Гарри Поттер (сборник 7 книг) (ЛП) - Джоан Кэтлин Роулинг

У Гарри похолодело внутри. День-другой тому назад, после того как была исчерпана тема эффектного отбытия Фреда и Джорджа (что заняло, пожалуй, не один час), Рону с Гермионой захотелось узнать новости о Сириусе. Поскольку Гарри скрыл от них истинную цель своей беседы с Сириусом, ему трудно было придумать, что им сказать; в конце концов он ограничился честным сообщением о том, что Сириус велел ему возобновить уроки окклюменции. С тех пор он не раз успел пожалеть об этом: Гермиона отказывалась считать вопрос закрытым и то и дело возвращалась к нему, когда Гарри меньше всего этого ожидал.

- И нечего врать мне, что ты перестал видеть кошмары, - продолжала Гермиона. - Рон сказал, что прошлой ночью ты бормотал во сне!

Гарри метнул на Рона свирепый взгляд. Его товарищ, надо отдать ему должное, выглядел пристыженным.

- Ты бормотал совсем немножко, - извиняющимся тоном промямлил он. - Я разобрал только что-то вроде: «Ну же, еще чуть-чуть!..»

- Мне приснилось, как вы играете в квиддич, - грубо солгал Гарри. - Я кричал тебе, чтобы ты дотянулся до квоффла.

Уши у Рона покраснели, и Гарри почувствовал мстительное удовольствие. Конечно, ему снилось совсем не то. Прошлой ночью он снова путешествовал по Отделу тайн: миновал круглую комнату, затем комнату, полную тиканья и танцующих бликов, после чего опять очутился в гигантском зале со стеллажами, на которых лежали пыльные стеклянные шарики.

Он понесся прямо к ряду номер девяносто семь, повернул налево и помчался вдоль стеллажей… Наверное, именно тогда он и произнес «еще чуть-чуть», потому что чувствовал, как его сознательное «я» стремится разорвать оковы сна… Но, не успев добраться до конца ряда, обнаружил, что снова лежит на своей кровати, упершись взглядом в полог.

- Но ты хотя бы пытаешься защитить свое сознание? - требовательно спросила Гермиона, сверля Гарри взглядом. - Ты применяешь окклюменцию?

- Конечно, - ответил Гарри, стараясь, чтобы его голос звучал оскорбленно, однако избегая смотреть Гермионе в глаза. В действительности же ему не терпелось узнать, какое сокровище спрятано в комнате со стеклянными шариками, и поэтому он хотел, чтобы запретные сны продолжались.

Главная трудность на этом пути заключалась в том, что из-за усиленной подготовки к СОВ, до которых осталось уже меньше месяца, его голова к моменту отбоя бывала так напичкана информацией, что он подолгу лежал без сна, а когда наконец засыпал, его перегруженный мозг осаждали навязчивые картины, имеющие отношение только к экзаменам. Кроме того, он подозревал, что, стоит ему очутиться в коридоре перед черной дверью, как часть его сознания - та самая, что нередко говорит голосом Гермионы, - начинает терзаться чувством вины и ищет возможность разбудить его прежде, чем он достигнет цели своего путешествия.

- Знаешь, - сказал Рон, чьи уши до сих пор пылали огнем, - если Монтегю не придет в себя до матча Слизерина с Пуффендуем, у нас может появиться шанс выиграть Кубок.

- Да, пожалуй, - сказал Гарри, обрадовавшись перемене темы.

- Я имею в виду, мы один раз выиграли, один проиграли. Если в следующую субботу пуффендуйцы победят слизеринцев…

- Да, правильно, - сказал Гарри, потеряв нить разговора и уже не замечая, с чем он соглашается. Только что, демонстративно отвернувшись от него, по двору прошла Чжоу Чанг.

Заключительный матч сезона - Гриффиндор против Когтеврана - должен был состояться в последние майские выходные. Хотя пуффендуйцам удалось-таки выиграть у Слизерина с минимальным перевесом, гриффиндорцы почти не надеялись на победу, в основном из-за обескураживающей игры Рона в прошлых матчах (конечно, ему никто об этом не напоминал). Однако сам он, похоже, был настроен оптимистически.

- Я ведь не могу выступить еще хуже, чем раньше, - мрачно сказал он Гарри и Гермионе за завтраком в день матча. - Стало быть, и терять нечего!

- Знаешь, - сказала Гермиона Гарри чуть позже, когда они шли на поле вместе с толпой возбужденных болельщиков, - по-моему, теперь, когда Фреда и Джорджа здесь нет, Рону будет немножко легче. Они никогда по-настоящему в него не верили.

Друзей нагнала Полумна Лавгуд - если глаза их не обманывали, у нее на шляпке сидел самый натуральный живой орел, который иногда принимался хлопать крыльями.

- Ах ты черт, совсем забыла! - сказала Гермиона, глядя, как Полумна с безмятежным видом шествует мимо группы слизеринцев, а те хихикают и показывают на нее пальцем. - Чжоу ведь тоже сегодня играет, правда?

Гарри, который этого не забыл, буркнул что-то утвердительное.

Они нашли места в предпоследнем ряду трибун. Стояла замечательная ясная погода - Рон не мог бы желать лучшего, и Гарри, вопреки всяким разумным соображениям, все же надеялся, что сегодня его друг не даст слизеринцам повода распевать издевательские куплеты.

Как всегда, комментаторскую кабинку занял Ли Джордан, который после ухода близнецов из школы ходил точно в воду опущенный. Когда команды появились на поле, он стал называть игроков, хотя в голосе его не слышалось привычного оживления.

- Брэдли… Дэвис… Чанг… - говорил он. Гарри увидел на поле Чжоу, чьи блестящие черные волосы чуть шевелились на легком ветерке, но вместо обычного сальто-мортале его желудок ограничился слабым трепыханием. Он уже не понимал, чего хочет от их отношений, - знал только, что ему до смерти надоело с ней препираться. Даже глядя, как она оживленно болтает с Роджером Дэвисом, готовясь оседлать метлу, Гарри почувствовал лишь едва ощутимый укол ревности.

- Итак, матч начался! - сказал Ли. - Дэвис немедленно завладел квоффлом… квоффл у капитана когтевранцев Дэвиса, он уворачивается от Джонсон, уходит от Белл, потом от Спиннет… он направляется прямо к воротам! Готовится к броску, и… и… - Ли громко выругался. - Счет открыт!

Гарри и Гермиона застонали вместе с остальными гриффиндорцами. Естественно, слизеринцы на противоположной трибуне тут же затянули свою отвратительную песню:

Квоффл Рон поймать не может,Победить он нам поможет…

- Гарри, - раздался у Гарри над ухом чей-то сиплый голос. - Гермиона…

Он оглянулся и увидел между спинками сидений широченную бородатую физиономию Хагрида. Первокурсники и второкурсники в ряду, вдоль которого он только что протискивался, выглядели изрядно помятыми. По какой-то причине Хагрид скрючился вдвое, словно не хотел, чтобы его заметили, однако от этого было мало проку: он по-прежнему возвышался над всеми фута на четыре.

- Слушайте, - прошептал он, - вы не могли бы пойти со мной? Прямо сейчас. Пока все смотрят матч.