Роковые императрицы России. От Екатерины I до Екатерины Великой - Михаил Пазин

Пока «пикейные жилеты» судили и рядили, роды между тем приближались. Екатерина очень опасалась, что муж узнает о ее беременности, но пока все шло нормально. В начале апреля 1762 года Екатерина почувствовала, что роды совсем близки, и сказала об этом своим приближенным. Что делать? Тогда ее верный слуга Василий Шкурин придумал выход: он поджег свой дом, и завзятый пироман Петр Федорович удалился из дворца, чтобы полюбоваться на пожар. А Екатерина тем временем родила мальчика, которого назвали Алексеем. Его тут же спрятали, и секрет был сохранен вполне. Он сначала воспитывался в семье того самого Шкурина как его племянник. Отец и мать часто навещали сына, «отправляясь в сумерки в простой карете, сопровождаемые только одним лакеем». Петр Федорович до самой смерти так и не узнал, что у него есть еще один «сын».

История его судьбы занятна и поучительна. Алексею Григорьевичу дали фамилию Бобринский – по названию имения Бобрики в Тульской губернии, купленного Екатериной II специально для содержания сына. В 1764 году, когда Екатерина чуть было не решила выйти замуж за Григория Орлова (об этом будет рассказано впереди), она даже хотела назначить Алексея наследником престола вместо Павла. Слава богу, этого не произошло, потому что, по отзыву современников, Алексей Бобринский «был порядочный негодяй». За свои проделки он был отослан матерью от двора в Лифляндию, чтобы там «искупать свои многочисленные грехи». Придя к власти в 1796 году, Павел I, как известно, всех обиженных своей матерью принялся возвращать из ссылки, всячески награждать и привечать. Уже через пять дней после своего восшествия на престол Павел приказал доставить к нему Бобринского, принял его с распростертыми объятиями и оставил обедать за своим столом. В тот же день Павел возвел его в графское достоинство Российской империи, пожаловал ему многочисленные дома с поместьями и присвоил ему чин генерал-майора, приложив к этому орден Святой Анны. По словам одного историка, «во время одного из приемов при дворе он при всех отнесся к нему как к брату. Правда, месяц спустя он о нем забыл, и Алексей, женившийся незадолго перед этим на дочери ревельского коменданта Анне Унгерн-Штенберг, отправился прозябать в провинцию». Внебрачный сын Екатерины II ничем не прославился и умер в 1813 году, оставив после себя дочь и трех сыновей.

Значительно позже Григорию Орлову приписывали отцовство некой Натальи Алексеевой, тоже родившейся якобы от императрицы, или даже двух девочек. Первая камер-фрейлина Протасова, доверенное лицо Екатерины, воспитывала их как своих племянниц. Так это было или нет – не знаем: большей частью мы черпаем эти сведения из перлюстрированной переписки заграничных послов, собиравших разные сплетни. Может, это очередная дворцовая байка. Так или иначе, дальнейшая судьба Натальи Алексеевой (1759–1808) сложилась счастливо – она удачно вышла замуж за графа Федора Буксгевдена, во время русско-шведской войны 1808–1809 годов командовавшего русской армией.

Между тем императрица Елизавета скончалась 25 декабря 1761 года, во время беременности Екатерины, и к власти пришел Петр Федорович под именем Петра III. Он совсем распоясался в отношениях с женой: в присутствии слуг называл ее «дурой», заставлял ее вставать при своем появлении, и так далее. Петр III ни от кого не скрывал, что хочет постричь Екатерину в монастырь, заключить Павла в тюрьму, а самому жениться на Елизавете Воронцовой. Он решил, по примеру своих предков, жениться на русской девушке, чтобы Россия имела природную царицу. Над Екатериной нависла серьезная угроза. Были у него и политические ошибки.

В это время Григорий, Алексей и Федор Орловы начали призывать Екатерину совершить дворцовый переворот. Она долго не соглашалась, но из опасения, что Петр III совершит свою угрозу и женится на Воронцовой, все же дала свое добро. И братья деятельно приступили к осуществлению заговора. Штаб-квартирой «путчистов» стал дом банкира Кнутцена, где проживал Григорий Орлов. Его братья – Алексей и Федор, служившие в гвардии, исподволь вели пропаганду среди своих солдат к совершению переворота в пользу Екатерины. Эта пропаганда подкреплялась небольшими денежными суммами, которыми ссужали Екатерину иностранные банкиры, заинтересованные в том, чтобы именно Екатерина пришла в России к власти.

Наконец настали решающие дни. 12 июня 1762 года Петр III уехал в Ораниенбаум, а 17 июня Екатерина прибыла в Петергоф. Петр Федорович, видно, о чем-то догадывался, так как в соглядатаи Григорию Орлову он приставил офицера Перфильева. Он-то и выдал заговор. Капитан Пассек, деятельный участник переворота, был арестован. Медлить было нельзя ни минуты. В пять часов утра Алексей Орлов увез Екатерину в Петербург. На полпути они встретили Григория Орлова и князя Барятинского. Все вместе они направились в казармы Измайловского полка. Здесь забили в барабаны, построили солдат в каре, и Григорий Орлов выкрикнул: «Да здравствует императрица Екатерина, самодержица всероссийская!» Появился священник и привел воинство к присяге новой императрице. Присягая Екатерине, солдаты целовали ей руки, ноги и подол платья. Затем, сопровождаемая присягнувшими ей измайловцами, Екатерина направилась в Семеновский полк, где произошла та же история. После присяги семеновцев она прибыла в сопровождении толпы черни в Казанский собор, где и была провозглашена императрицей. Впоследствии ей присягнули Сенат и Синод. Победа была полная! Историк В. Ключевский так писал об этих событиях: «Все делалось как-то само собой, точно чья-то незримая рука заранее все пригладила, всех согласила и вовремя оповестила». Нет, не само собой все делалось. Княгиня Дашкова, кстати сказать, родная сестра Елизаветы Воронцовой, говорила: «Мы хорошо приняли свои меры!»

28 июня Петр III, узнав, что Екатерина объявила себя императрицей, отплыл в Кронштадт, надеясь на помощь местного гарнизона. Однако его не пустили в крепость, заявив, что в России больше нет императора. Фельдмаршал Миних предлагал Петру III отправиться в Пруссию, где стояла 80-тысячная русская армия, но тот отказался. Петр Федорович сломался… Он заперся у себя в каюте вместе с Воронцовой и приказал плыть обратно в Ораниенбаум. На следующий день, 29 июня 1762 года, Петр III отрекся от престола в пользу своей жены и просил отпустить его в Голштинию со своей любовницей Воронцовой. Однако его не отпустили на родину и перевезли на мызу Ропша. Екатерина намеревалась заключить свергнутого мужа в Шлиссельбургскую крепость, но, пока она пребывала в раздумьях, из Ропши пришло сообщение, что Петр III убит. Алексей Орлов специально затеял с ним ссору, произошла пьяная драка, в результате которой Петр Федорович погиб. Цареубийца затем оправдывался: «Матушка милосердная государыня! Как мне изъяснить всю правду… Не знаю, как эта беда случилась… Погибли мы, если ты нас не помилуешь… Никто и не думал, как поднять руку на государя, но он заспорил за столом с князем Барятинским. Не успели мы разнять, а его уже не стало». Екатерине смерть Петра III была только на руку; официально объявили, что император умер от банального… геморроя! В манифесте так было и написано: «Бывший император волею Божией внезапно скончался от геморроидального припадка и прежестокой боли в кишках»! За его убийство никто наказания не понес.