Целитель - Gezenshaft

— Во всей литературе, где так или иначе указывались подобные места в Европе, не говорилось ни об одном в Риме. Правда, не думаю, что это странно.

— Тогда пойдём просто в центр.

Я уверенно пошёл по пешеходной части, а Гермиона тут же пристроилась рядом.

— Ты знаешь, куда идти?

— Разумеется.

— Откуда?

— Карту видел.

— И понял, где мы находимся?

— Можно сказать и так, — кивнул я.

Мы вышли на не очень людную широкую улицу с кольцевым движением автомобилей, а среди современных домов, парочка из которых были ещё и высокими, выделялась не менее современная, по крайней мере внешне, церковь. Не знаю, чьего она имени, но это и не важно. Ещё одним приметным зданием было что-то из красного кирпича, стилизованное под угловатую крепость. Запомнив визуально все здания, участки, детали и прочие приметные нюансы окружения, я пошёл дальше по улице, на северо-запад… Хотя, больше на запад, всё-таки. Двигаясь именно в этом направлении, мы рано или поздно окажемся в центре, например, рядом с Колизеем. Да и прочие достопримечательности раскиданы в основном именно там — семь холмов, все дела.

Но мои знания обрывочны и по большей части принадлежат прошлой жизни — здесь что-то может быть не так.

— Ты даже не представляешь, — говорила Гермиона, пока мы шли по городу. Обычному, пока что, современному, асфальтированному, а дома вокруг пока не отдавали стариной — просто современные.

— Что именно?

— Рим — невероятный город. Здесь столько всего есть, столько можно увидеть, столько древностей.

— Готов поспорить, Миона, что ты найдёшь что посмотреть в любом городе.

— Так практически в любом из старых городов есть что-то такое… Этакое.

— Ёмко.

Довольно занятно было идти по солнечной улице, среди местных жителей, но не туристов, обращать внимание на то, что, например, справа — современный дом, серые стены первого этажа которого были изрисованы граффити, а слева — довольно старинное здание, ну или хотя бы просто старое, дизайн и стены которого буквально сочились стариной… Оказалось, это какой-то институт. И конечно же граффити. И чем дольше гуляешь, чем дольше проходишь метров по улицам города, тем сильнее удивляешься огромному количеству граффити — уличные художества вообще везде. Абсолютно ни одно дома без граффити, и не важно, просто ли надпись, или же сложное искусство.

Мы пока что в неинтересном для туристов месте, так что чего-то экстраординарного вокруг нет. Хотя можно обратить внимание на растительность. Понятная и привычная трава у бордюров вдоль дороги, привычные деревья, и тут — бац! Пальма виднеется.

Гуляя довольно быстрым, но не спешным шагом, мы мимоходом заглядывали в витрины магазинов на первых этажах, будь то бутики с огромными стёклами витрин, либо маленькие магазинчики, рассматривали всё вокруг, ища взглядом что-то значимое, а у меня в голове то и дело возникали образы совсем других городов, но отнюдь не магических, а из прошлой жизни. Именно здесь, в Риме, но не в исторических, а обычных кварталах, даже несмотря на разницу в климате, я чувствовал то странное родство, которого нигде не ощущал в Англии. Эти дома, их фасады, цвета, дизайн, расположение магазинчиков, подворотни — всё это невероятно знакомое, пусть и другое. И это было для меня очень интересным ментальным опытом.

Рано или поздно, но это должно было случиться. Что именно? Мы столкнулись с первым действительно старым сооружением — Ослиными Воротами. Хотя, правильнее сказать, что мы вышли к дороге через стену — аж восемь арок! Но сами Ослиные Ворота тут буквально в десятке метров. А ещё моё внимание привлекло этакое подобие блошиного рынка, шанхайки, тянущееся вдоль всей улицы между Воротами и соседними зданиями. Шанхайка… Давно я не вспоминал это слово, аж лёгкая волна ностальгии пронеслась в мыслях. Всплыли воспоминания о вечных торгах с продавцами, вечные «А-а, бери-бери, харасо тебе будита, харасо». Следом всплыли аналоги подобных рынков из осколков, рынков в совсем других мирах, эпохах и обстоятельствах, но при этом до абсурда одинаковых. Похоже, подобные рынки — одна из констант всех миров.

Пересечение Аврелианской стены можно считать этаким переходом из обычного города в исторический. Ну по крайней мере такое впечатление создаётся. Сразу же бросаются в глаза такие достопримечательности, как Латеранские базилика и дворец, Святая лестница, все эти парки, лужайки, всякие кипарисы, смотрящие в небо.

Пройдя вдоль Латеранского дворца, мы с Гермионой остановились возле обелиска.

— Я не знаю, что тут написано, — Гермиона прикрыла глаза от солнца ладонью, рассматривая египетские иероглифы на обелиске, — но выглядит это как насмешка.

— Ты о том кресте на вершине обелиска?

— И об этом тоже.

— Ну… — почесал я голову. — Во времена Римской Империи множество обелисков и прочих достояний культуры Египта было благополучно оттуда спи… вывезено.

— Ты ведь хотел иначе сказать?

— Да не важно, — отмахнулся я, вместе с Гермионой обходя древнюю реликвию по кругу. — Всё время кто-то откуда-то что-то да тырил, тайно, явно, в ходе дипломатии или в качестве трофеев. Это всегда было. Но устанавливать крест и католическую реликвию на обелиск из храма Ра, а он оттуда, если я правильно помню — очень… Предсказуемо.

Насмотревшись на эту реликвию, мы с Гермионой двинулись дальше по улице, и вскоре спускались вниз по склону, по узкой пешеходной дорожке, мощёной мелким камнем. Справа — стены. Слева — стены. Асфальтовая дорога — две машины не разъедутся, правда им это и не нужно, ведь здесь одностороннее движение.

Пройдя мимо очередной церкви, начинаешь понимать, что всё глубже и глубже погружаешься в историческую часть Рима. Стены… Старинные, частично осыпающиеся, из кирпичей и камня разных размеров, и прямо из этих стен растёт какая-то зелень. С другой же стены свисают настоящие кусты чего-то вьющегося, а архитектура, смесь из старых, новых, целых и не очень домов, начинает напоминать собой лёгкий бред или картины Пикассо.

Один перекрёсток — и ситуация вновь меняется. Теперь пешеходные дорожки заасфальтированы, а проезжая часть — мощёная мелким камнем. Контрасты, повсюду контрасты, но вот что бросается в глаза — нет высоких домов. Парковки, мусорные баки, навесы торговых точек, растения в горшках вдоль летних веранд, косые столбы дорожных знаков, асфальт под ногами снова сменился камнем, из окон домов над нашими головами слышна чья-то экспрессивная ссора, громко смеются посетители ресторана, но всё ещё нет туристов. Почему? Не та улочка. Ну, нас и ещё двух американцев с фотоаппаратами считать за «толпу туристов» я не собираюсь.

Там, вдалеке, в конце этой длинной прямой улочки, виднеется уже Колизей.

Пройдя, наконец-то, по улице до самого конца, мы оказались на широкой асфальтированной дороге с трамвайными путями. Слева, невдалеке — холм, высокие деревья, красота. Справа, столь же невдалеке — холм, растений меньше, виднеются дома, красота. Посреди — Колизей, а точнее то, что от него сохранилось на данный момент. Красота? В какой-то мере. Почему-то я не чувствовал какого-либо эмоционального отклика от созерцания подобного. Возможно, ожидал чего-то