Чудо любви - Николас Спаркс

– Кстати, думаю, она будет сегодня вечером на танцах. Если хочешь, можем заглянуть туда, прежде чем поехать работать.

– Так сегодня вечером намечаются танцы?

– Да, в старой табачной сушильне. Я слышал, в этот день там собирается практически весь город. Так что скорее всего Рейчел придет.

– Отлично, – сказал Элвин, спускаясь по ступенькам террасы, и потом, словно обращаясь к самому себе, задумчиво пробормотал: – Странно, почему она мне ничего об этом не сказала?

Рассеянно листая блокнот с заказами, Рейчел проводила Элвина взглядом.

Когда вчера вечером он подсел к ней в баре, она была далеко не в восторге от такого знакомства, однако, как только он сообщил ей, что приехал в Бун-Крик работать с Джереми Маршем, у них завязался оживленный разговор, и Элвин почти час рассказывал ей о Нью-Йорке. Он говорил без умолку, расписывая прелести лучшего города мира, а когда она упомянула о своих планах как-нибудь посетить Большое Яблоко, он написал на обратной стороне ее записной книжки свой номер телефона и даже пообещал сводить ее на шоу «Реджис и Келли», если она захочет.

Все это очень льстило Рейчел, но, даже несмотря на это, она знала, что не станет звонить ему. Ей никогда особенно не нравились парни с татуировками, и хотя в последние годы ей не очень везло в личной жизни, она не считала это поводом для отступления от железного правила – никогда не встречаться с мужчиной, у которого в ухе больше сережек, чем у нее самой.

Однако это была не единственная причина, по которой Рейчел не слишком заинтересовалась Элвином. В определенной степени этому поспособствовал Родни.

Во время дежурства он часто наведывался в бар, чтобы узнать, не намеревается ли кто-нибудь из посетителей сесть за руль в пьяном виде. Все знали, что он может объявиться в любое время ночи. Он входил в помещение, осматривался, перекидывался парой фраз с посетителями, а если вдруг замечал пьяного, то подходил к нему и мрачно предупреждал, что в таком состоянии тот далеко не уедет. Как следует застращав человека, Родни выражал готовность подвезти его домой. Этот метод действовал эффективно, и за последние четыре года ему ни разу не пришлось никого арестовать за езду в пьяном виде. Даже хозяин бара ничего не имел против подобной инициативы: первое время ему, конечно, это не нравилось, но поскольку посетители не выражали недовольства, то в конце концов он привык к этому и сам стал вызывать Родни, если кто-то из клиентов перебирал.

Когда прошлой ночью Родни зашел, по своему обыкновению, в бар, то сразу заметил за барной стойкой Рейчел с Элвином. Он не улыбнулся ей, как обычно, и не подошел поболтать, и ей показалось, что на его лице отразилась обида. Однако это выражение исчезло так же быстро, как появилось, и в следующую же секунду он стал мрачнее тучи. Неужели он приревновал ее? Именно поэтому она решила уйти из бара сразу следом за ним. По дороге домой Рейчел все время вспоминала эту сцену, пытаясь понять, было ли все, что она видела, реальностью или просто плодом ее воображения. Потом, лежа в постели, она пришла к заключению, что если Родни действительно приревновал ее, то это даже неплохо.

Возможно, у них все еще могло сложиться.

Найдя машину Элвина, которая так и стояла на улице возле бара «Эй, я тебя люблю!», они приехали в «Гринлиф». Элвин быстро принял душ, Джереми переоделся, и они целых два часа обсуждали результаты работы. Для Джереми это было единственным средством отвлечься, чтобы не думать пока о Лекси.

Элвин, как всегда, великолепно провел съемку. Его материал был несравненно лучше того, что получилось у Джереми: изображение было четким, а замедленное воспроизведение позволяло увидеть детали, которые в обычном режиме заметить бы не удалось. Кроме того, с помощью рамок можно было выделить участки, на которые следовало обратить внимание зрителей.

Джереми устроил Элвину экскурсию по городу и рассказывал обо всем, что, возможно, имело какое-то отношение к огням на кладбище. Он сообщил фотографу все версии городской легенды и принялся подробнейшим образом излагать то, что ему удалось почерпнуть из различных источников: данные карт, сведения о каменоломнях, уровне грунтовых вод и строительных проектах, а также собственные соображения о возможных вариантах преломления света. В конце концов Элвин не выдержал и начал зевать. Подробности таких расследований никогда его не интересовали. Чтобы избежать многословных описаний Джереми, он изъявил желание съездить на бумажную фабрику. Там они постояли несколько минут, оглядываясь вокруг, а потом, по дороге обратно, Джереми показал Элвину место, где он планировал провести съемку вечером. Затем они отправились на кладбище, чтобы снять его в дневное время.

Пока Элвин устанавливал камеры, Джереми бродил между могилами, преследуемый мыслями о Лекси. Он думал о том, что заставило ее подняться с постели посреди ночи и сидеть в одиночестве. Несмотря на ее уверения, он чувствовал, что она сожалела о случившемся, а возможно, даже испытывала угрызения совести, однако он не мог понять почему.

Да, он скоро должен уехать, но ведь он постоянно повторял ей, что сделает все, чтобы они могли быть вместе. Да, они еще мало знали друг друга, но ему даже этого было достаточно для того, чтобы понять: он будет любить ее всегда. Им нужно только дать любви шанс.

Как бы то ни было, Элвин прав: пусть Лекси и переживала за Дорис, но ее поведение этим утром выдавало желание под любым предлогом сбежать от него. Однако он не знал, какова истинная причина: то ли она была к нему неравнодушна и просто испытывала неловкость, то ли, наоборот, он был ей неприятен после всего, что произошло, и она не хотела больше находиться рядом с ним.

Прошлой ночью Джереми был уверен, что она чувствовала то же самое, что и он. Но сейчас…

Ему очень хотелось, чтобы этот день они провели вместе. Если бы она поделилась с ним своими переживаниями, он был уверен, что мог бы ее успокоить. Джереми хотел держать Лекси в своих объятиях, целовать, говорить о том, что не мыслит без нее своей жизни. Однако больше всего ему хотелось убедиться в том, что она отвечает на его чувства.

Элвин тем временем возился с камерой на другой стороне кладбища, не обращая никакого внимания на Джереми. Джереми вздохнул и, оглядевшись по сторонам, вдруг понял, что находится в том самом месте, где исчезла из виду Лекси, когда он впервые увидел ее тут.

Его осенила внезапная догадка, и он медленно пошел вперед, то и дело останавливаясь и всматриваясь в надгробия. Потребовалось несколько минут, чтобы его предположение подтвердилось. Миновав небольшой пригорок, он остановился перед разросшимся кустом азалии. Все вокруг поросло бурьяном и было усыпано сухими ветками, но могила, перед которой рос куст, выглядела ухоженной. Присев на корточки, Джереми отодвинул в сторону цветы, которые, вероятно, принесла в тот день Лекси, и посмотрел на надгробие, удивляясь, как он раньше об этом не подумал. Теперь он понял, почему Дорис и Лекси так не хотели, чтобы по кладбищу бродили любопытные и туристы.

Это была могила Клэр и Джеймса Дарнелл, родителей Лекси.

По дороге с кладбища Джереми завез Элвина в «Гринлиф», чтобы тот немного поспал, а сам поехал в библиотеку, мысленно повторяя все, что собирался сказать Лекси.

Возле библиотеки было непривычно многолюдно. Скоро должна была начаться экскурсия по историческим местам города. Люди прохаживались по тротуару, поглядывая на здание и оживленно беседуя. У многих в руках была такая же брошюра, как та, что Джереми получил в письме от Дорис. Некоторые зачитывали оттуда отрывки об архитектурных особенностях и истории здания.

В самой библиотеке тем временем кипела работа. Несколько сотрудников подметали пол и вытирали пыль; еще двое расставляли дополнительные лампы от «Тиффани» – очевидно, для того, чтобы выключить верхний свет для создания в библиотеке атмосферы таинственности.

Проходя мимо детского читального зала, Джереми заметил, что от вчерашнего беспорядка там не осталось и следа. Дверь в кабинет Лекси была открыта, и он на секунду задержался перед ней, собираясь с духом. Лекси в это время тоже занималась наведением порядка в своих владениях, и ей уже почти удалось освободить стол от бумаг. Когда он вошел, она убирала очередную кипу под стол.

– Привет, – сказал Джереми.

Лекси подняла голову.

– О, привет! – Она распрямилась и поправила блузку. А я тут навожу порядок, как видишь.

– Да, похоже, к этому мероприятию у вас здесь относятся со всей серьезностью.

– Да, и, наверное, я должна была заранее со всем этим разобраться, – сказала Лекси, показывая вокруг. – Но в последнее время у меня появилась дурная манера откладывать все на завтра.

Лекси улыбнулась, и Джереми подумал, что с чуть растрепавшимися волосами она выглядит очаровательно.

– Такое иногда случается, – сказал он.