Чернильная смерть - Корнелия Функе

Орфей нагнулся и бросил в нее камнем. Сорока взъерошила перья и хрипло застрекотала.

— Хозяин, она хочет меня расклевать! — заверещал Халцедон, вцепляясь Орфею в ухо. — Дымчатое стекло — большая редкость!

Стрекот сороки был теперь похож на смех.

— У тебя, Орфей, все такой же глупый вид!

Он сразу узнал этот голос. Сорока надула зоб, закряхтела, словно подавилась проглоченным в спешке куском, выплюнула на алабастрово-белую лестницу одно за другим три зернышка и начала расти.

Цербер с жалобным воем терся о колени хозяина, а Халцедон дрожал так, что стеклянные ручки и ножки колотились друг о друга и звенели, как посуда в корзинке для пикника.

А сорока все росла и росла. Из-под перьев показались черное платье, седые, туго затянутые назад волосы, пальцы, тут же подхватившие зернышки, которые выпали из птичьего клюва. Мортола постарела с их последней встречи. Ее плечи остались сгорбленными, даже когда она выпрямилась. Пальцы были скрючены, как птичьи когти, щеки под высокими скулами впали, а кожа напоминала пожелтевший пергамент. Но глаза по-прежнему пронизывали насквозь, и Орфей под их взглядом втянул голову в плечи, как провинившийся мальчишка.

— Как… как ты это делаешь? — насилу выговорил он. — В книге Фенолио нет ни слова о превращениях! Только о ночных кош…

— Фенолио! Да что он вообще знает? — Мортола отряхнула перышко со своего черного платья. — Все в этом мире меняет облик. Только обычно для этого нужно умереть. Но есть способ, — с этими словами она аккуратно сложила подобранные зернышки в кожаный кошель… измениться и без помощи Белых Женщин.

— Неужели? — Орфей сразу начал прикидывать, какие возможности это открывает для развития сюжета, но Мортола не дала ему поразмышлять.

— А ты неплохо устроился в этом мире, — заметила она, поглядывая на дом Орфея. — Бледнокожий заморский купец с дополнительной парой стеклянных глаз, поставляющий единорогов и гномов, умеющий исполнить любую прихоть новых хозяев Омбры! «Да это же некто иной, как мой старый приятель Орфей, — подумала я. — Значит, ему-таки удалось вчитать самого себя в наш мир». И даже свою мерзкую псину ты ухитрился прихватить!

Цербер ощерился, а Халцедона все так же била дрожь. Какая нелепая выдумка эти стеклянные человечки. А Фенолио еще ими гордится!

— Что тебе от меня нужно? — Орфей изо всех сил старался говорить холодно и свысока, чтобы не выглядеть напуганным мальчишкой, каким он всегда становился в присутствии Мортолы.

Надо признаться, он ее и теперь боялся.

В темноте раздались шаги. Очередной патруль, наверное.

— Ты всегда принимаешь гостей на лестнице? — прошипела Мортола. — Пойдем-ка в дом!

Орфею пришлось трижды ударять в дверь бронзовым молоточком. Заспанный Осс растерянно заморгал, увидев Мортолу.

— Верзилу ты тоже с собой прихватил или это уже другой? — спросила Мортола, проходя мимо телохранителя.

— Уже другой, — пробормотал Орфей, пытаясь уяснить себе, хорошо это или плохо, что Мортола снова объявилась. Ведь говорили, что она умерла. Но на смерть в этом мире полагаться нельзя, как все чаще выясняется в последнее время. Это, конечно, вдохновляет — но и пугает.

Он повел Мортолу не в свой кабинет, а в гостиную. Старуха осматривала обстановку, как будто все это принадлежит ей. Нет, наверное, плохо, что она вернулась. Что ей от него нужно? Он догадывался. Мортимер. Она, конечно, хочет убить переплетчика. Мортола нелегко отказывалась от таких замыслов, а тут речь шла об убийце ее сына. Но в этом случае ее, похоже, опередят.

— Теперь он, значит, и в самом деле Перепел! — проговорила она, словно подслушав его мысли. — Сколько еще нелепых песен о нем сочинят? Глупый народ прославляет его как спасителя… А ведь это мы привели его в этот мир! А Змееглав, вместо того чтобы ловить разбойника, который перебил на Змеиной горе его лучших людей, обвиняет во всем Мортолу. Я, оказывается, виновата в том, что Перепел ушел невредимым, а светлейший князь гниет заживо… Волшебный Язык коварен, но всех обманывает его невинный вид; и Змееглав не его, а меня отдал в руки пытчиков, чтобы узнать, какой яд его так терзает. У меня и сейчас все болит от пыток, но я оказалась хитрее — потребовала доставить определенные травы и семена, будто бы для противоядия, и они сами принесли мне в тюрьму спасительные зерна. Так Мортола обрела крылья и улетела от них. Я слушала голос ветра и рыночные пересуды и скоро узнала, что переплетчик в самом деле изображает теперь разбойника и что Черный Принц нашел для него укрытие. Он хорошо его спрятал, но я их нашла!

Мортола вытягивала губы, как будто ей не хватало клюва.

— Когда я его наконец отыскала, труднее всего было сдержаться, чтобы сразу не выклевать ему глаза! «Не спеши, Мортола, — сказала я себе. — Один раз ты уже поторопилась. Подбрось ему в еду отраву, от этих ягод он будет извиваться, как червь, и умирать долго, в муках и корчах, так что ты сможешь насладиться местью». Но дура-ворона склевала ягоды из его миски, а при следующей попытке медведь разинул на меня свою вонючую пасть и вырвал перья из хвоста. Я попробовала еще раз, в лагере, куда Черный Принц привел их всех — переплетчика, его дочку и мою предательницу-служанку, — но еда досталась не тому человеку.

«Это грибы! — говорили они. — Он отравился грибами!»

Мортола засмеялась, а у Орфея пробежал по спине холодок — он увидел, как скрючиваются ее пальцы, словно она все еще цепляется за ветку.

— Будто заклятье какое-то: ничто его не берет — ни яд, ни пуля. Словно все в этом мире взялось его защищать — каждый камень, каждый зверь, каждая травинка! Перепел! Даже Смерть его отпустила, да еще позволила прихватить с собой Огненного Танцора! Потрясающе! Да, но какой ценой? Этого он не рассказал даже жене, но Мортола знает! На сороку на ветке никто не обращает внимания, но она-то все слышит — что шепчут по ночам деревья, что пишут пауки серебряными нитями на влажных сучьях: Смерть заберет к себе Перепела вместе с дочкой, если он до весны не отправит Змееглава в ее царство. А помочь ему в этом хочет родная дочь Змея.

— Что? — Орфей слушал Мортолу вполуха. Он привык к бесконечным злобным тирадам, которыми одурманивала себя старуха. Но последние слова заставили его встрепенуться. Виоланта — союзница Перепела. Да, это похоже на правду. Ах вот почему Мортимер подчеркнул, что отдает себя в ее руки! «Я так и знал, — подумал Орфей. — Этот образчик добродетели сдался в плен не из одной любви к детям. Наш благородный разбойник замыслил убийство!»

Орфей зашагал взад-вперед по комнате под аккомпанемент непрекращавшихся проклятий Мортолы, до того хриплых, что речь ее уже мало напоминала человеческий голос.

Виоланта. Поселившись в Омбре, Орфей первым делом предложил ей свои услуги. Но она отказалась, заявив, что поэт у нее уже есть… Не слишком любезно.

— Да, он хочет убить Змея! Пробрался в замок, как хорек в курятник! Даже феи поют об этом, водя свои глупые хороводы, но кто же их слушает, кроме Сороки!

Мортола согнулась в приступе кашля, звучавшего, как сорочий стрекот.

Сумасшедшая старуха! Как она смотрит на него своими птичьими глазами-бусинами! Орфею стало не по себе.

— Я знаю все его замыслы! — прошептала она. — И я сказала себе: Мортола, не убивай его сейчас, потерпи, хоть это и очень трудно! Убей сперва его жену, а еще лучше — его любимую дочь; и, когда весть придет к нему, вспорхни ему на плечо, чтобы слышать, как разобьется его сердце. А его не трогай до той поры, пока Змееглав не даст ему в руки Пустую Книгу, потому что Змей тоже должен погибнуть за все мучения, что он причинил матери Каприкорна. Если Серебряный князь и вправду окажется так глуп, чтобы доверить своему злейшему врагу книгу, где заключена его смерть, тем лучше! Сорока будет начеку — и не Перепел, а Мортола впишет туда три слова. Да, заветные слова мне тоже известны. И тогда Смерть заберет к себе и Змея, и Перепела, а мне в награду за такую богатую добычу вернет то, что проклятый переплетчик отобрал у меня своим волшебным языком — сына!

Проклятье! Орфей подавился вином из только что поднесенного к губам кубка. Старая ведьма все еще мечтает о возвращении Каприкорна! А почему бы и нет, после того как воскрес Козимо, а потом и Сажерук? Но ему, Орфею, рисуются для этой истории куда более заманчивые повороты, чем возвращение ее сынка-поджигателя.

— Ты думаешь, Змееглав и правда привезет в Омбру Пустую Книгу?

Да, надвигаются большие события, он чуял их. Роковые события. Может быть, еще не все потеряно, хотя Сажерук и похитил у него книгу Фенолио. Есть и другие способы сыграть важную роль в этой истории. Змееглав в Омбре! Какие открываются возможности…

— Конечно, привезет! Змей глупее, чем о нем думают. — Мортола опустилась в одно из резных кресел, куда Орфей обычно усаживал знатных заказчиков. В незастекленные окна врывался ветер, от него колебались огоньки свечей, принесенных служанками. Тени, как черные птицы, метались по беленым стенам.