ФАТА-МОРГАНА 3 (фантастические рассказы и повести) - Филип Фармер

Когда Лес вошел в маленькое красное помещение, молодой ассистент бросил на него печальный взгляд, в котором, однако, не было никакого сочувствия. Такие люди, решил Лес, испытывают сострадание только к самим себе.

— Я думаю, сегодня все закончится, — сказал Лес, улыбаясь доктору Бергу.

Тот, по-видимому, был расстроен, и его улыбка напоминала смущенную мину человека, который оказался в обществе невежи. Он хмыкнул и усадил Леса в кресло. Потом откашлялся и сказал:

— Департамент попросил меня как можно быстрее добиться результатов. Поэтому я прошу вас, чтобы вы приложили… э-э… чуть больше усилий, господин Пейлис.

Внезапно Леса охватил панический страх. Он знал это, но не мог за это поручиться, однако, когда он вошел в здание департамента, ему стало ясно: сегодня это будет в последний раз… Но это ни в хоем случае не значило, что после этого они оставят его в покое. Они могут отомстить ему за недостаточную готовность сотрудничать. У них есть для этого тысячи способов, один ужаснее другого: одиночное заключение, промывка мозгов, ссылка, кастрация, стирание личности, повторяющиеся наказания, изоляция, превращение его в подопытного кролика и ежедневные физические и моральные пытки. В любом случае он никогда больше не увидит ее…

Молодой человек бросил на него простоватый взгляд и пристегнул его запястья к подлокотникам кресла. Берг сел напротив Пейлиса.

— Поймите нас правильно, Пейлис, ни полковник, ни я лично не можем ничего сделать для вас; мы считаем вас мужественным человеком, пострадавшим от сильного шока и стершим из своей памяти воспоминания о причине шока. В вас борются две противостоящие друг другу силы, и вы теряетесь в выборе. Но мы служащие правительства и мы любой ценой должны узнать, что произошло в ту ночь на Клоринде-III… Я надеюсь, что вы меня, может быть, поймете.

Полковник стоял в дверях, лицо его ничего не выражало. Он только согласно кивнул головой, чтобы показать, что он разделяет мнение доктора Берга.

Потом он упал в большой кроваво-красный сосуд с ядовитым газом и проплыл на лодке по всем извивам реки Меандр, пересек странное место, где звучали хриплые крики и призывы женщин («ПОМОГИ, ПОМОГИ, ВЕРНИСЬ, О, ПРИДИ, ТЫ МОЙ»), но лодку подхватил водоворот, и она, мотаясь и раскачиваясь, понеслась в этом потоке. Не было ни весел, ни руля, ни абордажного крюка, ни якоря, который он мог бы бросить; лодка мчалась вдоль по сосуду, похожему на огромную консервную банку, заключающую в себе весь мир…

Сначала была чернота Вселенной, чернее, чем ночь, потом космический корабль опустился на шафраново-желтый шар с пятнами зеленого и серого, который назывался Клоринда-III и должен был быть покорен. Они вышли из корабля…

Туман, туман, туман.

(ПЕЙЛИС, ПОСТАРАЙСЯ ЖЕ!)

С САМОГО НАЧАЛА МЫ СТОЛКНУЛИСЬ С ТРУДНОСТЯМИ, ПРИШЛОСЬ СРАЖАТЬСЯ ПОЧТИ КАЖДЫЙ ДЕНЬ.

Туман, туман, туман, грохот пушек разрывал тишину, и он думал, что потерялся, потому что незадолго до этого он отправился на поиски и обнаружил, что от его спутников остались только обгоревшие кожистые комки.

(…ТЕПЕРЬ ЛЕЖИТЕ СПОКОЙНО, ПЕЙЛИС, МЫ ПОМОЖЕМ ВАМ ВСЕ ВСПОМНИТЬ…)

И Я БОЮСЬ, ЧТО БОЛЬШЕ НЕ УВИЖУ ЕЕ, НЕ СМОГУ БОЛЬШЕ ОБНЯТЬ ЕЕ ИЗ-ЗА ЭТОЙ ДЕРЬМОВОЙ ВОЙНЫ, КОТОРАЯ ОТОБРАЛА У НАС ДАЖЕ ВОЗМОЖНОСТЬ МЕЧТЫ, Я ПОЛОН ЕЮ И ДРОЖУ, КАК РЕБЕНОК, ПРИ МЫСЛИ О ЕЕ КОЖЕ И ЕЕ УМЕНИИ ЛЮБИТЬ. Я ВСПОМИНАЮ О СТРАСТИ, КОТОРАЯ СОПРОВОЖДАЛА КАЖДОЕ ЕЕ ДВИЖЕНИЕ, И КАК ОНА ШЛА КО МНЕ НАВСТРЕЧУ ПО ТРОПЕ ЖЕЛАНИЯ, И КАК Я ВЗРЫВАЛСЯ ОТ ЯРОСТИ ВОЗЛЕ ЖЕЛТОГО СТРАЖА! ОХ! Я НАКАЗАН ЗА ЭТО, НАКАЗАН ЗА ЭТО.

Туман, туман, туман, серо-красный, кровавый цвет ярости. (ПЕЙЛИС, НАПРЯГИТЕСЬ ЖЕ, ЧЕРТ ПОБЕРИ, ЕЩЕ ЧУТЬЧУТЬ, МЫ УЖЕ ТАК БЛИЗКО!)

Нас сжигают, нас взрывают, и мы дохнем, как крысы — за что, за кого, спрашиваю я себя?

Лес Пейлис лежал за кучей гравия. Была глубокая ночь, и воцарилась тишина, Потому что пушки на некоторое время смолкли. Перед ним, над Собачьим Ущельем, поднимались неуничтожимые сторожевые башни врага. Они переоценили свои силы и мощь огня. Лес Пейлис знал, что все его спутники были убиты. По неизвестным причинам он один уцелел из всего отделения. Скоро прибудет подкрепление, и его вызволят из этого страшного положения. Когда началось нападение, он потерял сознание; и он больше ничего не мог вспомнить. Он полз сквозь ночь и обнаружил то, что осталось от его товарищей. Лучше ему не думать об этом… Потом небо изменило свой цвет… Он увидел, как доктор Берг смотрит на него сквозь отверстие в черном облаке и говорит ему: «Напрягитесь еще раз, еще чуть-чуть, все БЕЗУСЛОВНО должно быть выяснено!»

БЕЗУСЛОВНО.

(ДАЙТЕ МНЕ, ПОЖАЛУЙСТА, САМОПИСКУ… СПАСИБО.)

Он находился точно напротив Собачьего Ущелья. Скалы превратились в воинов из гранита, размахивающих огненными мечами и спускающихся к нему, и из их пемзовых глоток на него сыпались угрозы. Он закрыл глаза и прочертил вспыхнувшую ночь снопом всеобжигающего огня. Все вокруг него ожило, и из середины горы, из точки, которая была вершиной и подножием его судьбы, поднялась гигантская птица с распростертыми крыльями и блестящим клювом. Ночь превратилась в день, вечерние сумерки стали рассветом, и он понял, что враг располагает средством, против которого никто ничего не может сделать, потому что это было АБСОЛЮТНОЕ ОРУЖИЕ!

Враг материализовался посреди мечты одного из противников и начинал атаку!

Никто не мог пережить убийство своей собственной мечты! НИКТО!

НО МЕНЯ ОНИ НЕ ТРОНУЛИ! Я не двинулся с места, лежал на земле, уткнувшись лицом в грязь и затаив дыхание; перед моим мысленным взором была чудесная птица моей юношеской мечты. НО МОЯ НАСТОЯЩАЯ МЕЧТА НАХОДИЛАСЬ ЗА МНОГО СВЕТОВЫХ ЛЕТ ОТСЮДА! Здесь только символ, облако синих перьев, воспоминание детства — чувство раскаяния, угрызения совести, страницы интимного дневника! МЕНЯ ОНИ НЕ ПОЛУЧАТ!

Далеко вверху птица открыла свой клюв и прокаркала голосом доктора Берга:

— Еще один маленький рывок! Давай!

…но он глядел сквозь прищуренные веки. Влажная грязь отражала образ птицы: ее крылья были широко распахнуты, словно паруса бригантины, а ее клюв был огромным сапфиром, глыбой льда невыносимой синевы. Это не мечта, это кошмар, не мечта, не моя мечта, о, моя любимая, мое дитя, моя куколка с ароматными волосами!

(ПЕЙЛИС, НАПРЯГИТЕСЬ, ПЕРЕСТАНЬТЕ НЕСТИ ЧЕПУХУ!)

ПОТОК СТАНОВИТСЯ ВСЕ БЫСТРЕЕ, МЫ ПОЙМАЛИ ЕГО, ПОЙМАЛИ ЕГО. ОН НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ НЕ ДОЛЖЕН ОПРОКИНУТЬ, ОН ДОЛЖЕН СКАЗАТЬ ОБ ЭТОМ. ОН НЕ МОЖЕТ ПОДОХНУТЬ ИЗ-ЗА МЕНЯ!

Тело Пейлиса встало на дыбы, словно ему под ногти загнали иголки или ломали руки и ноги ультравибратором.