Команда бесстрашных бойцов - Кирилл Клён
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Генерал Даня, московский Юг.
– Воевода Кирилл Бойков, московский Север.
– Воево-ода? Светлый полк?
– Слышали, значит, о нас?
– Базируетесь на Вольные зоны, истребляете все самое крупное, самое страшное, суетесь в самое пекло. Только вот откуда вы взялись, никто не знает.
Гвоздь знал побольше, но промолчал. Ему интереснее было слушать: за всю свою жизнь он ни разу не видел даже младшего витязя Светлого полка, а не то что настоящего воеводу. Их очень мало, и они стараются не светиться лишний раз.
– В целом верно.
– Тогда какого хрена вы нам не помогли?
– В твоем теле сейчас должно сидеть три осколка, из них два убили тебя, – улыбаясь, ответил Бойков Дане. – А ты, – добавил он, обращаясь к Гвоздю, – должен сейчас лежать в одной маленькой каменной нише с разрушенным мозгом. Не уберегся, знаешь ли, от летающей ипостаси лорда… Ну и еще кое-что натекает по мелочам. Если не считать этого, мы вам ничуть не помогли.
– Мы вас даже не видели… да и защиты вашей не чувствовали.
Бойков усмехнулся:
– Положим, двенадцать гоблинских магов, которые прикрывали своих уродов с дистанции в два километра, вы тоже не видели и не чувствовали.
Даня ответил задиристо:
– Вообще-то о них мы знали!
– Я рад этому факту, – примирительно заметил воевода. – Теперь там не о чем знать…
Даня и Гвоздь переглянулись.
– Всю дюжину? – осторожно спросил генерал.
– К сожалению, только троих, – отчитался Бойков. – Остальные почли за благо удрать.
– Поздравляю, – сказал Даня, пряча оружие.
Воевода протянул руку, и генерал пожал ее.
– Это я тебя поздравляю. Прялка была нам как бельмо на глазу, но мы все никак не могли к ней толком подступиться. Одного своего потеряли. А вы… остроумно.
– Вообще-то не моя это затея. Его благодари. – Генерал указал на Гвоздя.
Бойков глянул в его сторону с холодком:
– Ты ведь мастер-хранитель Никита Барашечкин, он же Гвоздь, если я не ошибаюсь?
– С утра был. А теперь я отбивная из человечины.
Даня прыснул:
– Старик, вот почему ты фамилию свою никому не называешь…
– Молчал бы уж, министр народного просвещения! [С. С. Уваров – известный политический деятель Российской империи, консервативный идеолог, министр народного просвещения.]
Генерал озадаченно заткнулся. Воевода помолчал, подбирая слова, и заговорил, кажется, сдерживая гнев:
– Я не люблю и не уважаю Сеть. Я не люблю и не уважаю тех, кто от нее остался. Можно играть в игры нелюди очень осторожно и умно, но, в конце концов, либо рехнешься, либо сам станешь нелюдью. Ваша дорога, ребята… – тут он сделал паузу, – я обо всех мастерах-хранителях говорю… ведет туда, откуда вылезло гоблинское отродье…
Даня прервал его:
– Будь повежливей с моим другом.
– Я не хотел его оскорбить. Извините, Никита.
«Вот уже и на „вы“ меня называют… – машинально отметил Гвоздь. – Нет, парень, ты именно хотел меня оскорбить».
– Извиняю.
– Я просто хотел сказать, что людям не стоит смешиваться с выходцами из преисподней и не надо прельщаться их игрушками. Надо оставаться людьми, несмотря ни на что… Мы хозяева этого мира. Мир – наш. Он вроде подарка на Рождество. Но подарок был сделан именно людям, а не грязному и невнятному племени существ, размытых в пространстве между гоблинами и демонами…
Из коридора послышался недовольный девичий голосок:
– Ты долго разглагольствовать будешь, оратор фигов? Новых людей встретил, есть с кем поболтать?
– Все, Машка, сейчас! – с досадой откликнулся Бойков. – Шабаш, ребята. В общем, к делу. Генерал, вот мой номер и частота вызова. – Он протянул Дане бумажку. – Воспользуйся, если будет так плохо, что хуже некуда.
– Постараюсь не пользоваться, – сухо сказал Даня.
– Мастер, я был с вами не очень-то корректен. Но вашей нынешней работой я восхищен. Лихо сделано.
Он все-таки протянул руку и Гвоздю. Тот, поколебавшись, пожал ее.
– И последнее. «Камера хранения», как видите, рассыпается. Через час-другой ее не станет. Вы не нуждаетесь в помощи, ребята? Вы вроде не ранены? Так почему не уходите?
Даня плюнул на гордость, плюнул на все, что воевода нес о мастерах-хранителях, и попросил:
– Вытащи нас отсюда. И проси чего хочешь, кроме наших девок.
– Мы работаем только даром, генерал…
А потом обоих, и Даню, и Гвоздя, по очереди тащили на закорках люди воеводы, да и сам Бойков не постеснялся подставить плечи. Генерал чувствовал: еще немного, и он заснет, сознание то и дело отключается. Он едва расслышал вопрос Гвоздя:
– А это что за лужа с газировкой?
И ответ Машки:
– Лорд-демон Симмаархаал Нэг. Знал, сопляк, что ему здесь не положено бывать, но почему-то никак не соглашался уйти.
– Не положено? А…
– Да есть один договор…
Даня опять отключился
Из колодца их вытаскивали на ремнях. Генерал хотел было сказать: «Все, дальше мы сами!» – да только никто не услышал его шепота. Опять на закорках… кругом ночь… луна светит во всю дурь, воет голодная упырья семья… где-то он забыл «гронинген»… нет, рядом несут… о, кажется, в голове развиднелось…
– Стоп, ребята, дальше я сам!
– Вот уж дудки, поведу я, – откликнулся Гвоздь.
– Чего поведешь-то? – обалдело потряс головой Даня.
– Угадай с трех раз.
Генерал огляделся. Укромное место, где они оставили Гэтээс. А где сам-то тягач? Ёмана. оказывается он сидит, прислонившись спиной к гусенице…
– А эти?
– Давно ушли.
– Здорово меня… забрало. Как ты меня еще разбудил там, в подземелье.
– Это не я. Гостюшка пошумел перед смертью.
«Ну и ребята… Чума, а не ребята. Гостя завалили, магов разогнали. А все-таки на Гвоздя он зря баллоны катил. Тоже мне, учитель. Мог бы и понизить градус…»
– Зря он на тебя так, мастер. Воевода этот…
Гвоздь ответил задумчиво:
– Не знаю, Даня. Возможно, он не столь уж не прав.
Генерал и мастер решили переждать ночь, не трогаясь с места. Сначала Даня обработал Гвоздю ожоги и переменил бинты на ноге. Потом Гвоздь принялся возиться с глубокой царапиной у Дани на лбу. Генерал даже не помнил, в каком эпизоде получил ее. Не успел он закончить свое дело, как с улицы послышался знакомый шум.
– Гвоздь, слышишь?
– Ну… да.
– Это «Бобер», Гвоздь. Это наши чокнутые девки. Это Тэйки.
– Это моя Катерина… – В голосе мастера Даня услышал такие нотки, о существовании которых даже не подозревал.
Но мерному гулу знакомого движка аккомпанировало нервное завывание еще какой-то машины.
– Гвоздь, к экранам! – Они моментально оказались в Гэтээсе. – Подними защиту!
«Бобер» направлялся в точности к тому месту, где засели Даня с Гвоздем. «Интересно, кто до маячка додумался? – подумал генерал. – Небось Катька». Метрах в сорока за тягачом шел колесный грузовик… хрен знает кого. Шел мирно, и, кажется, экипаж тягача не видел в нем угрозы.
– Трофей, что ли, подцепили?
Расстояние до «спасателей» стремительно сокращалось.
– Старик, посиди внутри… на всякий случай. А я выйду. Иначе они будут кружить тут полночи, а заезда внутрь так и не найдут.
– Давай.
Даня точно высчитал место, где «Бобер» затормозит, а его водитель станет недоуменно искать въезд в «берлогу». Генерал подождал, пока все не произойдет в точности так, и вышел на дорогу. Грузовик… мля, не грузовик, а хламовник на колесах… подъехал тягачу под самую корму и тоже встал.
Из тягача выпрыгнула Катя, подбежала к нему и порывисто обняла. Даня, сжимая ее в объятиях, подумал, что этой ночью его руки будут ласкать другого человека. И, наверное, с этим другим человеком они впервые будут близки. Все свои живы, и я люблю ее… Нормальные люди называют это счастьем. Кате он сказал самое главное:
– Гвоздь жив-здоров и соскучился по тебе. Готовься слушать мемуары, как один ушлый грамотей задавил десяток ужасных Прялок.
– Тэйки со мной. И Немо. Даня… это было очень опасно?
– Да не особенно. Просто там толклось много народу…
Катя соорудила на лице гримасу непонимания. Генерал пожал плечами.
– Плюнь, Катя. Потом. А сейчас лучше скажи мне, милая, о чем я тебя просил, когда уезжал? Сидеть дома или переть за тридевять земель? А?
Она виновато потупилась:
– Извини. Я виновата.
– Мать, еще раз ослушаешься меня, и я просто шкуру с тебя спущу, – сказал он, сурово сдвинув брови.
Катя всплеснула руками:
– Ой, дура я старая…
Оба засмеялись.
– Кого ты подцепила, девушка моей мечты? – произнес генерал, показывая на грузовик.
Катя сразу посерьезнела:
– Даня… Братцевский замок пал. Здесь их княгиня и остатки команды.
– Что с ними делать-то?
– А я думала, ты знаешь…
– Ладно, сейчас буду знать… Зови-ка их.
Из грузовика вышли Елизавета и Гром.
– Княгиня Братцевская?
– Бывшая княгиня, Даня. – Голос ее был тих, и даже при столь скудном освещении видно было, до какой степени она бледна.
