Воин Бездны - Алексей Головлев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Вот каким он был! – промелькнула догадка. – Давным-давно… Азартный, горячий китобой, для которого встреча с добычей – приключение и вызов…»
Тугая волна ударила в борт, на Эрвана полетели брызги. Он машинально отряхнулся по-собачьи, не отрывая рук от румпеля. Резко мотнул головой, вытряхивая из уха воду.
«Как бы он дров не наломал, сгоряча-то… Салаун в прежнем виде не подарок, а всё надёжнее…»
Сквозь месиво пара и капель Эрван наконец разглядел очертания огромной, испещрённой уродливыми буграми и наростами туши: кит извивался на месте, оглушительно молотя хвостовым плавником размером с парус. Вода поблизости бурлила, словно кипяток.
«Что за… Будто вырваться хочет? Кто ж его держит-то?»
Корабль сильно тряхнуло: румпель, как живой, вырвался из рук, ударил в грудь.
– Не зевай! Курс двадцать два!
Эрван, стиснув зубы, навалился на рычаг: корабль медленно, словно нехотя, начал поворачивать влево.
«Не удержу… – промелькнула паническая мысль. – Несколько секунд – и все».
Внезапно сопротивление руля чуть ослабло: капитан встал у румпеля рядом с Эрваном. Хрипя от натуги, они вдвоём укрощали непослушный корабль.
Когда «Горностай» лёг наконец на новый курс, Эрван мешком рухнул на палубу. Перед глазами поплыли фиолетовые круги, в ушах противно зазвенело.
Капитан тем временем накинул петлю на рычаг, сноровисто затянул. Наклонился, хлопнул Эрвана по плечу. Залихватски рассмеялся:
– Дело сделано – молодец, кадет!
Эрван кивнул. Помотал головой, силясь привести себя в чувство. Угрюмо выдавил:
– Что дальше?
Капитан улыбнулся, пожал плечами.
– Мы на дистанции выстрела, Гвент. Теперь дело за старым пьяницей – мы своё сделали. Побудем зрителями: ручаюсь, оно того стоит!
Эрван кое-как встал, закачался на ватных ногах. Слева ударила волна, судно резко накренилось: Эрван покатился кубарем, впечатался в фальшборт.
Слава Богу, хоть не головой…
Вцепился в планшир, постанывая от напряжения, встал на колени. Высунул голову – и замер с открытым ртом.
Схватка морских тварей была в самом разгаре: на глазах Эрвана кит, издав бешеный рёв, прянул в сторону. Послышался тошнотворный липкий звук – будто миллион пластырей отодрали разом. «Наросты» оторвались от кожи кита, и Эрван понял наконец – то, что он раньше принимал за бугры и неровности, было лесом длинных щупалец с молодое дерево толщиной.
«Да это же спрут! Какой громадный! Может, и сам справится?»
– Он не сумел удержать зубача на глубине – теперь ему конец! – прокричал капитан. – Какого чёрта Жорд копается?
Кит извернулся и нырнул. Через несколько мгновений бурлящий вал накрыл «Горностай»: вода толкнула Эрвана в грудь, с шипением разлилась по палубе, заклокотала в шпигатах – сквозь шум Эрван различил глухие удары вперемешку с яростной божбой.
«Не удержался кто-то – видно, о мачту приложило… Как я сам-то устоял – даже пальцев не чувствую!» – Эрван посмотрел на руки – побелевшие, усеянные мелкими ссадинами, они по-прежнему намертво держались за планшир.
«Не разжиматься, не разжиматься… Поняли? Вот так, молодцы…»
Эрван рискнул поднять голову – и вовремя.
Над водой показалась гигантская голова: щупальца густо облепили её, словно морские водоросли – спрут пытался сжать противнику челюсти.
Кит резко дёрнулся: извивающиеся конечности спрута заскользили по мокрой коже, силясь найти опору. Пара щупалец оказалась рядом с пастью. Молниеносное, казалось бы немыслимое для животного таких размеров движение, чавкающий звук – и от конечностей остались измочаленные обрубки. Вода рядом с китом окрасилась синим.
Кит торжествующе ухнул, поднырнул под спрута, рывком подбросил вверх – будто собака, играющая с крысой.
Спрут ещё сопротивлялся, пытаясь избежать ощеренной пасти… И проигрывал борьбу: его мешковатое тело медленно, но неуклонно соскальзывало к зубам.
– Стреляй! – Эрван и сам не понял, кто крикнул, он или капитан: быть может, два крика слились в один.
Вместо ответа – глухой стук пеньковой тетивы, стальной высверк и через миг – удар. Гарпун поразил цель.
На миг всё вокруг застыло – будто изображение на гравюре.
Кита словно парализовало от неожиданности и боли, Спрут обмяк и перестал сопротивляться, исчерпав остаток сил… Даже шум волн и скрип снастей куда-то исчезли, уступив звенящей тишине. И вдруг, словно сквозь вату, Эрван расслышал икание и пьяный голос Жорда:
– Тип… Топ… Прямо в глаз. Разделывай, ребята!
А потом кит заверещал. Высоко, пронзительно, будто малый ребёнок… Только громче. Намного громче.
Эрван прижал руки к ушам, тщетно пытаясь отгородиться от сверлящего звука, проникающего сквозь череп, буравящего мозг… Он хлюпнул носом: машинально облизнулся, ощутив на языке солоноватую жидкость.
«Кровь… – отстранённо подумал он. Почувствовал, как по запястьям потекли тонкие струйки. – Из ушей – тоже».
Кит задрожал. Резко дёрнулся, завертел во все стороны мощной головой – Эрван разглядел правый глаз, бешено сверкающий и неожиданно маленький для зверя таких размеров… И кровавое пятно на месте левого.
«Отличный выстрел. Древко на всю длину ушло». – Эрван не ощущал ни паники, ни страха: словно все происходило не с ним, а может, не наяву.
«Вот сейчас закрою глаза, потом открою – и очнусь в кубрике».
Эрван зажмурился. Всего на миг: но за этот миг зубач перешёл в атаку.
Груда разъярённого мяса неслась к кораблю, стремительно пожирая расстояние. Краем глаза Эрван заметил, как спрут пытается обхватить тушу зубача, сжать мощный хвост, лишить подвижности… Зубач отшвырнул недавнего противника, словно ветошь.
Триста футов… сто… пятьдесят… Кит раскрыл темно-красную глотку, усеянную громадными зубами – взгляд Эрвана уцепился за неровные и острые, словно у пил, края…
«Неужели – конец?»
Всё, что он успел сделать до удара, – закрыть глаза.* * *Лежать было мягко, но неудобно: мокрое и упругое нечто сильно раскачивалось – каждое движение отдавалось резью в затылке.
Эрван ощутил биение рядом с правой кистью. Отдёрнул руку, затем осторожно, преодолевая боль в затёкших мышцах, повернул голову.
Он лежал на грубой поверхности, изрезанной глубокими бороздами. Рядом, в небольшой вмятине, залитой водой, барахталась летучая рыба – глаза её подёрнулись мутной поволокой, рот судорожно хватал воздух. Время от времени она изгибалась пружиной, расправляя крылья-плавники, затем вяло шлёпалась назад.
«Ага. Понятно», – Эрван слегка приободрился: кажется, непосредственная опасность не угрожала, переломов он вроде не чувствовал, кровью не истекал…
«Жить можно! – Он осторожно принялся тереть виски. – Только вот где?»
Он хотел было встать, но не смог удержаться, опрокинулся на спину. Со стоном перекатился на живот, кое-как встал на корточки – усталые руки дрожали, локти норовили разъехаться в стороны. Поднял голову – и оцепенел.
Пара складок неподалёку вдруг разошлась в стороны, показались глаза – огромные и круглые, словно пара суповых тарелок, золотисто-зелёного цвета…
«Вот это да!.. – с невольным удивлением подумал Эрван. – Если руки раскинуть – и то от одного до другого не достану…»
Спрут моргнул: неуверенно и совсем по-человечески – так часто моргают близорукие люди. Повёл глазами вправо-влево, заметил Эрвана – чёрные зрачки мгновенно расширились, поглотив оранжевую радужку.
«Будто чернильное пятно капнули» – успел подумать Эрван.
А потом он исчез. Надолго.
Очнулся он на глубине. Чёрной как зимняя ночь, непроницаемой для дневного света. Ощутил мягкое, ласкающее прикосновение водяной толщи, когда попробовал шевельнуться… Не было ни удушья, ни боли от раздавленных рёбер – только приятное и обнадёживающее чувство покоя.
«Ну наконец, – удовлетворённо подумал он. – Наконец все так, как надо».
Он сжал сифон, выбросив струю воды, расправил щупальца на манер плавников и медленно поплыл сквозь бездну.
«Что я здесь делаю?» – мысль была вялой, она проползла где-то на периферии сознания, не оставив следа.
Он изогнул упругое тело, решительно направил вниз.
Сколько занял путь, далеко ли он уплыл? Это было неважно – понятия времени и расстояния обесценились, потеряли смысл – осталось только ощущение бездумного полёта сквозь бездну.
Наконец сквозь чёрную пелену снизу проступили сияющие точки.
«Как звезды… Будто небо опрокинули». – Он удивился: небо? Звёзды? О чем он? Конечно, это город младших, что же ещё!
Он парил над грубыми, сложенными из цельных валунов постройками, со стариковской снисходительностью наблюдая за игрой: молодые гонялись друг за другом, кожа их от возбуждения и азарта переливалась разноцветными искрами. Если преследователю удавалось настигнуть товарища, он на миг вспыхивал, как новогодняя ёлка, затем менял окраску и сам превращался в «жертву». Иногда то один, то другой, спасаясь от погони, нырял в ближайшее жилище, и мрачное скопление камней озарялось изнутри таинственным мерцанием.
