Год Дракона - Вадим Давыдов

– Нет только королевы Гиневры, – улыбнулся Майзель. – То есть, королева-то есть, нет истории…

– Мне трудно поверить, что пани Габриэла была в восторге от вашей выходки. Если бы не это, их отношения с… о, Боже, как его зовут-то… Неважно, – могли бы вернуться в нормальное русло…

– Нет. Никогда. После нашего разговора – нет.

Ничего удивительного, подумала вдруг Елена со злостью. Поговорив с тобой, она в тебя втрескалась по самые уши. И поэтому не проронила ни полсловечка на публике о том, что встречалась с тобой… А чего еще можно было ожидать?! О, Господи…

– А в суд он на вас почему не пробовал подать, интересно?

– Ну, это вряд ли. Он подонок, но не дурак. Я думаю, у него хватило ума понять, что, захоти он продолжить это, то отправился бы в бетонных сапожках любоваться красотами подводного мира. Потому что меня полоскать небезопасно для жизни, я не одинокая беременная женщина.

– Да уж…

– А вообще, – Майзель вдруг усмехнулся, – случись такое, я с удовольствием отсидел бы в тюрьме десяток суток за хулиганство. И вышел бы оттуда, имея просто чертову уйму друзей. И они бы с ним что-нибудь эдакое учинили, на что у меня даже фантазии не хватает…

– У вас точно не все дома. Вы криминальный тип с мифологическим сознанием, дикарь, чудовище и… и…

– Ну, дорогая, – Майзель развел руками и смущенно улыбнулся. – Что выросло, то выросло…

Так вот почему ты так прячешься, подумала Елена. Ты боишься, что тебя когда-нибудь подловят на этом. А ведь подловят… Боже, этот Ланселот меня просто… Как можно быть таким… невзрослым?! Перевернуть весь мир – и остаться мальчиком, играющим в рыцарей и королей? Нет, он не играет, поняла Елена. Это не игра, такое сыграть нельзя, невозможно…

– Кто была ваша мама, пан Данек? – вдруг тихо спросила Елена.

Ей показалось, что он вздрогнул. И улыбнулся:

– Пожилая еврейка. Не простудись, сыночек. Застегнись, сыночек. Съешь котлетку, сыночек…

– Нет. Было что-то еще…

– Обязательно. Только я не знаю, как это назвать…

– Как ее звали?

– Рейзл. Ее хотели назвать Рахелью, но это было время, когда подобные имена в Советском Союзе могли стоить человеку многих, очень многих проблем… И ее назвали Розой. А дома называли Рейзл. И отец ее так называл. А она его – Семочкой…

– Роза. Ружена… Красивое имя.

– Ружена, – Майзель грустно усмехнулся. – Да. Мне тоже нравится…

Когда– нибудь я буду плакать оттого, что я не могу поговорить с твоей мамой, подумала Елена. Кажется, прямо сейчас… Скотина, где тебя черти носили всю мою жизнь… О Господи, испугалась она. Господи, да что же это такое?!.

ПРАГА. ИЮЛЬ

У Елены, как у всякого журналиста, было невообразимое количество знакомых и полузнакомых людей. Как журналисту талантливому, ей всегда удавалось достаточно легко выстроить не слишком длинную цепочку связей, выводивших ее на того или иного человека, который был нужен ей, – на любом уровне, в любой системе. Так произошло и теперь.

Она вошла в кафе и сразу вычислила свою будущую собеседницу. Молодая женщина, моложе Елены, сидела за столиком за колонной и курила недавно вошедшие в моду золотистые сигареты невообразимой длины. Она была похожа на всех фотомоделей и манекенщиц сразу – высокая, с длиннющими ногами, пепельно-золотистыми волосами, простоватым, но красивым лицом, одетая спокойно и неброско, но так, что сомнений в ее прелести не оставалось ни у кого, кому довелось за ней наблюдать.

Ага, подумала Елена. Блондинка. Ну, кто бы мог сомневаться…

Елена подошла, улыбнулась, присела за столик:

– Спасибо, что пришли, пани Марта…

– Приветик. И брось ты эту хуйню, Елена, – Марта усмехнулась. – Называй меня на «ты» и по имени. Мне так спокойнее.

– Хорошо. С удовольствием.

Елену эта преамбула не столько ошарашила – скорее, озадачила. Контраст между ангельским личиком Марты и ее речью был тоже рассчитанной на определенный эффект частью имиджа. Ставшего, возможно, второй натурой… Елена знала, по крайней мере, нескольких мужчин, на которых такой «контрастный душ» действовал, как афродизиак. Неужели и он…

– Да? Ну, и ладушки. Ты спрашивай, что хотела. Мне Богушек разрешил с тобой потрещать… Уж и не знаю, зачем да почему.

– А что, ты спрашивала у него разрешения? Это было обязательно?

– Елена, не прикидывайся. Как я могла бы без его разрешения с тобой встретиться?! Да меня Гонта под трамвай бы сунул, посмей я такое подумать даже…

– Вот как все запущено…

– А ты что же хотела? Ну, про трамвай, я, может, и хватила лишку… А может, и нет… Если без спросу… Мы с Драконом… Я к его телу прикасалась. Про это никому никаких подробностей знать не положено. Он Дракон, не какой-нибудь купчик подгулявший, или там депутатишка…

– А как вообще произошла ваша встреча?

– Да обыкновенно. Мы же элитный эскорт-сервис. Ты же знаешь, сколько тут всяких фирм и банков, сколько народу со всего света тут крутится… А мы, можно сказать, в первой десятке. Репутация, дискретность, класс обслуживания… И так далее. Гонта нас выбирал. Не Дракон же…

– И давно вы знакомы?

– Да уж года три, наверное… Что до нас было, я тебе не скажу – не знаю просто. Ну, какие-нибудь другие девочки, может быть…

– Ты сказала «девочки»? Ты не одна разве?…

– Ну… Он вообще-то со мной в основном… был. Ну, есть еще две девочки из нашего клуба… С ними тоже, но редко. Сандра, она рыженькая, помельче меня, и мулаточка, Шерри ее зовут. Один раз мы даже втроем у него были… – Марта мечтательно прищурилась.

– Ага. Значит, оргии имели место…

– Ты что, какая же это оргия, – рассыпалась русалочьим смехом Марта. – Оргия – это когда мужиков хотя бы двое… Не-е-ет… Дракон не такой… Да и было-то это несколько раз всего… Разок вдвоем с Сандрой и раза два с Шерри на пару… Я даже знаю, зачем…

– Что зачем?

– Ну… Вдвоем и втроем…

– Зачем?

– А чтоб не расслаблялись, – затянулась дымом Марта. – Чтобы романтику посбивать. С него, так я понимаю, в первую голову. Ну, и с нас, понятно… Но это редко…

– И что? Хватило его на троих? – Елена почувствовала, как у нее покраснели уши.

Марта тоже это заметила это, засмеялась:

– Чего ты краснеешь-то, Елена… Его не на троих, его на три сотни хватит, мы что втроем, что по одиночке, еле выползали от него к утру… Он ласковый, и пока не улетишь от него, ни за что не выпустит… С ним никогда притворяться не нужно, не то, что с другими разными… И никакого экстрима, знаешь. Мужики, которые побогаче, они всякие экстремальные штуки любят, и довольно часто. Чтобы их плеткой там, по жопе да по яйцам, золотой дождь, латекс, браслеты… Он – не такой. Обнимает, целует, слова всякие приятные говорит. Фрукты, шампанчик, в телике картинки разные крутятся, не порник, не хардкор, а такое все, из кино про любовь… Я первый раз обалдела просто. Потом привыкла. Ну, в смысле… Перестала на себя это примерять, понимаешь? Он просто такой, а по-другому его, видать, не торкает…

– А… стимуляторы какие-нибудь?

– Наркота, что ли?! Не-е-ет… – протянула Марта, покачала головой, и Елена поняла, что она не врет. – Я ж говорю, – никаких глупостей. Очень все миленько. Так миленько, что даже шлюхой себя перестаешь чувствовать. Нет, ты не думай, я люблю то, что делаю, иначе б не была в этом бизнесе, и трахаться я люблю, и интересно мне с людьми… Со всякими разными. Но Дракон… Дракон – это совсем другое. Он не трахается и не ебет. Он с девушкой всегда любовью занимается. Всегда. Да ты сама небось знаешь, чего я тебе рассказываю-то…

– Нет. Я не знаю.

– Брось… – Марта погасила сигарету. – Не может быть. Ты очень хорошенькая. И в его вкусе, – Марта рассматривала Елену так, словно впервые увидела.

– Ты хорошо ориентируешься в его вкусах? – улыбнулась Елена одной из своих светских улыбок.

– Да уж неплохо, – вздохнула Марта, словно не замечая иронии и продолжая разглядывать ее. – Что, правда нет?

Елена пожала плечами. Она почему-то не могла прямо посмотреть Марте в глаза.

– А что, все, кто в его вкусе, непременно укладываются с ним в постель?

– Ну, не знаю… Нет, наверное… Все равно… Плохо дело, значит, – Марта закурила новую сигарету. – И последний раз… Как прощался, блин… И Гонта мне давно не звонил. Ну, понятно…

Черт подери вас всех совсем, в ужасе подумала Елена, чувствуя, как к горлу подступает комок.

– А что, всегда Богушек тебя вызывал?

– Конечно. Дракон до таких вещей не спускается, да и некогда ему… Гонта всегда знает, когда время. Я тоже сначала думала, что это игра такая… Ну, он всегда так радостно удивляется, когда я прихожу. То есть, он знает, конечно, что Гонта меня вызывает, но… Он его не просит никогда. Понимаешь?

– Ну… Возможно. И Богушек этим сам занимается? Или присылает за тобой кого-нибудь?

– Я сама всегда приезжала. Он мне звонил, я приезжала. Никаких там ночных погонь и всякой такой хуйни. Обыкновенно все. Тайны никто из этого не делает, понятно, что к чему, но про это не принято звонить…