, рослый чернокожий презрительно пожал плечами.

— Это племя сэн. Они не вполне люди, скорее маленькие желтые обезьяны. Если тебе не повезет и ты когда-нибудь с ними встретишься — да упасут тебя твои боги от такой встречи, — больше узнаешь об их ядовитых стрелах, чем о горшочках с краской.

Но сегодня рисунки лишь на мгновение привлекли внимание Хэла, потому что постель из травы, приготовленная им, пустовала. Неудивительно, ведь он пришел на свидание раньше времени. Но все же он гадал, придет ли она или ее вызов был лишь очередным капризом. Однако тут же услышал за собой, ниже по холму, треск ветки под ногой.

Хэл быстро оглянулся в поисках места, где можно было бы спрятаться. У входа с одной стороны заросли лиан, их темно-зеленая листва усеяна поразительно желтыми цветками, аромат которых проникает в пещеру. Хэл скользнул за лианы и прижался к скале.

Мгновение спустя Катинка легко ступила на террасу у входа и заглянула внутрь. Увидев, что там пусто, она гневно застыла. Потом произнесла одно слово на голландском: она часто его использовала, и Хэл знал его смысл. Неприличное слово, и его охватило возбуждение от сознания того, что оно предвещает.

Он неслышно выбрался из своего укрытия и встал за ней. Одной рукой закрыл ей глаза, другой обнял за талию, поднял и бегом понес к травяной постели.

Гораздо позже Хэл лежал на травяном тюфяке, его обнаженная грудь еще тяжело вздымалась, по ней лился пот. Катинка легко покусывала один его сосок, словно орешек. Потом принялась играть золотым медальоном, висевшим у него на шее.

— Красивый, — сказала она. — Мне нравятся рубиновые глаза льва. Что это?

Он не понял сложный вопрос на ее языке. Она повторила медленно и тщательно.

— Подарок отца. Он для меня очень ценен, — уклончиво ответил Хэл.

— Я его хочу, — сказала Катинка. — Отдашь его мне?

Он лениво улыбнулся.

— Никогда.

— Ты меня любишь? — надула она губы. — Очень?

— Да, безумно люблю, — ответил Хэл и тыльной стороной руки вытер пот с глаз.

— Тогда дай мне медальон.

Он молча покачал головой и, чтобы избежать продолжения спора, спросил:

— А ты любишь меня, как я тебя?

Она весело рассмеялась.

— Не будь глупым козлом! Конечно, нет. Я люблю только твоего господина Циклопа. — Так, именем одноглазого гиганта из легенды, она звала его половой член и, чтобы подтвердить свои слова, протянула руку к его паху. — Но и его я не люблю, когда он такой маленький и мягкий. — Она недолго поработала пальцами и рассмеялась снова, на этот раз чуть хрипло. — Вот так, теперь я его люблю сильней. А, да! Еще сильней! Чем больше он становится, тем сильней я его люблю. И сейчас поцелую, чтобы показать, как я его люблю.

Она провела языком по низу его живота, но когда прижалась лицом к густым кудрявым волосам, ее внимание привлек какой-то звук. Он донесся из лагуны снизу, гулкий, эхом отразившийся от холмов.

— Гром! — воскликнула Катинка и села. — Терпеть не могу гром. С детства не люблю.

— Это не гром! — сказал Хэл и оттолкнул ее так резко, что она закричала:

— О, свиненыш, ты сделал мне больно!

Но Хэл не обратил внимания на ее жалобу и вскочил. Обнаженный, он бросился к выходу из пещеры и выглянул. Пещера располагалась достаточно высоко, чтобы он мог поверх деревьев видеть лагуну. На фоне голубого полуденного неба виднелись голые мачты «Решительного». В воздухе метались тысячи птиц, потревоженных громовым звуком; солнечный свет блестел на их крыльях, и они казались созданными из льда и хрусталя.

Половину лагуны затянул катящийся вал тумана. Он закрыл утесы у входа в лагуну серебристо-голубыми клубами, в которых неожиданно мелькнули необычные огни. Но это был не туман.

Снова раскатился гром; Хэл услышал его много спустя после того, как увидел вспышки: звуку потребовалось время, чтобы достичь его ушей. Клубящиеся облака сгустились, они лились на воды лагуны, как масло. Над ними показались верхушки мачт двух больших кораблей, плывущих словно сами по себе. Хэл в ужасе смотрел, как они плавно движутся к берегу. Передний корабль дал новый бортовой залп. Хэл сразу увидел, что это фрегат, его черный корпус окаймлен белой полосой, порты раскрыты, в них зияют жерла орудий и от них поднимаются клубы дыма. Высоко над дымом ветер развевает триколор Голландской республики. За фрегатом следует «Морейская чайка», на ее мачтах и снастях цвета святого Георгия и святого Андрея и крест Ордена Храма, ее кулеврины ревут, как воинственный хор.

— Милосердный боже! — воскликнул Хэл. — Почему батареи на утесах не отвечают на огонь?

И тут невооруженным глазом он увидел у пушечных укреплений солдат в незнакомой зеленой форме, на солнце блестят их сабли и острия копий, они убивают пушкарей и бросают их тела через парапет в море далеко внизу.

— Они захватили батареи врасплох! Канюк привел к нам голландцев и показал, где стоят наши пушки. — Голос его дрожал от гнева. — Клянусь, он заплатит за этот день кровью!

Катинка вскочила с травяного тюфяка и побежала к выходу.

— Смотри! Это голландский корабль, он пришел вырвать меня из когтей грязного пирата — твоего отца! Слава Богу! Скоро я буду далеко от этого проклятого места, в безопасности на мысе Доброй Надежды. — Она приплясывала от возбуждения. — Когда тебя и твоего отца повесят перед крепостью, я пошлю тебе воздушный поцелуй и помашу на прощание.