Падение Мэроу - Мери Ли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Леди Корделия, – шепчет старуха, – моя магия не…
Вот он "мой момент."
Ведьма не договаривает, точнее, Корделия больше не слышит её, последний нож, что оставался у меня в руках, вонзается бывшей нареченной равка снизу в подбородок и выходит из головы, выглядывает из-под светлых волос.
Глаза Корделии расширяются в неверии, держа рукоять ножа, я удерживаю равку от падения, приближаюсь к её лицу и тихо говорю:
– Это за смерть Эмета.
Отпускаю нож, и равка валится замертво.
Ведьма подхватывает свои многочисленные юбки и пытается сбежать, оставшийся в живых мужчина бросается на меня. Подныриваю под рукой и оказываюсь за спиной, запрыгиваю на него, хватаюсь за голову одной рукой снизу, второй сверху и поворачиваю до хруста. Он падает, а я, отняв его меч, выбегаю из комнаты. Передо мной около десяти равков. Воины.
Гадство.
Мне нужно пробраться за них, там комната Аргоса. Мне нужно найти остальных, если они ещё живы. Но единственное верное решение сейчас – бежать. Разворачиваюсь и сломя голову несусь в противоположную сторону.
– За ней! – кричит мужской голос.
Заворачиваю за поворот и врезаюсь в Ромена. Маг весь в крови и с трудом держится на ногах.
– Беги к конюшням! – кричит он.
– Где Аргос?
– Почти все там.
– Почти?
– Беги, беги как можно дальше от замка! Нас предали! Король отдал новый приказ, и теперь все, кто в замке и за его пределами, хотят только одного – забрать кинжал и мальчишку.
Из-за поворота выныривают равки и с кличем бросаются на нас.
– Беги! – кричит Ромен и ставит что-то вроде магического щита. – Я их надолго не задержу!
Бегу, но перед очередным поворотом и лестницей, ведущей вниз, останавливаюсь. Оборачиваюсь. Вижу, как в Ромена вонзаются сразу два меча, и отворачиваюсь.
Пробегаю ступени и выскакиваю на улицу. Ночь в полноправном владении Мэроу. Равки появляются отовсюду. Ныряю за искусно вырезанные кусты и перевожу дыхание. Слышу, как равки переговариваются, они ищут меня, Ромена и принца. Нас всех видели в этой части замка. Где Бастиан? Он где-то рядом. Он точно должен быть где-то здесь.
Из замка выбегают те, кого пытался остановить Ромен.
– Маг готов, – говорит один из них. – Охотница где-то здесь. Найти её и убить, кинжал принести в замок!
Выходит, Бастиан рассказал королю не всё, раз они уверены, что смогут коснуться кинжала.
Равки разбредаются, выжидаю пару мгновений и выглядываю из-за кустов. Конюшня далеко, мне нужно долго бежать по открытой местности. Любая стрела достанет меня без проблем.
Что делать? Нужно как-то замаскироваться. Переодеться… Глупости всё это. Сейчас ночь и никто в здравом уме и твёрдой памяти не выйдет на улицу. В кого бы я не переоделась, я всё равно буду привлекать внимание воинов.
Продвигаюсь вдоль стены замка. И слышу шорох в кустах. Замираю.
– Эва, это я.
Бастиан.
Вприсядку добираюсь до него. Он сидит на земле, упершись спиной в каменную стену. Принц ранен. Много-много раз.
– Как ты понял, что это я?
– Твои мысли.
Хоть когда-то они помогли нам.
– Он предал меня, – шепчет Бастиан.
Моё сердце сжимается от боли за равка. Предательство родной семьи – далеко не самая приятная вещь.
Беру руку Бастиана в свои и сжимаю.
– Я знаю.
– Ты должна добраться до конюшен вперед воинов, иначе король получит Аргоса, и тогда ты не сможешь сделать…
– А ты? – спрашиваю я.
Глаза Бастиана закрываются, он начинает соскальзывать по стене. Ловлю его, отодвигаю ворот своего плаща и склоняюсь. Подставляю шею, но равк никак не реагирует.
– Ну же! Ешь! – шиплю я.
Чувствую легкое касание его губ, волоски на затылке становятся дыбом. А потом он кусает меня. Боли я не испытываю. По венам проносится приятный жар, и я приобнимаю равка. Глажу его по спутанным и мокрым от крови волосам. Внутри становится спокойно и тихо, а потом разгорается жар.
Равк отстраняется. Смотрит мне в глаза, и я склоняюсь к нему. Легко целую его в губы, так же, как он делал это в покоях, и отстраняюсь.
– Бежим вместе, – говорю я.
Он отрицательно качает головой.
– Я их отвлеку, а ты беги.
– Нет, – возмущаюсь я, поправляя ворот.
– Да.
Пару минут сидим, а потом равк сгребает меня в объятия и целует. Так, словно прощается со мной. Отстраняется и говорит.
– Я уведу их в другой край, а ты побежишь.
– Я дождусь тебя в коню…
– Нет. Беги в Ваал, я сам найду тебя.
– А если тебе снова нужна будет кровь?
– Я справлюсь. Теперь я знаю, кто на моей стороне, а кто на противоположной.
И я теперь тоже это знаю.
Он выходит на свет, и тут я замечаю красные свечения в ночи. Суртуры пришли на смертный пир. В сторону Бастиана бегут и равки, и суртуры. Принц уводит их как можно дальше от меня. В итоге они все скрываются за построением из камня и древесины. Слышу звуки борьбы и удары мечей.
Переждав пару мгновений, выныриваю из кустов и что есть силы бегу в конюшни. Достигнув их, останавливаюсь и вхожу внутрь. Темно и тихо. Слишком тихо. Склоняюсь к сапогу, чтобы достать последнее оружие, что у меня осталось, – магический клинок.
Из-за стога сена выглядывает Колум и протяжно выдыхает.
– Где все? – спрашиваю я, испытав облегчение от вида живого мага.
– Здесь, – говорит Гвиана и выходит на свет.
Следом за ней идут Меланта и Аргос. Не скрывая облегчения, подхожу к Аргосу, присаживаюсь перед ним на колени и обнимаю мальчика.
– По коням, – говорю я и отстраняюсь от ребенка. – Аро, поедешь с Колумом.
– У тебя кровь, – говорит он.
– Ничего страшного, бывают неприятности в жизни.
Выгоняем четырех уже запряженных лошадей, я печальным взглядом смотрю на коня Бастиана. Отворачиваюсь и выхожу из конюшни.
Со стороны замка бегут преследователи. Вскакиваем в седла, и, бросив последний взгляд на Старый Замок, я понимаю, как я теперь к нему отношусь. С презрением и недоверием.
– А где Бастиан и Ромен? – спрашивает Гвиана, и я слышу, как её голос проседает на имени мага.
– Они нас догонят, – лгу я, смахивая слезу.
Отправляемся прочь, разгоняем коней до предела и только достигнув первого леса сбавляем темп. В ночной тишине прокладываем путь сквозь редкие деревья.
Нас сопровождает траурная тишина, которую даже Гвиана не в силах нарушить.
Мы скачем, не прекращая и не оборачиваясь долгое время. Дни сменяются ночью, а мы не останавливаемся. Лишь краткие привалы не дают нам отдать душу
