На кончиках пальцев (СИ) - Лисаевская Таня

Помимо вопросов к Киру, Лею мучил в данный момент только один:

«Почему Кристина это сделала?»

Острой болью он снова и снова пронзал все существо Леи. Ее рука… Насколько должно быть одиноко и плохо человеку, что он не нашел другого выхода?

Снова переместившись в горящий дом, она вспомнила свое колебание тогда. Смерть или жизнь. В один момент ей показалось, что все рухнуло. Дома больше нет, матери больше нет. И за долю секунды Лея увидела, что будет, если спастись. Ни денег, ни одежды, ни документов. В школе она больше прятаться не сможет. Куда ей идти? Только в огонь. Но потом она вспомнила другое чувство. Когда отчим хотел расплатиться ею перед дилерами. Когда ее жизнью распорядились, как вещью.

У нее отобрали все.

Тело.

Детство.

Веру.

Самоуважение.

Но не отняли свободу.

И тогда, в момент своей очередной слабости, Лея вдруг ее ощутила. Это чувство наполнило все ее свинцовое тело силой и заставило выйти из дома. Тогда Лея не знала, что с ней будет. Не знала, как все сложится дальше. Все мысли вытеснила только одна: что теперь она свободна. Пусть даже это будет призрачный миг. Вкус на губах, а не пища. Но она к ней прикоснется.

Лея взглянула на Кира, стоящего в красной форме с цифрой «9» на спине. И задалась вопросом: как бы все сложилось тогда, если бы не его мама? Если бы она не поехала в их деревню и не стала свидетелем катастрофы?

«Я буду твоим домом».

Настолько же сильно ей хотелось поверить в это, ровно так же, как ощущалось чувство, если этого никогда не будет.

Глава 17

Лея уже три минуты смотрела на автомат с батончиками, стоя в торговом центре. Совершенно позабыв, что хотела вытащить, — ее рука бесцельно лежала в кармане. Мысли девушки были в палате Кристины, и эпизодами прокручивали то, как она прятала руку под одеялом. Те обследования, что успели провести, показали, что нет кровоизлияния в мозг, но у пациентки жуткие головные боли из-за гематомы. Поэтому врачи оставили ее на несколько дней в больнице под наблюдением.

Ребята пытались подбадривать подругу, но вид Кристины с перебинтованной головой и открывшаяся тайна черного куска ткани не делали их речь убедительной. Костя бледной тенью сидел в углу палаты и подал голос, только сказав, что останется. Врачи протестовали, но он им положил пачку крупных купюр. Никто спорить не стал. Кир понимающе посмотрел на друга и пожелал Кристине скорейшего выздоровления. С чувством такта и полной уверенности, что этим двоим нужно поговорить, они с Леей вышли.

Кир хотел что-то сказать, пока они оба стояли в белом и холодном коридоре больницы, но не стал. Только когда Лея направилась к выходу, он догнал ее и грубо спросил:

— Куда-то собралась?

— Нужно купить наряд для показа.

— Угу, а мне переодеться, — все их вещи остались в раздевалке. Парни приехали в больницу в форме. — Едем, я вызову такси.

Когда уже машина остановилась у торгового центра, Кир процедил сквозь стиснутые зубы:

— Лея, поговори со мной. Тебя кто-то коснулся? Тебе причинили боль? Прошу, не молчи… — почти умоляющим тоном закончил он.

По его напряженным пальцам, стиснутым в кулаках, и нахмуренной переносице, Лея вдруг ощутила и смогла полностью осознать, что Кир испугался за ее жизнь тогда. Ведь, даже не переодевшись, парень побежал на шум толпы. Но Лея совсем не думала о себе в тот момент. Ее мир будто перевернулся, и в нем не осталось никакой надежды, только гулкое и безнадежное отчаяние, в котором тонул человек. И едва заметно мотнула головой вместо ответа. Лея не представляла, как поговорить с подругой, но точно знала, что нужно это сделать.

— Ее рука, — и Лея не смогла продолжить. Сглотнув вязкую слюну, лишь задала бесполезный вопрос: — Почему она это сделала?

— Я не знаю, — в тоне Кира она слышала нотки тревоги. А во взгляде не увидела осуждения. Он выражал боль и сожаление, а еще будто затягивал все вокруг в свою черноту. Кир тоже не знал, что случилось с подругой детства и заметил следы увечья только сегодня вместе со всеми.

То, что Киру не все равно, и что он до сих пор хорошо относится к другу детства, согревало сердце. Однако, казалось, что парень после ее озвученных слов ушел глубоко в себя. Как будто сам вернулся к вопросу, что его мучил годы и опять всплыл. Но снова перед ним он оказался бессилен и не имел ответа. Лея чувствовала, как будто реальность машины исчезает и их отдаляет друг от друга. А все, что оставалось в этом мире — это бесконечное одиночество. И рука Кристины, которая являлась его физическим проявлением.

Стоя у автомата, она, наконец, вспомнила про карточку, которая впивалась в сжатый кулак в кармане худи. Лея достала руку и расплатилась за «Сникерс». Ее разворот был слишком резким, что прохожий не сумел его предугадать, а Лея настолько глубоко была погружена в себя, что попросту его не заметила. «Сникерс» вылетел из пальцев, как и рюкзак. Собираемое девушкой барахло звякнуло, падая на пол. Ее рюкзак успел забрать Кир, перед отъездом на скорой. Он сбегал за ним до автобуса, где Лея оставила сумку на время матча. Как будто знал, что Лея не сможет долго обходиться без своих ножей.

Плечо слегка онемело от удара, и она, конечно, отпрыгнула сразу же на безопасное расстояние. Незнакомец поднял сумку Леи и батончик. Извинившись, он протянул их ей. Только сейчас девушка увидела черные волосы, торчащие во все стороны, густо подведенные глаза черным карандашом и руку в кожаных перчатках «без пальцев». От его взгляда цвета битого стекла Лея содрогнулась. Они напомнили ей отчима. Фиолетовый шарф обматывал шею поверх черной обтягивающей кофты. Голову задрать она не удосужилась. Лее пришлось смотреть исподлобья, так что она различала свои же надбровные дуги. И сейчас снизу вверх вглядывалась в высоченного парня, который со странной улыбкой изучал ее.

— Это мне нужно извиниться, — пробубнила Лея, забирая, как обычно, слишком резким движением свои вещи. Прикосновение еще липким отвращением ощущалось на ее теле.

Парень заметил этот нервный выпад и выгнул бровь.

— Кажется, я Вас где-то видел.

— Возможно, в рекламе.

— Точно. Вы модель.

И с самой смазливой на всем белом свете улыбкой как будто самому себе добавил:

— Как я мог забыть?

— Мне пора. Еще раз извините, — ни капли не сожалея о своей грубости, Лея сразу поспешила к выходу, решив, что не в настроении продолжать шопинг. Планы купить наряд для важного вечера после показа, где соберется много моделей, фотографов, представителей брендов и даже дизайнеров, придется перенести.

Хотя пока Лея ждала на парковке Кира, вспоминала самый первый свой показ. Сейчас уже совсем по-другому воспринимался тот вечер. Тогда Кир впервые сделал ей комплимент. И поцеловал.

«Сох по тебе с самого начала».

«По Алене он тоже сох», — разрубила она на части слова Кости. Фото их пары отрезвляли, вскрывали раны и проворачивали их тупым лезвием, и, в конце концов, убивали.

Кира.

Сможет ли он любить ее?

Резким торможением «черный конь»* оставил следы на асфальте, будто боялся куда-то опоздать. Молча Лея села в машину, и Кир так же резко дернул «Мустанг» вперед. Парень переоделся в типично Кировскую униформу: черная рубашка без воротника наглухо застегнута на все пуговицы, черные брюки облегают длинные ноги.

________

*Значок «Мустанга» — конь.

До больницы они домчались в три счета, и, когда вошли, уже надеялись получить новости о состоянии подруги. Но палата оказалась заперта изнутри. Похоже, разговор старых друзей все еще продолжался, и у Леи кольнуло в груди от того, что между парнями выросла стена. Между ней и Киром тоже. А во всем этом лабиринте — четверых людей разделяла Алена.

— Прошу, не молчи, — сказал Кир, сидя на подоконнике. Затылком он опирался об угол стены и смотрел в потолок.

«Ты ведь сам все время закрываешься и не даешь даже шанса услышать тебя», — подумала Лея, но вслух произнесла: