Дети ржавчины - Михаил Тырин

–  Ничего, я уже простил. Выходит, у тебя сейчас был один из… один из наших?

–  Нет‑нет, никого не было! Это просто кажется, что он рядом, а на самом деле он разговаривал со мной издалека.

Я мысленно признал себя идиотом. Можно было догадаться, что я видел изображение, которое погасло, едва я вошел. У толкователя, похоже, была установлена какая‑то штука вроде голографического экрана. Выходит, мы со стариком прервали сеанс связи.

–  И о чем вы говорили? – поинтересовался я.

–  Как обычно. Он спрашивал про новости, про разных людей…

Толкователь вдруг вскинул на меня глаза.

–  И про тебя спрашивал… Постой, так выходит, ты мне лжешь, ты не Смотритель!

Я чуть подался назад, чтобы меня снова не шарахнуло током.

–  Я тебе не лгал, я не говорил, что я Смотритель. Ты сам это решил, когда увидел мою машину. Разве не так?

–  Так, но… – Доставший Звезды остановился, сбитый с толку.

–  Рассказывай дальше, – попросил я, как ни в чем не бывало. – Что про меня спрашивали, что ты им рассказал…

Толкователь сжал кулаки, став снова холодным и недоступным.

–  Не скажу ни слова! Уходи отсюда.

–  Нет уж, подожди… Ты должен мне рассказать, кто такие эти Смотрители и где они живут.

–  Не знаю, где они живут, – толкователь замкнулся. Я увидел, что мне уже не удастся выдавить из него ни слова.

–  Ты можешь им передать, что мне очень нужно с ними встретиться? – спросил я.

–  Вот еще! – старик презрительно фыркнул. – Мало ли, чего тебе нужно. Если будешь нужен, они сами к тебе придут… так же, как ко мне пришли.

Он повернулся и ушел в свою хижину, закончив разговор.

–  Пойдем отсюда, – Друг Лошадей толкнул меня в бок.

Я рассеянно кивнул и направился за ним к истребителю.

Итак, время подвести итоги. Наконец я достоверно узнал, что есть силы, которые контролируют все странные вещи, происходящие на этой земле. Не только контролируют, но и пристально наблюдают. Иначе зачем бы они держали агента в лице беззубого толкователя. Наверняка он не единственный.

Но каков смысл всего этого? Больше всего похоже на дикий эксперимент. Делать подопытным больно и наблюдать, как они корчатся. Может, и так…

Но и в мое время были аэроиды. Неужели эксперимент настолько затянулся? Надо будет потолковать с Надеждой – не было ли в ее времена этих странных Смотрителей Холодных башен. Хотя при ней и Башен‑то не было…

Уже в пути на базу я дал себе обещание найти удобный момент, чтобы подобраться к толкователю и выжать из него все. Подорожник наверняка подскажет, как лучше это сделать.

КОНВОЙ

Через несколько дней Надежда устроила нам всем боевые стрельбы. Она целое утро кружила над землей, пока не засекла небольшую стаю аэроидов. Бывших погонщиков подняли в ружье и бросили на врага, как котят в воду.

Я видел, какого мужества им стоило поднять машины в воздух и пойти в бой. Двое не решились – они долго кружились неподалеку, наблюдая, как мы полосуем небо ракетами. Однако, увидев сравнительно легкую победу, подключились, чтобы добить остатки.

Мы действительно разбили вражескую армаду. Обломками аэроидов был усеян склон огромной горы. Погонщики возвращались в деревню слегка ошарашенные. Сами основы мира, в котором они родились и жили, были потрясены их же собственными руками.

На базе они лихо выпрыгивали из машин и бежали делиться впечатлениями к своим женщинам. Я смотрел им вслед и вспоминал, как совсем недавно эти же люди цепенели, видя взлетающий истребитель, как тяжело было убедить их сесть в кабину и приходилось заталкивать туда едва ли не силой.

Событие решено было отметить. Я выпил чарку со всеми и отправился в свой домик отдохнуть. Через несколько минут ко мне зашли Подорожник с Надеждой.

Последнее время они постоянно держались вместе. Меня поначалу забавляло смотреть на погонщика, который в присутствии девушки преображался. Он становился почти кротким, говорил мало и, вопреки обычной манере, не подсмеивался над другими. Что он чувствовал, я понять не мог. Сначала считал, что это чувство собственной неполноценности перед женщиной, знающей и умеющей больше, чем мужчины. Или благоговение перед ожившей легендой.

Затем я случайно подсмотрел, как они идут, взявшись за руки, и с тех пор перестал и забавляться, и вообще думать об этом.

Сегодня, несмотря на праздничный настрой, на их лицах не было и следа веселости.

–  Присаживайтесь, – сказал я.

Затем достал из ящика несколько лепешек, соленое мясо, овощи, глиняную бутылку с вином. Еды было вдоволь.

–  Надежда, как поживаешь, девочка? – спросил я, садясь с ними за стол. – Последнее время мы все так заняты, что разговариваем только о делах.

–  Устала очень, – ответила она.

«Если бы только усталость, – подумал я. – Привыкнет ли она к этой безумной жизни? Пожалуй, только усталость и занятость спасают ее от скорбных раздумий и безысходности».

–  У нас серьезный разговор, – сказала Надежда.

–  Начинайте.

–  С завтрашнего дня мы уже можем приступать к охране крестьян. Люди умеют и летать, и стрелять.

–  Это же хорошо, – улыбнулся я.

–  Да, хорошо… – Надежда опустила глаза.

–  Они не хотят этого делать, – проговорил Подорожник.

– Кто?

–  Погонщики. Наши люди. Им это просто не нужно. У них и так хватает еды и развлечений. Между прочим, они там сейчас собираются выпить и лететь на какую‑нибудь заставу веселиться.

–  Ого… – я покачал головой. – И что, полетят?

–  Я постараюсь, чтобы не полетели, – пообещал погонщик. – Но я боюсь, скоро они перестанут меня слушать. Нам нужно что‑то придумать, чтобы заставить их подчиняться.

Я молчал. Мне было известно, что так и случится – Друг Лошадей предупреждал. Об этом нужно было думать раньше.

–  Ты лучше меня знаешь их. Подорожник, – сказал я. – Может, ты уже что‑то придумал?

–  Вообще‑то, все уже придумано до нас, но… – он нахмурился.

–  Что «но»? Продолжай, – попросил я.

–  Давай поступим, как другие. Выберем несколько человек, вооружим их длинными тесаками и станем кормить чуть лучше других. Они будут держать в узде всех остальных.

Подорожник предлагал устроить в нашей деревне маленькое полицейское государство. Способ, конечно, на первое время эффективный, но я представлял себе все несколько иначе.

–  Ты же говорил, что доверяешь каждому.

–  Да, доверяю, – кивнул Подорожник. – Они не предадут. Но я не могу им запрещать и приказывать. Мы, погонщики, привыкли жить так, как нам нравится.

–  Сколько мы еще сможем держать ребят в подчинении? – спросил я.

–  Несколько дней постараюсь, – вздохнул Погонщик. – Но… не знаю…

–  Держи, сколько можешь. Мы немедленно начинаем охранять крестьян. Дело новое, не такое уж трудное, возможно, оно им понравится.

–  У них и так новая жизнь, и им она нравится. Я ведь обещал им силу, сытость и защиту от посланников. Они получили это, им больше ничего не надо.

–  Любая новая жизнь рано или поздно надоедает. Давай наладим дело, а там посмотрим, как его удержать. В крайнем случае я не побоюсь начать все сначала.

Подорожник кивнул. Вид у него был безрадостный.

–  Это еще не все, – напомнила Надежда.

–  Да, – сказал погонщик. – Пора думать, что делать дальше.

–  Я все время думаю об этом.

–  Ты думаешь не про то. Скоро нам понадобятся еще люди. И опять все повторится. Они получат машины, станут сильными и захотят жить сами по себе. Мы не сможем им приказывать. Тем более что люди будут приходить неизвестные и ненадежные. Среди них могут оказаться даже шпионы Лучистого.

В комнате повисло молчание. Они смотрели на меня и ждали моего слова. Я не мог спокойно думать под их взглядами, поэтому встал и подошел к окну. На улице двое мальчишек закапывали какое‑то свое мальчишеское сокровище под чахлыми кустиками смородины. Они не видели меня и не знали, что теперь и я знаю их секрет.

Надо бы и нам завести свой секрет.

–  Скажи, Надежда, – произнес я, – можно ли сделать так, чтобы включать двигатель машины могла, допустим, только ты?

–  А зачем?

–  Чтобы без твоего разрешения никто не мог летать, разве не ясно?

–  Можно просто запереть кабины. А открыть смогу только я.

–  Вот и решение на первое время – самое простое. Мы сами проследим, чтобы машины не летали и не стреляли без нашего ведома.

–  Пожалуй, еще не время показывать людям, что ты им не доверяешь, – заметил Подорожник. – Только хуже сделаешь.

–  Совершенно верно, еще не время. Но как только начнутся выходки, я стану наказывать. Сначала отлучать от полетов, потом просто выгонять. Если машины будут только в наших руках, это подействует.

И вдруг я подумал: «А почему, собственно, „в наших“? Ведь Подорожник точно такой же погонщик, как и все остальные, – стоит ли рассчитывать, что он до конца будет со мной?»

Я обернулся и посмотрел на него, словно оценивая. И сразу понял, что опасения напрасны. Он сидел рядом с Надеждой. Только от нее зависит, какой путь он выберет. Только она его кумир.