Мы можем жить среди людей - Варвара Еналь

Вот что надо сделать, и немедленно! Вот прямо сейчас она и пойдет к двери. Нечего больше ждать, надо действовать.

Колька долго возился в комнате Валька, после долго торчал в душе. Вернулся взъерошенный и молчаливый. Сел на матрас, посмотрел на Эмму, спросил:

— Как ты?

— Никак.

— Ясно. Есть будешь?

— После. Давай поговорим. Коль, надо что‑то делать.

— Ну, да. Надо. Надо пойти и записать имя Ильи на стене памяти в коридоре.

— Почему только Ильи? А Федор? — Эмма произнесла имя Федора и запнулась. Стало горько до невозможности и захотелось орать и пинать все, что подворачивается под руку.

— Я не видел Федьку и Тайку мертвыми. Потому и не верю в их смерть.

— Но они же до сих пор не пришли!

— Мало ли что. Они могут быть ранены, могут застрять где‑то в коридорах, закрыться в кладовках. Что угодно может быть. Надо вернутся на Третий Уровень за ними. Этим я и собираюсь заняться. Сегодня второй день крейсеров, сегодня еще можно попробовать.

— Ты с ума сошел, Коль? Хочешь тоже погибнуть? Даже не думай, я не пущу тебя.

— Ты не пустишь? — Колька усмехнулся и посмотрел как‑то странно, с удивлением и радостью, что ли.

— Не пущу. Ты — мой друг, я за тебя тоже немного отвечаю.

— Ладно, посмотрим. Давай поедим, а там видно будет. Но на Третий Уровень надо сходить по любому. Надо узнать, что с ребятами.

— Хорошо, сходим. Но давай сначала откроем те ангары, помнишь? Которые закрытые. Ту дверь, в замках которой высокое напряжение.

— Зачем? — совершенно искренне удивился Колька.

Эмма понизила голос и сказала:

— Коль, надо выбираться со станции. Надо найти взрослых, надо понять, что тут происходит. Мы пробовали разобраться во всем, попав на Третий Уровень, но у нас ничего не вышло. Значит, надо поискать здесь, внизу. Почему дверь закрыта? Не потому ли, что там челноки, и выход? Может, поэтому интеллект корабля и заблокировал дверь?

— Думаешь, это сделал Моаг?

— Уверена. Хотя, тут много непонятно. Моаг контролирует роботов, и роботы доброжелательны к детям. Опасны только пятнадцатые. Может, глюк в блоке, что отвечает за робототехнику? Может, получиться на челноке облететь станцию и найти возможность попасть в серверную?

— Ничего себе, планы у нее… — буркнул Колька, — давай поедим. После посмотрим.

— Я бы вообще улетела на Землю, — вдруг сказала Эмма, — не хочу тут оставаться. Даже возвращаться сюда не хочу.

— Да, я понял, — кивнул Колька и тяжело спрыгнул вниз, прямо с верхней ступеньки лесенки.

2.

Эмма не заметила вкуса еды. Прожевала все, запила безвкусным кофе. В голове крутилась только одна мысли — о дверях. Что бы она отдала за возможность выбраться со станции? Да что угодно. Десять лет жизни отдала, только бы умотать отсюда, чтобы не слышать, как орет привязанный к кровати Валёк, как плачет Нитка. И Катя тоже плачет. Маша, хмурая и растерянна, ругает мальков и велит им сидеть в каюте.

Ни Федор, ни Таис так и не вернулись. Колька, может, и тешит себя надеждой, но Эмма очень хорошо понимала — друзей нет, потому что их нет в живых. Моаг убил их. Тела сжег в крематории. Моаг выполняет заданные программы, вот и все. Но кто их задал, эти программы?

— Пойдем, посмотрим на дверь? — попросила она, как только Коля перемыл после себя посуду.

— Что, прямо сейчас?

— Почему нет? Проход туда готовить не нужно. Взяли да пошли. Сейчас соберу рюкзак.

— Зачем рюкзак?

— На всякий случай. И планшет возьму. Тоже на всякий случай.

Планшеты лежали в углу каюты сиротливой и никому не нужной стопкой. О них вообще забыли после вчерашних происшествий.

— Сейчас, я подготовлю тебе планшет, — сказал Коля.

Возился он недолго. Вскрыл заднюю крышку, подсоединил в один из разъемов флешку, запустил голограммный экран от флешки и, увеличив на нем главную плату, что‑то сделал с ней.

— Вот, теперь Моаг не увидит этот планшет, когда он будет работать. Вернее, сигналы услышит, но примет их за сигналы Лона.

Эмма кивнула. Восхищаться работой Кольки уже не было сил.

— Говорить никому не станем, куда пошли, да? — спросил Колька, когда Эмма натянула лямки рюкзака на плечи.

Она мотнула головой. А кому говорить? Маше и Нитке? Или Кате, которая с утра ходит, точно сомнамбула, и не реагирует ни на кого?

Потому вышли молча. Что‑то крикнула вслед Маша, но ни Колька, ни Эмма ей не ответили. Уже шагая по коридору, Эмма подумала, что если за дверью действительно окажутся ангары с челноками, то она с удовольствием уберется с Моага. И никогда больше не вернется.

Пришлось пробираться по трубе, после прыгать вниз, в темноту. Луч фонарика скупо освещал пыль на полу, странные потеки на стенах и оплавленный остаток флешки в разъеме. Следом за Эммой прыгнул Колька, ругнулся, отряхнул штаны.

Эмма хотела напомнить о законе, но передумала. Вряд ли закон может защитить от вируса. "Вирус злости", вот как можно назвать эту заразу. И правила от этого не помогают. Вряд ли защитишься от болезни, если просто будешь стараться быть хорошей.

Или защитишься?

— Как думаешь подключаться к разъему? — спросил Колька, наведя фонарик на дверь.

— А ты как думаешь?

— Надо вскрыть разъем и посмотреть, что там.

— Давай. Я бы тоже так сделала.

Эмма присела на корточки, наблюдая за действиями Коли. Тот, с помощью магнитной отвертки поднял крышку панели, тонкую, полупрозрачную. Вместе с ней выскочил и намертво припаянный оплавок.

Эмма глянула на квадратную, маленькую плату, включила планшет.

— Я хочу попробовать сама, — пояснила Коле.

— Ну — ну. Давай, пробуй.

У нее все получилось. Снизить напряжение в цепи не такое уж и сложное дело. Теперь любое устройство, подключенное сюда, не загорится пламенем от того, что тут гораздо больше вольт, чем надо.

А дальше даже флешка не понадобилась. С помощью планшета Колька запустил программу, взламывающую файлы замка. Десять минут — и готово. Дверь щелкнула, и створки поехали в стороны. Исчезли в стене золотистые звезды Моага.

За дверью оказалась темнота. Абсолютная темнота.

— Хорошо бы найти хоть какой‑то рубильник, чтобы включить свет, — заметила Эмма.

Вдруг над их головами послышалось шуршание, вскрик, и за их спинами приземлился кто‑то, выскочивший из трубы. Эмма дернулась от неожиданности, оглянулась.

Это был мальчишка. Малек, коротко стриженный, худой и решительный.

— Я с вами, можно? Я точно с вами, вы не отправите меня назад, — торопливо заявил он.

— Ты что, обалдел? — возмутился Колька, — С чего ты с нами? Это не игрушки тебе, давай возвращайся. Быстро, я сказал!

Мальчишка вдруг присел, мгновенно юркнул между Эммой и Колькой и нырнул в проем двери. Отбежал в темноту и оттуда крикнул:

— А ну, верните меня? А, что, слабо, да?

— Вовка, я поймаю и набью. Клянусь собственным планшетом! — закричал Колька.

Эмма, дотронувшись до его плеча, попросила:

— Не ори. Мало ли что за дверью. Мы уже не отправим его назад, бесполезно. И гоняться за ним не будем. Надо сказать ему, чтобы вел себя нормально, не орал и не убегал. Тогда возьмем его с собой.

— Да я прибью паршивца! — буркнул Колька, но уже гораздо тише.

После позвал:

— Вовик, ты где?

Они зашли за дверь, оглянулись и посветили фонариком. Вовик темноты, видимо, не боялся. Стоял в одном из поворотов — коридор разветвлялся на три проходы — и нагло улыбался.

— Я тут. Я слышал, как вы говорили, что хотите улететь на Землю. Я с вами. Я тоже хочу на Землю.

— Болван, — выдохнул Коля, — мы сначала посмотрим, что в этой части уровня. Никуда мы не собираемся лететь. Давай, топай назад.

Вовик отступил назад, в темноту и оттуда прокричал:

— Я не уйду! И не заставите! Я тоже хочу уехать отсюда! А вы решили сбежать. Для меня должно хватить места в челноке, я маленький, много места не займу…

— Вот же дурачок, — Коля направил свет фонарика в лицо Вовки и бросил, — да топай с нами. Нечего тебе делать — давай, иди с нами. Полазь в темноте и грязищи. А Машке я скажу, чтобы отмывала тебя с мылом и дезинфицирующими средствами.

Эмма не стала ничего говорить. Конечно, с Вовиком будет лишняя возня, но не возвращаться же из‑за него. И не бегать за ним по непонятным коридорам. Пусть идет, черт с ним… Кажется, она уже сама начинает ругаться…

Они пошли дальше. В этих коридорах было заметно холоднее и пахло странно. Эмма не могла понять, что за запах. Еле уловимый, немного кислый… Или это только кажется?

Коридоры тянулись полукругом, в них попадались странные комнаты, похожие на каюты. Все они были открыты и пусты. В некоторых фонарик Кольки высвечивал кровати без матрасов, столы, стулья и даже выключенные планшеты. Но запустение и пыль — вот все, что можно было там увидеть. Люди давным — давно ушли отсюда, и теперь все эти каюты пустовали.