RACHEL CAINE - Fade Out (The Morganville Vampires 7) - Кейн Рэйчел

«Это точно то, что она хочет. Она хочет, чтобы ты попыталась добраться до меня —" Марнин, прервался с маленьким криком боли.

«Марнин?» Клэр забыла все о том, чтобы быть осторожной, и предприняла шаги вперед. Слишком быстро. Она почувствовала, что камень разрушился и отпал, темный на темном, и она колебалась балансирую по краю отверстия, которое вело к центру мира, очевидно. Она даже не слышала, что падающие скалы достигли низшей точки.

Клэр медленно перемещала свой вес к ее задней ноге и отстранялась к твердому камню снова. Ее сердце колотилось столь сильно, что оно причиняло боль, и она не могла, кажется, замедлить свое испуганное дыхание.

«Марнин, вы должны помочь мне» сказала она. «Скажите мне, какой-нибудь способ пройти. Мы можем сделать это»

«Даже если вы свяжетесь со мной, это не поможет никому из нас»,сказал он."У нее есть я. Также тут нет смысла в вашей смерти».

— Просто скажи мне, как туда добраться.

После нескольких секунд молчания, Мирнин сказал» Два шага вправо, и вперед»,Когда она сделала это, он сказал» Клэр она права, Я использовал ее. Она любит меня. Я использовал это, чтобы получать то, что я от нее хотел.»

«Ты имеешь в виду, как парень?» Клэр внимательно считала шаги, потом остановилась» Далее».

«Один шаг вперед, тогда один по диагонали слева от тебя. То, что я делал, было значительно хуже, чем ты думаешь. Я сделал ее вампиром, чтобы у меня был надежный помощник, тот, кто любит меня и не предаст меня. Я сделал ее рабом.»

«Дальше. И одна вещь, которую я могу сказать вам об Аде, она никогда не была рабыней, не вам или кому-либо еще. И вы действительно любили ее, или вы не стали бы держать ее медальон все эти годы»

«Другой шаг прямо слева от вас, тогда шесть вперед. Не глупите. Я храню фантики от жевачки. Это не означает, что я люблю жевачку, которая была однажды в них»

Она рассчитывала. Он не говорил ничего больше. Как только она добралась до конца указаний, она сказала, «Дальше. Я не неправа относительно Ады. Вы действительно любили ее»

«Прямо вперед, один шаг.»

«Ты не собираешься сказать, что я не права?»

«Какой в этом смысл? Три шага на право.»

«Смысл чтобы продолжать говорить, таким образом, я не так испугана и в своём уме» сказала она. «Что мы собираемся сделать с ней?»

«Ничего. Нет ничего, что мы можем сделать»

«Я там. Дальше? Кроме того, там должно быть что-то. Что относительно —" Она собиралась сказать сброса, и он, должно быть, знал это, потому что он издал острое шипение для тишины. Она глотала слова.

«Фокус», сказал Мирнин. «Вперед на три небольших шага. Будьте осторожны, чтобы не упасть».

Она узнала почему, когда она предприняла шаги; ее пальцы ног нависали над тем, что чувствовалось подобно другому водосточному колодцу.

Голос Мирнина был близок теперь, очень близко. «Далее», сказала она.

«Это — трудная часть,» сказал он. «Вы оказываешься перед необходимостью прыгать.»

«Прыгать»? Она не была уверена, что он правильно думал. «Я не могу прыгать. Я ничего не вижу! "

«Вы хотели, добраться до меня, и это то, что оно принимает. Если вы хотите оставаться там, где вы…»

— Нет. Скажи мне.

«Два шага налево, и прыгать прямо вперед, это конечно трудно для людей. Поэтому я поймаю тебя. "

«Мирнин…»

— Я поймаю тебя, — прошептал он из темноты. — Прыгай.

Она сделала два быстрых шага и, прежде чем она могла позволить себе думать о том, что она делает, закрепила свою позицию и прыгнула вперед.

Она врезалась в твердое тело Мирнина, его холодные руки обернутые вокруг нее, и в течение нескольких вдохов он прижал ее к себе, она вздрогнула. Он пахнет металлом. Как холодные вещи.

Он не отпускал.

«Мирнин?»

«Мне очень жаль,» сказал он.

И тогда он укусил ее.

13

Когда Клэр очнулась снова, были огни в пещере-диффузные и тусклые, но достаточно, чтобы делать вещи видимыми. Мирнин, сидел прижавшись к стене пещеры. Она, должно быть, создала немного шума, потому что его голова пришла в движение, и он смотрел прямо на нее.

Она не думаю, что она когда-либо видела кого бы то нибыло выглядещим так несчастным в жизни, и на мгновение она не могла думать, почему он выглядел бы таким образом, а потом все это обернулось крахом обратно.

Пульсацыя на ее шее.

Пустая, с отключенными чувствами внутри нее.

Испуганный стук ее сердца, пытающегося ускорить слишком малое колличество крови через поток ее вен. Да, она знала это чувство слишком хорошо.

«Вы укусили меня» сказала она. Это вышло удивленно, и немного печально. Она попыталась сесть, но это пошло не так хорошо; она спустилась назад на холодный каменный пол, чувствуя себя больной и неопределенной, как будто она исчезала из мира.

— Не двигайся, — сказал он мягко. — Твое давление очень низкое. Я пытался — я пытался остановиться, Клер. Я действительно пытался. Пожалуйста поверь мне.

— Ты укусил меня, — сказала она снова. Это все еще каалось удивительно, хотя она не удивилась. Ты не можешь доверять ему. Говорил Шейн. И Майкл. И Ева. Даже Амелия.

Ты не можеш мне доверять.

Мирнин не раз говорил ей тоже, с самого первой встречи. Она просто не очень, на самом деле не поверила. Мирнин был как Дом Ужасов, один из тех темных карнавал треков, где страшные вещи нападали близко, но никогда не коснулись бы вас.

Теперь она знала лучше.

— Я говорила тебе что убью тебя, если ты это сделаешь. Я обещала.

— Мне так жаль, — сказал Мирнин и опустил свою голову.

«Лежи. Это не будет так плохо, если вы держите себя лежа. «Он звучал устало и побежденно. Клер моргнула обратно серый туман, борьба с ее способом вернуться в мир, и почти хотела, чтобы она была не тогда, когда он перенес немного, и она увидела, действительно видела-то, что с ним случилось.

Был серебряный наручник на его левой руке, который проходил между двумя костями. По обе стороны от этого повесил серебряные цепи, которые грохотали на камне и были присоединены к посеребренному болту. Рана продолжала кровоточить стекая вниз по его руке, капая в большую лужу вокруг него.

У Клэр была вспышка Амели на могиле Сэма, серебро, загнанное в раны препятствуя им закрываться. Но Амели хотела сделать это. Это было сделано, чтобы держать Марнина здесь, пристегнутого и беспомощно.

Он дрожал, и цепи грохотали. Даже старым, каким он был, серебро, должно быть, было ужасно болезненным ему; она могла видеть усики дыма, исходящего из его руки, и он делал все возможное, чтобы держать руку отдельно от цепей. Его кожа была покрыта толстыми красными ожогами.