Против ветра - Дж. Фридман

Он на самом деле излагает это, пусть и в менее нарочитой и эгоистичной манере. В действительности же этот мерзавец, не думающий ни о ком, кроме собственной персоны, имеет в виду другое: я политический деятель, я делаю себе карьеру, взбираясь по служебной лестнице, а нынешний процесс — самое шумное в Нью-Мексико дело этого года, оказавшееся в моей компетенции, и я не допущу, чтобы меня обошла какая-то мелкая сошка из числа госслужащих; люди выбиваются в сенаторы и губернаторы благодаря заключительным речам такого типа, что я намерен сейчас произнести! Пусть меня снимает телевидение. Для него я — лакомый кусочек.

— В рассматриваемом вами деле нет ничего сложного, — начинает Робертсон. С невозмутимым видом он стоит перед тем местом, где сидят присяжные. Я восхищаюсь его манерой говорить. Если я — Джек Николсон, то он — Карлтон Хестон, может, со стороны он слишком уж правильный, малость отставший от жизни, зато сразу видно, с кем имеешь дело, такой человек никогда не испугает.

— Вам предстоит сделать выбор, — продолжает он, — предстоит решить, кому поверить — свидетелям обвинения или защиты. С одной стороны, есть очевидец происшедшего, который, с чем уже согласилось как обвинение, так и защита, был на месте убийства вместе с подсудимыми в ту ночь, когда оно было совершено, есть и профессиональные показания одного из ведущих в стране судебно-медицинских экспертов. Оба свидетеля независимо друг от друга поведали одно и то же об обстоятельствах, сопутствовавших смерти Ричарда Бартлесса. Давая показания, ни один из этих людей ничего не приобретает, так же как и все остальные представленные нами свидетели. Напротив, им есть что терять. Рита Гомес может потерять жизнь. Люди, которых вы судите, далеко не ангелы, если пользоваться выражением, употребленным самой защитой. Они — составная часть действующей в масштабах всей страны шайки бандитов и преступников, которым никто и ничто не указ. Их приятели по банде рокеров — такие же бандиты, как они сами, поклялись мстить всем, кто выступит против их дружков со свидетельскими показаниями. Над Ритой Гомес дамоклов меч будет висеть до конца жизни, независимо от того, признают эту четверку виновной или нет. Рита Гомес, испуганная молодая женщина, и та не могла молчать перед лицом такого гнусного злодеяния.

Мне нет необходимости подробно рассказывать в этом зале о квалификации доктора Милтона Грэйда, все вы его знаете как в высшей степени знающего и объективного специалиста. Он недвусмысленно рассказал вам о том, что произошло в ту ночь в горах. Он пришел к таким выводам, исходя из своих знаний и опыта, за которыми стоят годы труда. И его слова целиком и полностью совпали с тем, что Рита Гомес поочередно рассказала полицейским, большому жюри и вам. До сих пор они не встречались друг с другом, тем не менее оба говорят об одном и том же: Ричард Бартлесс был похищен четырьмя подсудимыми, сидящими в этом зале, похищен против своей воли, отвезен в горы к северу от города, подвергнут изнасилованию в особо жестокой форме и убит. Без всяких угрызений совести.

Теперь обратимся на минутку к спектаклю, который уже не одну неделю разыгрывала в этом зале защита. Должен признаться, я восхищен: она сделала все возможное для того, чтобы подсудимые ушли от ответственности, такой защите позавидовал бы сам известный иллюзионист Гудини. Настоящее волшебство в сочетании с отчаянной смелостью и ловкостью. Но, как и всякое волшебство, она основывается на восприятии действительности… господа присяжные, позвольте заострить ваше внимание на данных словах, на восприятии действительности, а не на самой действительности. На самом деле защиты как таковой у них нет, вот они и пытаются обвести вас вокруг пальца. И если вы не проявите осмотрительность, если самым тщательным образом не изучите обстоятельства дела, если позволите им ослепить себя, то совершите ошибку, приняв за действительность ее восприятие вами. В этой связи вспоминается рекламный ролик, который несколько лет назад крутили по телевидению, помните, о том, что маргарин «Империал» не отличишь от масла?

Кое-кто из присяжных улыбается: помнят или думают, что помнят.

— «Подделку от оригинала не отличишь», — гласил рекламный ролик, — говорит Робертсон, тоже улыбаясь. — Что ж, может, так оно и есть, может, кое-кто на самом деле не отличит маргарин от масла, к тому же большинству людей это, может, и не важно, если у них нет проблем с холестерином, а вот если есть, тогда это действительно важно. Тогда уже речь идет в буквальном смысле слова о жизни и смерти. А если применительно к этому делу подделку нельзя отличить от оригинала, а правду — от лжи, тогда точно речь пойдет о жизни и смерти. А именно: выйдут убийцы и насильники на свободу или же заплатят сполна за свои злодеяния.

Он делает паузу. Неплохо, думаю я про себя, надо отдать этому мерзавцу должное.

— Вот какую двойную игру ведет защита, дамы и господа! Она не отрицает, что подсудимые и Рита Гомес вместе уехали из бара. Да и не может отрицать, поскольку десятки представленных ею самой свидетелей показали, что так оно и было. Вот они и утверждают, что она была слишком пьяна, чтобы ее словам можно было доверять. Но ведь никаких доказательств этого приведено не было. Да, она пила в тот вечер. Но она была достаточно трезва, чтобы заговорить с ними в тот момент, когда они собирались уже уходить, четко и недвусмысленно изложив им просьбу отвезти ее домой. Никто из свидетелей не заявил об обратном.

К тому же она была вместе с ними на месте убийства, в ту самую ночь, когда это произошло. Этого опять-таки никто не оспаривает. Они вступили с ней в половые сношения. Она говорит, ее изнасиловали. Они заявили, что ее никто к этому не принуждал. А для того чтобы подкрепить это свое утверждение, согласно которому она по собственной воле, без какого бы то ни было принуждения или угроз по два-три раза вступила с каждым из них в половые сношения, защита заявляет, что она — проститутка.

Дамы и господа, знаете, чего стоит сей, с позволения сказать, довод? Согласно которому проститутка, мол, не может быть изнасилована? Это позорный довод, недостойный цивилизованного общества. Не впадайте в заблуждение, господа присяжные, Рита Гомес была изнасилована этими людьми в самой жестокой форме, до смерти запугана ими, ее даже грозились убить, если она возьмет и расскажет, что произошло. Прошу вас ни на секунду не забывать об этом. Не нужно превращать жертву в преступницу. Ведь судим мы не Риту Гомес.

Он поворачивается и указывает рукой на подсудимых, сидящих позади нашего стола.

— Мы судим их.

Подойдя к столу с вещественными доказательствами, он берет папку, в которой лежат квитанции с заправочной станции, и, вынув одну из квитанций, показывает ее присяжным.

— Вот к чему сводится вся аргументация защиты! — говорит он нескрываемо издевательским тоном. — Клочок бумаги с проставленной на нем датой. — Он с преувеличенно горестным видом качает головой, затем продолжает, но уже с презрением. — За всю свою жизнь не припомню случая, чтобы защита производила на меня столь жалкое впечатление. Вы только послушайте, дамы и господа! Они, наверное, думают, что вы утратили природную способность соображать. Клочок бумаги, который кто угодно мог при случае вытащить из автомата на какой-нибудь отдаленной заправочной станции. Кто может сказать наверняка, насколько можно этому автомату доверять? Откуда нам знать, может, он вышел из строя или квитанция была подделана, да мало ли что еще! Конечно, если только вы не считаете, что автоматы непогрешимы. Если только вы никогда не сталкивались с проблемами при оплате квитанций за газ, воду, электричество.

Присяжные кивают и улыбаются, глядя на него и переглядываясь между собой. Насколько я могу судить, они не считают, что автоматы непогрешимы.

— А взять этого свидетеля! — продолжает Робертсон. — Паренек, глядящий на жизнь широко раскрытыми глазами, для которого предел мечтаний — купить мотоцикл и гонять на нем с такими же, как эти. — Небрежный взмах тыльной стороной руки в сторону подсудимых.

— А другой их главный свидетель? Семидесятивосьмилетняя женщина, которая помнит, что Элвис Пресли заказал себе на завтрак, когда тридцать лет назад был у нее в забегаловке. Мало того, она еще помнит день и час, когда обвиняемые переступили порог ее заведения, а также то, что именно каждый из них заказал и во сколько все это обошлось. Что ж, не знаю, как вы, но я лично не способен удержать в памяти такое обилие подробностей и не уверен, что могу доверять тому, кому это под силу. Особенно если речь идет о человеке, который уже в возрасте. Не подумайте, что я имею что-то против возраста, ведь когда-нибудь, если повезет, и сам я буду в годах и мне не понравится, если люди начнут ставить под сомнение каждое мое слово, но ведь врачи утверждают, что постепенно память начинает слабеть, принимает все более избирательный характер. А если человек к тому же долго живет один, как эта свидетельница, он все больше времени проводит наедине с собой и создает собственный внутренний мир, не то ощущение одиночества станет невыносимым. И тогда он, может, и не прочь рассказать кому-нибудь то, что тот хочет услышать, даже если это расходится с истиной, если ему составят компанию и не откажутся выпить одну-другую чашечку кофе.