Заговор королевы - Вильям Энсворт

— Ты, конечно, говоришь о Кричтоне?

— Я слышал достоверные сведения от его величества короля, что Эклермонда любит этого проклятого шотландца, — отвечал Руджиери.

— Дерзновенный! — вскричала Екатерина. — Я бы должна была догадаться об этом по порыву бешеной ревности Маргариты, в котором она, к моему крайнему недоумению, выкрикивала имя Эклермонды.

— Вероятно, король привел в исполнение свой замысел возбудить подозрения королевы Наваррской, — отвечал астролог. — Таково было его намерение.

— Нет никакого сомнения, он сделал это, — подтвердила Екатерина, — и если ревность Маргариты не иссякнет, то нечего бояться Кричтона. В этом отношении мы спокойны. Твой яд в ее руках.

— У Маргариты? — вскричал испуганный Руджиери.

— Она дала торжественное обещание, которое не посмеет нарушить. Будь спокоен, Кричтон не будет нам более мешать.

— Женщины нерешительны, — проговорил Руджиери. — Из всех женщин, которых я встречал, вы одна, ваше величество, непоколебимы в ваших решениях.

В эту минуту в стене комнаты послышался звук ключа, поворачивающегося в замке.

— Вот он! — радостно вскричала Екатерина. — Все пойдет хорошо.

В эту минуту дверь, так хорошо скрытая в каменной стене башни, отворилась, и перед ними очутился человек в маске. Огромная собака шла за ним по пятам.

ЗАКЛИНАНИЕ

Королева и вновь вошедший любезно раскланялись, но карлик и его подруга кошачьей породы обнаружили недвусмысленные признаки неудовольствия вторжением Друида в их владения. Ощетинив шерсть, оскалив зубы и выгнув дугой спину, кошка, подобно бешеной ведьме, приготовилась встретить чужеземца зубами и когтями, а карлик, не менее взбешенный, осматривался вокруг в поисках какого-нибудь более грозного орудия. Однако же Друид, расположившись у ног своего хозяина, отнесся к этим проявлениям враждебности с равнодушием и презрением, не спуская своих блестящих глаз с астролога, в котором он, казалось, угадывал врага.

Прежде всего Екатерина спросила пришедшего, присутствовал ли он на королевском ужине. Получив утвердительный ответ, она продолжала свои расспросы.

— И ваш противник также был там, не правда ли?

— Он там был, ваше величество, — отвечала маска.

— Занимал ли он стул, который обыкновенно предназначается ему возле нашей дочери Маргариты? — поспешила спросить Екатерина.

— Кавалер Кричтон сидел рядом с королевой Наваррской, — отвечала маска.

— И она… она пила за его здоровье, обратили вы на это внимание, сеньор?

— Я видел, что вино было налито, я слышал, как ваша дочь тихим голосом предложила выпить за здоровье Кричтона. Он поднес кубок к губам…

— Ах! Слава Богородице! — вскричала торжествующая Екатерина. — Это вино принесет ему бессмертие. Руджиери, звезды обманули тебя, твой гороскоп неверен. Питье выпито, наш враг умер. Сеньор, вы желанный гость, вы принесли нам радостные известия, мы обещали вам, что вы узнаете дальнейшую судьбу Кричтона, когда встретитесь здесь с нами. Этот кубок…

— Был отравлен, — отвечала маска. — Я это знаю, ваше величество.

— Ах! Неужели его действие было так быстро? Так он умер?

— Он жив.

— Он жив?

— Драгоценный камень его кольца вовремя предупредил об угрожающей опасности. Он не дотронулся до смертоносного питья.

— Какая неудача! — вскричала Екатерина. — Но хотя отрава не сработала, двадцать кинжалов окружают Лувр, он не может миновать их.

— Кричтон оставил Лувр и теперь в безопасности, — отвечала маска. — Он обманул бдительность ваших шпионов.

— Вы видите, что моя наука не обманула меня, — сказал тогда Руджиери, который, несмотря на провал всех замыслов, не мог удержать радости при этом мнимом торжестве его астрологических познаний. — Мои опасения были не напрасны.

— Замолчи! — закричала королева-мать. — Мы приглашали вас сюда, сеньор, для того, чтобы поговорить с вами о делах более важных, чем побег этого шотландца, и просим извинить нас, что пришлось так долго разговаривать с вами об этом. Мы не привыкли к поражениям. Матерь Божья! Нас бы нисколько не удивило, если бы этот баловень счастья, считая себя неуязвимым и кичась своей удачей, осмелился явиться сюда, чтобы постараться спасти джелозо, как он хвалился в присутствии всего двора нашего сына. Дай Бог, чтобы он привел в исполнение свое намерение. Но нет, даже и его смелость имеет пределы.

— Ваши желания могут быть удовлетворены, ваше величество. Я не сомневаюсь, что Кричтон сдержит свое слово.

— В эту же ночь?

— Да, в эту же ночь.

— Уверены ли вы, что он уже не пришел?

— Сеньор!..

— Ваше величество, этот вопрос совершенно уместен. Он знает, что вы мне назначили свидание, он ушел из Лувра точно в таком же костюме, как мой, он ускользнул от вашей стражи, он дал клятву, что попытается спасти джелозо. Почему же не поискать его здесь?

— Вы забываете, сеньор, что лишь один человек владеет нашей перчаткой. Хотя ваш противник и имеет одинаковый с вами костюм, такую же маску, но без этого пропуска он не войдет в наш дворец.

— Мой враг, ваше величество, снабжен предписанием короля, которое обязана уважить даже ваша стража, — отвечала маска.

— Как? Неужели это правда? — вскричала Екатерина. — И точно, мы этого не ожидали. Руджиери, кому поручена наружная охрана? Сколько у нас вооруженных людей? Я спрашиваю, кто на карауле внизу?

— С полдюжины испытанных храбрецов, между ними испанец и один уроженец Анака, который сегодня вечером поступил на службу к вашему величеству. Они не побоятся пустить в дело стилет, и кроме того, этот шотландец нанес им обиду, требующую возмездия, так как они студенты университета.

— Хорошо! Позови их ко мне.

Руджиери постучал ногой по паркету.

— Ваше величество, — сказала маска, — я привык встречаться с моими противниками в открытом месте, шпага против шпаги. Я не могу хладнокровно видеть здесь убийство.

— Убийство? — повторила Екатерина с презрительной улыбкой. — Так нельзя называть исполнение приказа королевы. Что же они не идут, Руджиери?

Едва произнесла она эти слова, как несколько темных фигур вошли через подъемную дверь, открытую карликом, и стали в молчании перед королевой. Между этими людьми находились два знакомых читателю человека — испанский студент Каравайя и гигант Оборотень. Казалось, эти злодеи попали в свою природную стихию, и их угрюмые лица чрезвычайно соответствовали тому роду занятий, на которое они подряжались.

— Станьте позади этих изваяний, — сказала королева, с повелительным жестом обращаясь к мрачной группе, — а тот, у которого самый надежный кинжал, пусть останется здесь.