История одного гоблина: Символ веры (СИ) - Болотов Андрей Тимофеевич

Арена внешне очень походила на ипподром, и, вероятно, когда-то им и являлась. Длина одной стороны составляла несколько сотен футов, а ширина была примерно в два раза меньше. Зрительские места располагались вдоль длинных сторон, украшенных по бокам резными обелисками из розового мрамора. На некогда закольцованных беговых дорожках земля в вершинах овала оказалась перекопана, что делало проведение бегов в настоящее время невозможным.

На трибунах собралось чуть ли не все население города. Одно дело – скучные дебаты, в которых большинство все равно не разбиралось, и совсем другое – захватывающий поединок. Гномы единодушно болели за малютку гоблина, который собирался утереть нос заносчивым первородным. Они горланили песни, потягивали легкое янтарное пиво и размахивали флажками с изображениями шамана. Кто-то успел сшить изрядное их количество и выгодно распродать всего за пять минут.

Эльфы кучковались на противоположной трибуне и вели себя несколько более сдержанно, как и подобает истинным аристократам среди разумных существ. Пронырливые торговцы разносили напитки и сладости, в одном месте за руку поймали непутевого воришку; какой-то эльф оттоптал ногу другому, за что был удостоен пощечины, и в ответ вызвал обидчика на дуэль.

Мелдон добрался до вышки и дал отмашку. Зрители стихли и замерли в ожидании, не забывая, впрочем, ставить сто к одному против Гарба. Альмариан высокомерно предложил гоблину начинать первым.

Шаман неторопливо расстегнул полы своего нового кафтана, сшитого у личного портного Мелдона под заказ и зачарованного самим председателем на пару с Гарбом. Из многочисленных внутренних карманов он извлек склянку с нужным зельем и залпом осушил ее. Горечь бурой маслянистой субстанции заставила желудок подпрыгнуть к горлу. Усилием воли гоблин вернул внутренности на место. Магическая энергия тотчас забурлила в крови, вызывая непреодолимое желание колдовать. Фонтан Дэ, переполняющей тело, стал рваться наружу: Гарб ощутил сильный зуд в подушечках пальцев. Когда эльф устал просто ждать и принялся насмехаться, а зудение достигла пика, шаман сплел самый простой огненный луч и направил его в Альмариана.

Эльфийский маг мгновенно среагировал, профессионально выставив ледяной блок. Луч прожег в блоке малюсенькую дырочку и оставил эльфу небольшой ожог в виде буквы «Г» на правой руке. Альмариан заскрежетал зубами от боли и досады, а поставившие на Гарба зрители разразились аплодисментами. Ответ не заставил себя ждать: ледяная стрела вспорола воздух, но не долетела до гоблинского шамана всего три фута, облачком воспарив над стеной огня.

– А этот дикарь – милашка, – шепнула на правой трибуне одна эльфийка другой. ­– Я бы с ним познакомилась поближе. Какая жалость, что Аль его сейчас убьет.

– И не говори, подруга, – томно вздохнула вторая, обмахиваясь веером.

Искусственные тропики, созданные пятьсот лет назад стараниями восьми архимагов, избавили эльфов от нужды отапливать город и рубить священные деревья, но порой доставляли определенные неудобства в виде жары и огромного количества кровососущих насекомых, обрадовавшихся внезапному теплу куда больше остроухих. Горожане уже двести лет регулярно носили Мелдону петиции об отмене заклинания, и каждый раз председатель торжественно обещал рассмотреть этот вопрос на следующем заседании Президиума. Потом дело спускалось на тормозах, поскольку архимаги давно покинули не только город, но и этот мир, а как хотя бы ослабить их заклинание, никто не знал.

Гарб тем временем пошептал в лапу, и на ладони появился маленький, но хорошо заметный издалека огненный шарик, струящийся синим пламенем. Шаман подержал пламя в лапе, оценивающе посмотрел его на свет, а затем дунул в сторону противника. Альмариан дернулся и лихорадочно начал колдовать. Он сотворил ледяной вихрь, понесшийся навстречу медленно набирающему скорость синему сгустку пламени. Перед самым столкновением шар разделился на три части, две из которых благополучно обошли ураган ледяных осколков справа и слева, а третий растопил весь лед.

Оставшиеся шарики с ревом устремились к остроухому, которому пришлось плашмя упасть на землю, чтобы избежать прямого попадания. Под улюлюканье гномов, известный франт поднялся, продемонстрировав всем посеревший от пыли наряд. Ярость исказила эльфийские черты лица, изрядно попортив дамам впечатление о красавчике. Улюлюканье перешло в хохот, когда обнаружилось, что у эльфа в довершение всех его бед сзади в том месте, где должны сходиться панталоны, зияет огромная прореха.

Пунцовый академик залатал дыру магией и без промедления начал атаку. Воздух вокруг Гарба сгустился незнакомым ему заклинанием. Шаман почувствовал слабость: ноги и руки похолодели, голова закружилась, стало трудно дышать. Мысли беременными тараканами вяло закрутились вокруг своей оси в поисках способа противодействия.

– Тебе конец, выскочка! – злобно зашипел эльф.

Гарб с усилием поднес лапу к глазам. Конечность посинела и казалась страшно тяжелой. Одна из мыслей наконец узрела лазейку к логическому центру в мозгу и с боем пробила себе туда дорогу.

– Он пытается заморозить мне кровь! – мелькнула догадка и метнулась в центр принятия решений.

Альмариан уже торжествовал победу, а Мелдон приготовился экстренно останавливать бой, чтобы успеть откачать самонадеянного гоблина, как вдруг Гарб зашевелился. У шамана хлынула носом кровь – примененное заклятье справилось с заморозкой, но ловец духов не рассчитал силу, и содержимое артерий едва не закипело. Гоблин мягко осел на землю, но через минуту под аплодисменты зрителей встал, заявив о готовности продолжать. Внутренний голос при поддержке инстинкта самосохранения визжал о необходимости позорно бежать, но Гарб притворился глухим.

Оставался один раунд. В исходе поединка засомневались даже ярые поклонники Альмариана и сторонники превосходства эльфийской расы. Никто не знал, что выкинет на этот раз хитрый гоблин. Гарб не подвел, взорвав под противником маленький вулкан. Если бы на эльфе не было защитных амулетов, одним остроухим стало бы меньше в ту же секунду. А так академик от испуга не придумал ничего лучше, чем переместиться в сторону. Экранировать портал ему не хватило времени, и на выходе поток лавы все же успел ласково лизнуть свою жертву в спину.

Альмариан тяжко рухнул на землю. Даже на большом расстоянии зрители почувствовали приторный запах горелого мяса. Изнеженные эльфийки попадали в обморок, а Мелдон кубарем, что при его комплекции очень тяжело, скатился с судейской вышки и поспешил к неподвижно лежащему коллеге. Гарб добежал первым, вытащил из торбы жезл и поводил им над спиной академика. Затем достал из кармана флакон, сорвал с него крышку и выплеснул густую ядовито-зеленую массу на обугленную спину поверженного противника.

Подоспевший председатель невежливо оттеснил гоблина от коллеги и принялся водить руками, шепча заклинания. На помощь уже неслась целая армия целителей, и Гарб, осознав бессмысленность своего нахождения рядом, поплелся прочь, все еще сжимая в лапах жезл. Он намеревался применить Бир в третьем раунде, если эльф задумает использовать какое-нибудь по-настоящему сверхмощное заклинание, но вышло несколько иначе.

Неожиданно он услышал, как его окликнули по имени. Шаман обернулся, чтобы увидеть пошатывающегося эльфа. Мазь из выделений болотного слизня, вероятно, благотворно сказалась на самочувствии остроухого, хотя лазарет ему точно был необходим.

– Постой, друг, – Альмариану тяжело далось слово «друг», и выдавил он его из себя неохотно. – Я признаю твое превосходство. Спасибо за помощь.

С этими словами он упал на десяток подхвативших его рук и потерял сознание. Гарбу не позволили подойти ближе, и он просто пошел своей дорогой.

***

Далеко гоблину уйти не удалось. В подтрибунном помещении, которое надо было пересечь на пути к выходу, его остановил незнакомый эльф. На лице остроухого играла широченная улыбка.

– Позвольте выразить вам свое восхищение, мусьё! – попытался обнять шамана незнакомец.