Их любимая игрушка (СИ) - Анна Хрустальная

— Что за ересь ты сейчас несёшь? И что это на тебя нашло?

Наверное, я догадалась куда быстрее, что на самом деле происходит, чем это успело дойти до стоявшей перед нами ар-серейской троицы. Хотя я тоже услышала нечто для себя новое, испытав едва не болезненное разочарование от отрезвляющего понимания, что ждать продолжения или объяснения уже не придётся.

И Лиан это подтвердил буквально с ходу, когда вдруг перевёл свой взгляд в другой конец зала и посмотрел на… Зеллу. Я проследила за его взором чисто на автомате и чуть было не похолодела, когда увидела, что мать Адия и Велдора смотрит прямо на нас. А потом и вовсе кивает, будто отвечает на чей-то ментальный призыв — чей именно догадаться несложно.

— Ничего особенного, Велдор. Всего лишь констатирую факты. К тому же, я мало что знаю о твоей личной и карьерной жизни. На все твои вопросы лучше всего может ответить твой куратор. Жаль, что у него теперь уже попросту нет на это времени. Да, инм Вегард? Или всё-таки… риг Милад?

— Риг? Что за?..

Видимо, в эту секунду в моей голове сработал «встроенный» до этого переводчик от Лиана, и я сама с не меньшим удивлением и без особого труда поняла данное слово, имевшее на ар-серейском сразу несколько значений — от судьи, прокуратора и… до верховного палача…

И прямо в эту самую секунду во всём зале (а может быть и доме) резко погас свет, и как по команде оборвалась музыка, а меня куда-то дёрнуло и потащило-понесло по воздуху в неизвестном направлении и в кромешной темноте. Причём так быстро и неожиданно, что я даже не успела как следует перепугаться и закричать…

Часть 16

— Сиди тут, как мышка! Не двигайся, не думай и, по возможности, не дыши. — я даже не поняла, как именно Лиан мне это сказал. То ли ментально, в моей голове, то ли на несколько секунд нагнувшись надо мной из непроглядной тьмы. Мне даже показалось, будто я вижу силуэт его лица и чувствую на своей коже его дыхание со знакомой вибрацией голоса. Но в том то и дело. Я так и не поняла — видела ли я его по-настоящему, или это было его очередным ментальным внушением.

Я даже не знала (пока ещё), где находилась, и что сейчас вообще происходило, как в зале, так и в самом доме. А потом действительно начала бояться не то, чтобы шевелиться, но и дышать. Потому что атаковавшие меня со всех сторон звуки мало чем походили на удары падающей мебели, или что-то к этому близкое. Не говоря про инсталляции, которые плавали до этого в воздухе, а теперь вспыхивали то там, то тут, будто закоротившие картинки, и пугали собой не меньше, чем чьи-то реальные сдавленные крики с гулкой вибрацией падающих вещей или тел.

А я всё ещё никак не могла определиться в пространстве из-за слишком плотного мрака. Будто находилась непонятно где, в непонятно каком положении, едва разбирая, где же был потолок, а где пол. Словно и вправду висела в вакууме в какой-нибудь чёрной-пречёрной дыре. Даже не могла понять, как долго это всё длилось. То ли не больше минуты, то ли целую вечность. Точь-в-точь, как во сне, где всё постоянно мешается или вовсе теряет свои чёткие очертания, превращаясь в неразборчивую кашу тёмно-серых оттенков. Зато зашкаливающие эмоции, страхи и предчувствие чего-то очень и очень плохого затмевали собой абсолютно всё, в том числе и здравый разум. Пока в какой-то момент это кошмар наконец-то не прекратился и… не приобрёл формы другого — более красочного и представшего моим ошалевшим глазам стопроцентно настоящего и буквально ожившего ужаса.

Не знаю, откуда взялся этот источник света — то ли с потолка, то ли от пола — но он резко вспыхнул где-то в центе зала, как раз в тот самый момент, когда окружавшая меня темнота, ко всему прочему, погрузилась в мёртвую тишину. А потом вдруг осветился этот крошечный пятачок комнаты, будто оцеплённый со всех сторон всё той же густой тьмой. Но, по крайней мере, проступивший сквозь плотный мрак вполне различимыми образами, где-то в восьми-десяти ярдах от меня. Вернее даже, буквально напротив меня, словно очередной инсталляцией. Разве что самой реальной из очень даже настоящих и живых людей. Если их, конечно, так можно назвать.

А, ещё точнее, белокурого Вегарда, стоявшего на полу на разведённых в стороны коленях и принявшего свой истинный облик Лиана. Кажется, поодаль от них находился кто-то ещё, а может, мне просто показалось. Или я приняла силуэты мебели, едва проступающие из темноты, за силуэты прячущихся в ней людей.

— Ну, что, Милад. Будешь и дальше цепляться за свой лживый образ? — впервые за всё это сумасшедшее время тишину прорезал голос Лиана. Пусть и на ар-серейском, но я без труда всё поняла. Если только не считать того, что сейчас происходило на моих глазах.

— Я… я ничего не понимаю! Кто вы? Что вам от меня нужно? И что тут… творится?

Как бы я не пыталась разглядеть что-то или кого-то ещё в остальных частях зала, у меня ни черта не выходило. Тьма полностью изменила всё внутреннее пространство помещения, лишив его стен, потолка, а в некоторых местах даже пола. Как будто мы находились сейчас не в жилой комнате огромного дома, а в каком-нибудь подземном бункере без окон дверей и прочих элементов домашнего интерьера. Будто это действительно был какой-то сон или его фрагмент, хотя и довольно красочный.

— Никак не можешь обойтись без своих излюбленных игр, да, Милад? Будешь до последнего строить из себя целку? Хорошо. Я бы мог, конечно, просто оторвать тебе голову без излишних прелюдий, но… Несмотря на такое огромное количество прошедших лет, почему бы нам на время не остановиться и не предаться нашим совместным воспоминаниям? Понастольгировать. Определиться с ролями. И, в конечном счете, расставить все точки над «i», чтобы потом всё было без обид.

— Вы, наверное, один из тех сумасшедших, кто… не смог прижиться на Земле, да?..

Лиан хрипло и коротко посмеялся над нелепым предположением Вегарда и остановился где-то в паре шагах от своего пленника — с правой стороны, откуда посмотрел куда-то в темноту и кому-то кивнул.

— Честно признаться, я