Хранитель - Максим Зарецкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Движением руки профессор стёр изображение планеты, и на его месте появилась серая бесформенная клякса. Используя магию, мужчина создал иллюзию, и уже через секунду эта клякса медленно, колыхаясь серыми краями, отделилась от доски, на глазах увеличиваясь в размерах, она зависла над всеми нами. Постепенно на этой кляксе стали появляться точки, и с каждой секундой их становилось всё больше.
— Вот во что сейчас превратился наш мир. В бесформенное, постоянно расширяющееся нечто, в амёбу, живущую вопреки всем известным нам физическим законом. Эта амёба пожирает «живое пространство», высасывая из него даже сами цвета, загрязняя аминой. Это и называется «выцветание». Оно буквально означает процесс поглощения нашего мира этой тварью. Вижу в ваших глазах вопрос. Нет, оно не живое, это лишь аналогия, чтобы вы понимали, во что превратила наш мир амина. И во что продолжает превращать. Да, процесс не окончен. Мы до сих пор не знаем, что послужило причиной, катализатором произошедшего «выцветания», как и не знаем, что сделать, чтобы остановить его.
Профессор шёл между партами, внимательно осматривая нас. Он внимательно вглядывался в наши лица. У меня появилось ощущение, что он что-то ищет.
— Обратите внимание на эти пятна, — прервал он своё молчание, показав пальцем на одно из таких. — Перед вами «районные пояса», небольшие анклавы жизни, оставшиеся у человечества. Ну, как небольшие... некоторые, как наш, например, размером с полноценную страну в прошлом. Но посмотрите сколько здесь поясов. Тысячи. Многие из них уже уничтожены. А о некоторых, находящихся с другой стороны кляксы, мы ничего не знаем. И вот что интересно, если использовать математику, даже самую простую, и попытаться измерить размеры выцветших пустошей, то цифры не будут биться с теми, что у нас были до катастрофы.
Аудитория замерла, слушая профессора. Сидящий возле меня Себастьян, похоже, даже дышать забыл. Настолько его захватило то, о чём говорил преподаватель.
— «Выцветание» расширило пространство нашего мира, — объявил профессор, осматривая нас всех. — Это совершенно необъяснимо даже с точки зрения логики, но это факт. Уже через несколько лет мы поняли, что расстояния между многими поясами начинают увеличиваться. На поддержание тоннелей-переходов приходилось тратить всё больше времени и самое главное! Мы начали обнаруживать пути к незанятым областям, не тронутым по какой-то причине «выцветанием» Такие явления назвали спонтанным проявлением. И нам совершенно точно известно, что эти области, не задетые аминой, никогда не были частью нашего мира.
Сделав пару шагов, профессор отряхнул невидимую грязь с рукава своего костюма и, немного подумав, добавил:
— К сожалению, после открытия таких областей их существование без установки барьеров не так велико. Пара десятилетий, если повезёт, и пояс достаточно большой... но зато это стало настоящим источником чистой амины для нас. Её добыча была куда безопаснее, чем в шахтах выцветших пустошей, и что самое главное, помимо амины, в обнаруженных поясах мы стали находить множество находок и знаний, которые позволили нам стать теми, кто мы есть сейчас.
Он замолчал, обратив свой взгляд к потолку, где продолжала мирно плавать карта изученных нами пустошей. Никто не знал, насколько же в действительности сейчас огромны пустоши, выцветшие после случившейся катастрофы, но я слышал предположения некоторых авторитетных людей из телевизора, что вероятно они уже в несколько раз больше прошлой площади Земли...
— Профессор? — размышления мужчины вдруг прервала девушка, которую я знал. Та самая простолюдинка, которая опередила меня во время экзамена.
— Да? — ответил тот, выгнув с интересом бровь. Обычно его старались не прерывать, а тут такое.
— Профессор, а в этих обнаруженных поясах мы когда-нибудь находили других людей?
«Хороший вопрос», — я перевёл взгляд на мужчину.
Официальные данные говорили, что нет, никогда такого не было. Распечатанные пояса всегда были покинуты людьми. Мы всегда находили следы их присутствия, но никогда не было такого, чтобы обнаруживались живые. Не думаю, что профессор скажет иначе, но мало ли.
— Если такое и было, то я об этом ничего не слышал, — развёл руками тот.
Ну да. Ничего другого я и не ожидал...
После лекции я направился в деканат. Раз уж так вышло, что меня исключили из клуба, пора было озаботиться создание своего. Забавно, я столько раз думал о том, чтобы разузнать, как это делается и что для этого нужно, но так ничего и не сделал. Можно, конечно, оправдать себя тем, что мне всё это время было некогда... но я не буду. Лень, мне было лень дойти до деканата и узнать обо всём. Зрелый ли это подход? Совершенно точно нет, и раньше я подобного за собой не замечал. Подобного — это лени.
Деканат первого факультета располагался возле главного здании первого кампуса, чтобы добраться туда из корпуса, где проходили занятия, мне требовалось больше тридцати минут. Зато у меня, наконец, появилось куча времени на подумать.
Вообще Первый магический университет в плане факультетов сильно отличался от всех прочих высших учебных заведений районного пояса. Только здесь разделение на специализации, а вместе с этим и на факультеты происходило со второго курса. До этого все студенты находились так называемом «общеобразовательном» первом факультете. В следующем году в первый же учебный месяц нас заставят выбирать направление обучения — боевая, теоретическая, стихийная, исцеления и куча других магий. Для каждого направления существовал собственный факультет. Конечно, если я выбирал, условно, факультет боевой магии это совершенно не значило, что изучение магии исцеления для меня закрывалось... просто оно изменялось согласно программе, разработанной для каждого из факультетов. Как-то так. Я сам ещё не до конца вник в эту систему, и там было много подводных камней, которые стоило изучить заранее, чтобы не попасть впросак, когда буду делать выбор.
«Ага, а вот и деканат первого факультета», — я посмотрел на относительно небольшое трёхэтажное здание, теряющееся на фоне стоящего неподалёку главного корпуса.
В этот момент я почувствовал на себе чей-то взгляд. Восприятие предупредила о внимании к моей персоне заранее, благодаря чему я слегка замедлил шаг, словно бы задумавшись о чём-то, и внимательно осмотрелся. Правда, моя перестраховка оказалась лишней, следящим за мной человеком оказался хорошо знакомый мне Игорь Ратников собственной персоной. Тот самый нелюдимый и незаметный новичок, который казался мне самым странным и опасным из всей тройки новеньких в клубе. И он сейчас ждал меня возле входа в здание деканата, привалившись спиной к стене.
— Андрей, — Игорь, заметив меня, оторвался от стены
