Версальская история - Эмилия Остен

Лоретта появилась через несколько минут, похожая на тень в своем траурном платье, на опечаленный призрак. Дориан заключил ее в объятия и поцеловал. Что бы ни случилось с ним, она должна жить и быть счастливой. Возможно, она даже сумеет полюбить Гаспара…

– У меня ничего не получилось, – вымолвила Лоретта, когда они с Дорианом смогли наконец оторваться друг от друга. – Пока что.

– Ты поведаешь мне, что пыталась сделать? – Дориан усадил девушку в кресло, сам сел напротив, не выпуская ее рук из своих.

– Да. – Она грустно улыбнулась. – Вчера я поехала к барону д’Оллери. Я попросила его помочь. Я не знала, кого еще можно просить. Твой дядя и Седрик вхожи к королю, а если его величество до сих пор не особо прислушивался к их просьбам, значит, он не стремится участвовать в твоей судьбе. Я подумала, что, если как следует попрошу Гаспара, он поддержит, поговорит с Месье…

– И что же? – напряженно спросил Дориан.

– Он может побеседовать с принцем Филиппом. – Лоретта посмотрела на Дориана кристально правдивыми глазами. – Однако требует за это, чтобы я… провела с ним ночь. Я отказалась. Но…

– Но? – Дориан изо всех сил сдерживался. Никогда еще он не прилагал столько усилий, чтобы сокрыть свои чувства.

– Но я подумала… – Лоретта нерадостно усмехнулась. – Честь, достоинство, верность… Эти понятия так иллюзорны в Версале. Я могу попросту позабыть о них на несколько часов. Пойти к Гаспару, а наутро он скажет всем, что ты был с ним и его друзьями. Обманет, если понадобится. Я переживу. Всего лишь одна ночь…

– Лоретта, – прервал ее Дориан, – не нужно.

– Ты не понимаешь. – Она глядела все так же умудренно и безрадостно. – Дедушка не остановится, пока не добьется для тебя смерти. Гаспар сказал… сказал, что против тебя может быть выдвинуто обвинение в колдовстве и отравительстве. Что ты околдовал меня, что якшался с теми негодяями, которые устраивают черные мессы. И ты не докажешь, что это не так. Если они на это отважатся, его величество не станет разбираться, виновен ты или нет. Отравителей боятся все. Тебя отправят на эшафот. Маркиз де Франсиллон не настолько влиятелен, чтобы его величество вступился за тебя, как вступается обыкновенно за своих друзей. А тут – всего одна ночь…

Дориан понимал это. Понимал он и то, что, если Лоретта не согласилась сразу, значит, мысль о таком способе была ей настолько противна, что она не может с нею примириться. Если Лоретта отдастся Гаспару сейчас, она навек перестанет себя уважать. И тем не менее она готова это сделать. Ради него. Только вот нужны ли ему такие жертвы?

Дориан желал, чтобы Лоретта была счастлива. Виконт отлично понимал, что, даже если его оправдают, но подлинного убийцу не найдут, его репутация будет обезображена навечно. Им с Лореттой не быть вместе никогда в жизни. А если так, то к чему все? Виконта охватило вязкое равнодушие. Его земли отойдут Николя, пусть распоряжается ими по своему усмотрению, заслужил. Ему, Дориану, терять уже нечего, кроме жизни, – а любовь Лоретты будет с ним и здесь, и на том свете. Она же должна его забыть.

Значит, нужно действовать омерзительным, но старым как мир способом.

Дориан выпустил руки Лоретты и встал.

– Послушай, – сказал он как можно более безразлично, – я того не стою.

– О чем ты? – насупилась девушка.

Дориан прошелся по комнате, остановился, глядя на Лоретту и заложив руки за спину.

– О том, что я проиграл, – безмятежно сказал он.

– Ты не проиграл! – Девушка проворно вскочила. – У нас еще есть шансы!

– У нас? – Дориан приподнял бровь. – Милая, при чем тут «мы». Мне было с тобой хорошо, но ты ведь никогда не полагала, что ты и я вместе – это возможно. Правда ведь?

– Что ты говоришь, Дориан? – Лоретта побелела.

Виконт заставил себя смотреть ей в глаза. Он никогда не лгал вот так, впрямую, и первый опыт оказался тягостным и пугающим. Дориан отринул все чувства, оставив только утомление и злость. Лоретта обязана ему поверить, иначе дальше ей будет очень тяжело жить.

– Мне надоело играть в эти игры, – протянул он. – Давай откровенно. Мы провели вместе несколько незабываемых дней, однако не стоит считать их чем-то большим, чем просто забава. Я не убивал твоего брата, это верно, но крайне об этом сожалею. Он сильно меня раздражал. Ты оказалась права, все это было частью плана моего дяди, разве что на убийство мы не отважились. Я должен был завоевать его доверие, понимаешь? – Дориан надеялся, что выглядит сейчас достаточно мерзко. Наверное, так оно и было: Лоретта попятилась. – Мне необходимо его наследство. Если бы я опорочил тебя, внучку его злейшего врага, я заслужил бы его уважение. И я это сделал. Жаль, что так неприятно получилось с убийством. На суде я продолжу все отрицать, однако не думай, будто мне нужна твоя помощь.

– Я тебе не верю, – стойко произнесла Лоретта.

– Это твой выбор, – пожал плечами Дориан. – Хотя и неразумный, но понятный.

– Ты говоришь так, чтобы я не погубила свою репутацию! – Девушка почти сорвалась на крик. – Ты лжешь!

– Я не лгу, – спокойно сказал Дориан. Ему было все труднее держаться. Скорее бы она ушла, иначе он признается, и все пойдет прахом.

– Этого не может быть. – Лоретта покачала головой. – Не может.

– Если тебе удобнее так считать… Однако это не отменяет правды.

– Я… ненавижу тебя, – прошептала мадемуазель де Мелиньи. – Как ты посмел… как? Дориан, послушай, не нужно так говорить, только чтобы меня спасти. Спасать нужно тебя.

– О, благодарствую, сударыня, – виконт отвесил ей глумливый поклон, – однако я в этом не нуждаюсь. Не беспокойся, дядя не допустит, чтобы меня казнили. В крайнем случае отправлюсь в ссылку, а через несколько лет возвращусь. Может быть, тогда мы проведем еще несколько памятных дней…

– Мерзавец! – Лоретта залепила ему пощечину, развернулась и выбежала из комнаты.

Дориан потер горящую щеку, неторопливо опустился в кресло. Он чувствовал себя очень гадко, но был уверен, что все сделал верно.

– Что это было? – раздался строгий голос дяди.

Дориан поднял голову – маркиз стоял на пороге и прямо-таки полыхал гневом.

– Что ты делаешь, негодный мальчишка?! На меня сейчас едва не наскочила эта де Мелиньи. После всего, что произошло, несмотря на то что тебе грозит, – ты продолжаешь знаться с ней?!

– Уже нет. – Дориан снова потер щеку. – Она больше не придет. Я велел ей этого не делать.

– И зря. – Дядя вдруг успокоился и покачал головой. Кажется, его озарила идея. – Это единственное, чем мы можем ответить де Мелиньи. Если бы ты написал ей письмо…

– Неужели, – Дориан не верил своим ушам, – ваша вражда – это единственное, что вас волнует?